Осколки полевых цветов

В наших движениях нет ничего поспешного, отчаянного, хаотичного. Не в этот раз. Сегодня все иначе.

Он опускает меня на кровать и включает торшер. Я смотрю на лампу, и Тайер, должно быть, чувствует, что я умоляю его выключить его. Он осторожно приподнимает мою голову.

– Я хочу видеть тебя. Позволь мне любить тебя, Салем. Так, как ты того заслуживаешь. Так, как могу только я.

Я киваю, возможно, слишком нетерпеливо. Он улыбается, целует меня в подбородок, скользит губами к моему уху. Я хочу спросить его, любит ли он меня, но держу рот на замке.

Любовь – гораздо больше, чем слова. Это чувство. А чувства невозможно отрицать.

Он неторопливо покрывает поцелуями мое лицо, словно хочет, чтобы я знала, что он боготворит каждую частичку меня. Он целует веснушки на моих щеках, носу, под глазами.

– Отодвинься, – командует он, и я делаю, как он говорит. – Руки вверх.

Я поднимаю руки, и он стягивает через голову мою толстовку. Бросает ее на пол позади себя и тянется к моей футболке. Одно плавное движение – и футболка летит на пол, оставляя меня в моем простом белом лифчике. В нем нет ничего особенного, я сегодня наряжаться не собиралась, но Тайер смотрит на меня так, словно на мне самое сексуальное белье на свете.

Он проводит пальцами по моим бокам, и я дрожу от его прикосновений. Он расстегивает пуговицу на моих джинсах, и я приподнимаю бедра, помогая ему их стянуть. Они дополняют растущую кучу моей одежды на полу. Он собирается расстегнуть мой лифчик, но я качаю головой и отталкиваю его ногой в грудь.

– Ты должен дать мне что-нибудь взамен. Сними рубашку.

Его губы изгибаются в кривой усмешке. Схватив край рубашки, он дергает ее вверх и снимает через голову.

– Довольна?

– Безмерно, – хихикаю я.

Он нависает над моим телом, давит на меня. Он опускает чашечки моего лифчика, его язык ласкает сначала один, затем второй сосок. Я издаю стон, мои пальцы теребят его волосы. Собственническим движением он сжимает мою правую грудь. Каждым прикосновением, каждым касанием языка он напоминает мне, что я принадлежу ему.

– Тайер, – выдыхаю я и прижимаю его к груди. Он втягивает мой сосок в рот, его рука скользит вниз по моему животу. Его пальцы проникают за край моих трусиков.

Одно мгновение, одна секунда (даже меньше) – и ужасные воспоминания накатывают на меня, и я замираю. Один миг – и я возвращаюсь к нему, в настоящий момент. Но Тайер успевает заметить.

– Салем? – Он моргает, глядя на меня сверху вниз, вглядывается в мои черты, пытаясь оценить, в какой реальности я нахожусь. Его пальцы на моей груди, больше не под трусиками.

– Я в порядке. – Он явно сомневается. – Правда. – Я беру его лицо, его красивое, суровое лицо в свои ладони. – Я здесь. С тобой.

– Ты уверена? Если нужно, я остановлюсь.

– Пожалуйста, не останавливайся! – умоляю я. – Ты мне нужен. – Он целует меня долго и глубоко, и проходят минуты, прежде чем он снова начинает исследовать мое тело. Он стягивает мои трусики вниз по ногам, его пальцы находят мою киску.

– Черт, какая ты мокрая!

– Я же говорила. – Я извиваюсь, молча умоляя его пальцы проникнуть внутрь. – Я хочу тебя.

Он двигается вниз по моему телу, его плечи еще больше раздвигают мои ноги.

– Ты само совершенство, Салем. – Он втирается пальцами в мою влажность.

Не испорченной. Не уродливой. Тайер Холмс считает меня идеальной.

Его язык соприкасается с моей киской, и внутри меня вспыхивают искры. Он сосет, и целует, и добавляет пальцы, чтобы довести меня до предела, а затем еще раз.

– Пожалуйста! – умоляю я, даже не заботясь о том, с каким отчаянием я это произношу. – Мне нужно, чтобы ты был внутри меня.

Тайер сползает с моего тела и встает рядом с кроватью. Глядя мне прямо в глаза, он расстегивает ремень и протягивает его через петли на джинсах. Тот с грохотом падает на пол, заставляя мое сердце биться быстрее, и я в предвкушении облизываю губы. Следом идет кнопка. Молния. А затем он одним рывком стягивает джинсы и боксеры, освобождая член. Он горячий и твердый, и ему не терпится в меня войти.

