Грехопадение

— Ты настоящая красавица, Мила. Статная. Волевая.

Она взяла меня за руку и посмотрела на меня так, как я всегда представляла себе, как мать смотрит на свою дочь. С любовью и гордостью.

Она прижалась к моей щеке.

— Мне не выпала честь иметь дочь, но я думаю, что если бы она у меня была, то была бы точно такой же, как ты.

— Елена, — прошептала я, слезы застилали мне глаза. — Спасибо.

— Иди сюда, деточка. — Она притянула меня к себе, чтобы обнять, и я с легкостью устроилась в ее объятиях. Это было то, чего я никогда не испытывала, но о чем мечтала всю свою жизнь. Любящие объятия матери, роль, которую Елена играла с тех пор, как началось это испытание, постепенно заполняя пустоту в моем сердце.

Она откинулась назад.

— Я знала, как только увидела тебя, что именно ты изменишь его.

— Я не хочу его менять, Елена. — Я улыбнулся и взяла ее за руки. — Я люблю его таким, какой он есть.

Ее глаза расширились от удивления.

— Любишь?

Я сглотнула.

— Да. Люблю. Я влюбилась в него. Я полюбила все в нем. Даже его темноту.

— Если человек готов принять даже худшую часть кого-то, то это, несомненно, настоящая любовь.

— Давай посмотрим, как все пройдет, прежде чем мы начнем читать стихи о настоящей любви, не так ли?

Она хихикнула.

— Конечно. А пока давай отправим Золушку на бал. — Она игриво подмигнула мне и уже собиралась выйти из спальни, когда я окликнула ее.

— Елена?

— Да, детка?

— Ты так и не сказала мне значение последней карты. Императрицы?

Елена криво улыбнулась.

— Мне кажется, что это и не нужно, так как ты скоро сама все узнаешь.

— Что это...

В дверях появился Джеймс.

— Дамы, готовы идти?

— Да, — ответила Елена и зацепилась рукой за его локоть. — Ты идешь, Мила?

— Да. Я буду прямо за вами.

Она кивнула и пошла с Джеймсом, звук от стука ее каблуков затих, когда она исчезла в коридоре. Я повернулась к своему отражению в зеркале и нанесла еще немного вишнево-красной помады на нижнюю губу. Я не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя так... легко. Никакой паники. Ни паники, ни страха. Только легкость и, осмелюсь сказать, счастье. Именно так я должна была чувствовать себя в день свадьбы, глядя на свое отражение и желая выглядеть идеально для своего жениха. Если бы я могла повторить все сначала, я бы хотела, чтобы это был тот самый момент. Момент, когда я буду смотреть на себя в свадебном платье и гадать, что ждет меня в будущем. Возможно, по воле судьбы это был день моей свадьбы. Во всяком случае, для меня.

Я вышла на палубу и увидела Сэйнта раньше, чем он меня. Я на мгновение залюбовалась им издалека, насколько он нарядный и красивый в своем смокинге. В последний раз, когда я видела его в смокинге, меня охватила ненависть к нему, но сейчас... эта ненависть исчезла, сменившись чем-то гораздо более сильным.

Он поднял голову, и наши глаза встретились. Прошла секунда, мгновение, целая жизнь, пока мы смотрели друг на друга. Расстояние между нами было наполнено чувством спокойствия, безмятежного пространства, которое влекло нас друг к другу, а не надвигающейся бури, накрывающей нас грозовыми волнами. Я не могла описать это. Это было похоже на чувство тоски, заключенное в кокон спокойствия, чтобы не сорваться и не погубить нас обоих. Когда он смотрел на меня, я не могла не покраснеть, идя к нему. Голубой цвет его глаз сиял ярче, чем когда-либо прежде.

Он взял мою руку в свою.

— Sei la perfezione. (итал. Ты совершенство)

— Полагаю, это означает что-то хорошее.

— Да. Не хватает только одной вещи. — Он потянулся в карман пиджака, и я с любопытством наблюдала, как он достает квадратную красную коробочку с золотой надписью Cartier на верхней части.

— Святой. Что это?

Он открыл коробку: на черном бархате лежал красивый бриллиантовый браслет.

— О, Боже мой! — Я затаила дыхание. — Потрясающе.

