Страница 30 из 51
-…Правоверные жители, бойтесь повторения судьбы Лотта, ибо ваш хан возлежит с мужчинами, как с женщинами! — как умалишенные начали в унисон орать мои глашатаи, выдавая первый и один из самых убойных аргументов. — Сказано пророком Мухаммадом, да благословит Его Всевышний и приветствует: да будет проклятие Аллаха тому, кто совершил деяние народа Лута!
Накричавшись до хрипоты, один глашатай уходил с импровизированной сцен отдыхать и пить теплое козье молоко, восстанавливая силы и готовясь к новому выходу. На его место вставал другой глашатай, рассказывающей уже о другом прегрешении хана Джавада.
-…Не вам не знать, что худшего мусульманина, чем хан Джавад, — громогласно ревел новый глашатай, вываливая на жителей селения очередную порцию гадостей. — Разве добр он к своему брату по вере? Разве истов он в молитвах и посте? Полны грехов и скверны его деяния! Он сребролюб, не выдержан в плотских утехах, охоч до запретного Всевышним пития…
От столь невиданной здесь информационной атаки противник, по всей видимости, опешил. Больше часа пришлось ждать его реакции, последовавшей довольно неожиданно. Сначала из-за стен раздался разъяренный вопль. На крышах хижин вдруг появились десятки темных фигур, что-то яростно и гневно выкрикивающих. Затем в сторону осаждающих раздалась бешенная стрельба. Казалось, стреляли все, кто только могли — мужчины и женщины, старики и дети. Часть своего воинства Ринату даже пришлось отвести назад, чтобы не попасть под этот огонь.
Едва утих этот взрыв гнева, Ринат отдал новый приказ — начать внешние приготовления к штурму. Сделав выводы из предыдущих неудачных попыток, он решил подойти более вдумчиво и основательно к следующему шагу своего плана.
После взмаха его руки несколько многочисленных отрядов снялись из лагеря и начали на глазах у осажденных рубить деревья в небольшой роще, что росла у берега реки. Здесь росло десятка три — четыре корявых пихты, из которых предстояло сделать лестницы и сколотить щиты для защиты от пуль. Конечно, лестницы должны получиться уродливыми и невысокими, а щиты неподъемными. Не понимать этого было нельзя. Однако, главное было создать внешнюю угрожающую картинку для многочисленных зрителей из селения. Каждый в ауле, включая хана Джавада, должен был понять, что их намерения серьезны и следующий штурм будет гораздо более кровавым и продолжительным.
-…Амирхан! — громко позвал Ринат своего секретаря, наблюдая за начавшейся суетой. — Передай, чтобы делали невысокие лестницы. Лучше пусть их будет много, очень много. Готовые лестницы складывайте прямо на виду у всех. Пусть они все видят.
Одновременно на глазах у всех в сторону скалы, защищавшей селение с севера, выдвинулось около полусотни горцев. Они должны были обозначить видимость удара с тыла. Правда, Ринат, ставя задачу, говорил не о попытке, а о реальной возможности. И не важно, что с той стороны скала была неприступна. Отвесные стены и глубокое ущелье внизу заранее обрекали на неудачу любые попытки на ее покорение. Пусть об этом знали жители селения. Это не имело никакого значения! Защитники аула все равно должны были волноваться. Их медленно, но неуклонно будет терзать червячок сомнения. В головах станут всплывать ненужные вопросы — а вдруг воинам имама Шамиля удастся забрать на гору?, может они смогут найти какую-нибудь тайную тропку? Со временем сомнение превратиться в неуверенность, а неуверенность — в страх.
— А не широко ли я шагаю с этими самыми придумками? Не порву ли штаны от натуги? — бормотал он, провожая взглядом поскакавших к сакле воинов. — Не-ет. Главное, порвать не штаны, а шаблон. Надо воевать совсем по-другому, так, как до этого никто не делал. Как говорил Александр Македонский, пришел — удивил — победил. Или как-то иначе он говорил… А может и не он это, вообще…
На оставшихся в лагере горцах Ринат решил потренироваться в строительстве новой армии. Сегодняшнее его воинство не просто не отвечала его планам, а даже, наоборот, препятствовало им. Это было банальное иррегулярное ополчение, солдаты в котором могли в любое время уйти, а потом вернуться обратно. Отношения между ними и их предводителями, поведение на поле боя и в походе регулировали крайне запутанные правила кавказских адатов, к которым примешивалась толика Ислама. Строить на такой основе армию нового типа, которая смогла бы объединить Кавказ и заявить о себе, было просто глупо.