– Подожди. – Я обнаруживаю, что встаю с кровати и опускаюсь перед ним на колени. – Я… Я хочу попробовать. – Я прикусываю губу, глядя на него снизу вверх. – Я никогда не делала минет, – застенчиво признаюсь я. – Мне никогда не хотелось.

Он приподнимает мой подбородок.

– Тебе не обязательно делать то, чего ты не хочешь.

– Но я хочу, – быстро говорю я. – С тобой. Я хочу попробовать с тобой.

Он колеблется, затем кивает.

Обхватив рукой основание его члена, я глажу его вверх и вниз. Я чувствую, что он наблюдает, но ничего не говорит, ничего не делает. Всю власть, весь контроль он отдает мне, позволяя мне исследовать его безопасно, в моей манере, в моем ритме.

Я высовываю язык и облизываю головку члена. Он стонет и запрокидывает голову.

– Так нормально?

– Да! Господи, да! – Я повторяю это движение, на этот раз смелее. Двигая рукой вверх и вниз по члену, я усиливаю давление и больше беру его в рот. – Вот блин. – Он смотрит на меня сверху вниз, его карие глаза пылают жаром. Нежно, благоговейно он убирает с лица мои волосы. Это бесконечно сексуально.

Он подсказывает мне, как нащупать свой ритм.

– Довольно. Не хочу кончить тебе в рот. Не сегодня. – Я отпускаю его член, он вздрагивает перед моим лицом, скользкий от слюны. Его глаза горят, когда он смотрит на меня сверху вниз. Он обхватывает мое лицо пальцами, твердо, но не больно. – Открой рот, – командует он.

Я не колеблюсь и делаю так, как он говорит.

Он наклоняется, медленно и уверенно, его глаза не отрываются от моих. Застав меня врасплох, он накрывает мои губы своими и целует меня долго и глубоко, а затем поднимает с пола, продолжая сжимать мое лицо. Он кладет меня на кровать, и его тело в одно мгновение оказывается поверх моего. Сжимая основание своего члена, он вводит его в меня, и мы оба стонем от облегчения. Уверенно двигая бедрами, он сцепляет наши пальцы и кладет наши ладони рядом с моей головой.

– Как же в тебе хорошо! – бормочет он, уткнувшись в мою шею. – Блин, Салем. Ты создана для меня.

– Боже, да! – Я обхватываю его ногами. Он прижимается лбом к моему, наши носы соприкасаются, дыхание смешивается.

Он занимается со мной любовью, и я впитываю каждую его частичку, позволяю ему наполнить меня.

Вот что значит, когда тебя любят. Лелеют, ценят, берегут. Все остальное – второй сорт.

Глава сорок шестая

– Ты уверена? – в тысячный раз спрашивает Джорджия у нашей мамы.

Мама сидит на табурете в ванной, на ее плечах полотенце. Ее вьющиеся волосы совсем тонкие, на голове начинают проступать залысины.

– Да. – Она решительно кивает. – Я хочу это убрать. Все, дочиста. Избавьте меня от этого.

Мы с Джорджией переглядываемся. Мы знаем, как для нее это тяжело. Я никогда не считала себя тщеславной, но даже представить себе не могу, каково это – видеть, как твои волосы так нещадно выпадают. Все эти дни я пылесосила как сумасшедшая, чтобы они не бросались маме в глаза.

Джорджия со вздохом запускает машинку для стрижки волос. Она плачет. Я плачу. Мама плачет.

Когда все закончено, мы прижимаемся друг к другу и крепко друг друга обнимаем, волосы рассыпаются по полу вокруг наших ног.

– В битвах лучше сражаться вместе, чем в одиночку, – обливаясь слезами, говорит мама. – Спасибо вам, девочки, за то, что боретесь вместе со мной.

Мы все безудержно рыдаем.

– У тебя такой вид, как будто ты плакала, – замечает Форрест, скатывая снежный ком для нашего снеговика. На этих выходных он у Тайера, но тому пришлось срочно отъехать, чтобы уладить какие-то рабочие дела, так что это у меня появилась возможность провести время с его сыном.

– Это потому, что я плакала.

– Из-за чего?

– У моей мамы рак. Сегодня утром приходила моя сестра, и мы сбрили маме все волосы.