Он достал браслет из коробки, и я держала руку ровно, пока он надевал его на мое запястье. Его пальцы с изяществом обращались с тонким украшением, когда он застегивал застежку. Один ряд бриллиантов круглой огранки, расположенных вокруг браслета, был вписан в золото. Тонкие линии золота подчеркивали великолепие камней, которые переливались, как лунный свет, танцующий по океану. Это было элегантное и изысканное украшение, но оно не выглядело нагло, как непомерное богатство.

Я с благоговением смотрела на невесомый браслет.

— Я... я не знаю, что сказать, кроме того, что он мне нравится. Он совершенен.

Нежно потянув меня за руку, он притянул меня к себе.

— Ты совершенна, Мила. Эти бриллианты не идут ни в какое сравнение.

Его губы прикоснулись к моим в нежном поцелуе, который проник глубоко в мою душу. Это был тонкий акт, который лишил меня гравитации, земля под ногами перестала быть моим якорем, в то время как его поцелуй завораживал меня. Я так глубоко погрузилась в этот момент, что с моего языка сорвался тихий стон, когда он отстранился.

— Perfezione, — прошептал он и сделал шаг назад.

Я рассмеялась, когда он закружил меня, а затем снова притянул к себе. Когда я подняла на него глаза, мне захотелось утонуть в бесконечной глубине его радужных глаз. Это было так нереально… то, что я чувствовала к нему в этот самый момент. Я больше не видела дьявола, а видела мужчину... мужчину, который украл мое сердце.

Он провел тыльной стороной ладони по моей щеке.

— Вот так ты должна была смотреть на меня в нашу брачную ночь. Без слез.

— Скажи еще одно ласковое слово, и ты увидишь слезы, это я тебе обещаю.

Он одарил меня красивой улыбкой.

— Сегодня никаких слез, принцесса.

— Не сегодня точно.

19

МИЛА

Святой взял меня за руку, когда я вылезла из лимузина и ступила на белый ковер, который тянулся до самого входа в здание. Вспыхивали камеры, из-за слепящего света почти невозможно было ничего разглядеть. Репортеры выкрикивали имя Сэйнта, чтобы привлечь его внимание, в беспорядке выкрикивали вопросы и замечания. Это было похоже на сцену голливудской кинопремьеры: каждый хотел урвать кусочек от главной звезды. Марчелло Сэйнта Руссо.

Он хитро ухмыльнулся.

— Добро пожаловать в джунгли, Мила.

— Самое страшное, что ты даже не шутишь. — По ту сторону красных веревочных барьеров, отделявших нас от стервятников, царил полный хаос.

— Мистер Руссо! Мистер Руссо!

— Как вам семейная жизнь?

— Где вы поселились?

— Будет ли ваша жена принимать активное участие в вашей благотворительной деятельности?

— Миссис Руссо!

— Каково это - быть замужем за человеком, который когда-то был самым привлекательным холостяком Италии?

Невозможно было понять, кто задает тот или иной вопрос. Кругом были только голоса и пустые лица, и единственное, что не давало мне потеряться в море хаоса, это крепко сжимающая мою руку рука Сэйнта. Джеймс и еще трое мужчин проводили нас с Еленой до самого входа, и как только мы вошли в арочные двери, я выдохнула.

— Это было страшно.

Сэйнт притянул меня к себе.

— Поверь, по сравнению с людьми, с которыми мы будем ужинать сегодня вечером, эти стервятники - просто детская забава.

Я вздрогнула.

— Что это вообще значит?

Он поправил бабочку и посмотрел на меня сверху вниз.

— Это значит, что ты всегда будешь рядом со мной. В любое. В любое время, Мила. Понимаешь?

Мое сердце билось так быстро, и я была потрясена тем, через что мы только что прошли. В нем не осталось места для неповиновения или сомнений. Не сегодня.

Я кивнула.

— Я понимаю.

— Хорошо.

Он уже собирался провести нас через еще одну дверь, когда я отпрянула.

— Святой? Что, если я не смогу этого сделать? — Неуверенность в себе нахлынула на меня внезапной волной, и тошнота сдавила легкие. — Что, если я не смогу сыграть роль идеальной жены Руссо? Что, если я не понравлюсь этим людям? Что, если я не впишусь в коллектив?