После долгих раздумий он сформулировал свод правил, своеобразный аналог Яссы Чингиз-хана (честно говоря, о самой Яссе и о Чингиз-хане Ринат имел самое поверхностное представление), основанный на суфийском варианте Ислама. Первое и главное правило нового Закона, названное им Низам или устав имама Шамиля, вводило в армии жесткое и неукоснительное соблюдение принципа единоначалия.
—…Подчиняйтесь своим десятникам, полусотникам, сотникам и тысячникам из числа назначенных мною, — огласил Ринат первое правило нового Закона перед оставшимися в лагере воинами. — Их слово — слово вашего имама и путь к исполнению воли Всевышнего. Пререкания с ними и отказ от выполнения их приказов есть ваша хула на меня, вашего имама и предводителя правоверных.
Структуру будущей армии он полностью содрал с российских вооруженных сил своего времени, учредив полки — Альф, батальоны — Хамса, роты — Миа, взводы — Хамсинь и отделения — Амара. Для начальних подразделений ввел специальные нагрудные значки из серебра разной формы и с разными изречениями из Корана. Понимай особый пиетет воинов к словам из священной Книги, Ринат очень вдумчиво подошел к выбору изречений для каждого из подразделений. На ромбовидных бляхах наибов, командующих полками, была выгравирована надпись: «Всевышний возвысил сражающихся над отсиживающимися великой наградой». Круглый нагрудный знак командиров батальонов украшало изречение — «Слушаем и повинуемся, и храним свой обет перед Всевышним». Для ротных, на которых приходится основная тяжесть в сражении, он подобрал изречение с более конкретным смыслом — «Сражайтесь на пути Всевышнего с тем, кто сражается против вас». У взводных командиров была надпись- «Каждый человек вкусит смерть и будет возвращен к Нам», у командиров отделения — «Не уставай, преследуя врага».
Делая строгую привязку воинских ритуалов и специальной атрибутики кИсламу и наполняя их особым религиозным смыслом, Ринат старался увязать все это в единый и неразрывный клубок, в котором бы одно было не отличимо от другого. Ведь обычный солдат совсем не равен по своему духу воину, сражавшемуся за и во имя Бога. У них разная мотивация, разное обоснование поступков и разное отношение к противнику. Не случайно именно военно-религиозные ордены показывал на полях средневековых сражений наибольшую эффективность. Солдаты-монахи, крепко спаянные религиозными обетами,оказывались гораздо сильнее наемников, воюющих за золото и серебро.
—…Воин Аллаха боится лишь гнева Всевышнего, — продолжал он оглашать правила нового Закона. — Иной страх ему не ведом. Показавшие врагу спину и бегущие с поля боя, предают своего имама и пророка Мухаммада. Наказание таким смерть…
Кровожадность наказания за трусость в бою не была прихотью Рината. Его диктовал сам образ жизни горца, не терпящего полутонов и не признающего компромиссов. В мире жестоких адатов и десятилетиями длящихся свар между кровниками трусость была едва ли не самым страшным преступлением. Проявив малодушие в бою, горец в мгновение ока лишался всего: своего статуса, семьи, рода, имущества. Презираемый всеми, он становился изгоем, получал черную метку недочеловека, животного. Оказавшиеся в таком положении долго не жили, сами сводя счеты с жизнью.
Нововведением Рината стало правило о круговой поруке в подразделениях. В случае провинности одного воина, наказывалось все отделение. Виновным оказывалось отделение, значит, подлежало наказанию целая рота. Целью всего этого должна была стать жесточайшая дисциплина и безрассудная смелость воинов.
—…Будь отважен, как снежный барс, хитер, как рыжая лисица, мудр, как старый ворон, — третье правило Ринат посвятил постоянному совершенствованию своих навыков и умений, сделав это одной из главных обязанностей воина-мюрида. — Не проводи время в праздности и лени. Ежечасно улучшай воинское умение. Тренируй тело, ибо оно дано тебе Всевышним: поднимай горные камни, плавай в ледяных источниках, борись с братьями на поясах, объезжай непокорных жеребцов…