Возрождение

— Спасибо за настолько ценный совет, Ваше Императорское Величество, — отвесил я благодарный поклон. — Я обязательно ему последую.

— Позволю себе заметить, — влез Фумихито. — Что Аоки-сенсей не одинока на этом поле боя. Вся семья Одзава является ценнейшим сокровищем нашей нации, и я совершенно уверен, что Дэйчи-доно и Хомура-сенсей, как и положено достойнейшим родителям, помогут Аоки-сенсей удержать Иоши-куна на верном пути.

Стоп, а почему, собственно, меня ругают? Знаю я этот «вред материализма» — когда пролетарии начинают задумываться о несправедливости распределения ресурсов и начинают бороться за свои права, это тот самый «вред» и есть. Вот когда вкалывают по четырнадцать часов в сутки — это «честь» и «настоящая японская добродетель». Ай, пофигу, что с этих фашистов взять?

Когда за окном начало темнеть, мы многословно попрощались, прихватили очередные тубусы с благодарственными письмами от Императора — вот такое точно никто не посмеет вычеркнуть из списка «правительственных наград»! — и в отличном настроении отправились домой.

— Отличная работа, сын, — похвалил меня батя. — Строго соблюдая рамки дозволенного, ты смог развеселить Его Императорское Величество, указав на ничем не обоснованную гордыню гайдзинов.

— Это было опасно, — заметила мама Хомура. — Неуважительно отзываясь о представителях правящих династий, простолюдин вроде нас может навлечь на себя подозрения в неуважении к собственным правителям.

— Милая, Иоши-кун многократно доказывал преданность японскому престолу делом, поэтому может себе позволить роскошь немного пошутить вместе с Императором, — с важной миной пояснил отец, приобняв меня за плечи. — И такое расположение Его Императорского Величества открывает перед нашей семьей новые перспективы.

Глава 21

В родительской столовой тихонько играл Моцарт — классика в этом доме теперь играет почти весь световой день. Плейлист я уже выучил — после Моцарта будут Бах, Бетховен и Мусоргский. Всего у мамы Хомуры десять дисков с классикой, но на днях служба доставки привезет еще.

— Мегуми, не отбирай у брата ложку! — пресекла мама попытку младшей сестренки завладеть столовым прибором близнеца.

Ответом, очевидно, были слезы, на которые нельзя обращать внимания — мама Хомура запретила, чтобы дети не выросли избалованными. Еще запрещается сюсюкать, зато поощряются развивающие игры и детское дзюдо. Очень детское дзюдо — близнецам даже двух годиков еще исполнилось. Батя разговаривает с ними на английском, я и иногда забегающая в гости Люда — на русском, сама мама Хомура — на корейском. Японский остается Чико, няням и бабушкам.

В комнате близнецов можно отыскать тысячу видов развивающих игрушек, но почти не найдешь игрушек базовых. Еще там имеются два электронных фортепиано — одно недавно чинили, потому что маленький Кичиро таки освоил навык проливания сока из чашки-«непроливашки».

Нельзя просто так взять и не попытаться вырастить гениев — такой вот у мамы Хомуры лейтмотив воспитания. Моя вина — гены «той шлюхи», помноженные на гены батины, подарили миру гениального Иоши и почти нереалистично талантливую Чико, а значит более совершенные гены мамы Хомуры придадут детям еще больший потенциал. Пытаться спорить на эту тему с ней нет смысла — сразу нарвусь на обиду и непонимание формата «ты что, считаешь, что мои дети будут хуже тебя и Чико»? Такую обиду изживать придется долго и сложно, поэтому я стараюсь не лезть, кропотливо выполняя все рекомендации мамы Хомуры, когда играю с близнецами.

А они, блин, жутко потешные — вон братик соплю ноздрей выдул, та лопнула, и Мегуми от этого рассмеялась.

— Кичиро, нужно использовать салфетки! — возмутилась мама Хомура и вытерла сыну нос.

Слезы от такого обращения только усилились.

— «Хонда» собрала первый кузов будущего кроссовера, — попытался спастись от бытового ада любимой работой отец. — Ничего не планируй на послезавтра, Иоши-кун, нам нужно будет посетить цех.

— Хорошо, — покладисто согласился я.

После осмотра, очевидно, будет легкий корпоратив с избранными работниками и советом директоров. Жаль, что мне пить нельзя — взрослые так обламываться не будут.

Кушающая гораздо быстрее, чем обычно, Чико прикончила свою порцию:

— Мам, пап, мы с Такаокой-тян собирались погулять.

— Беги, дочь, — одобрил батя.

— Передай Такаоке-тян привет, — попросила мама, и сестренка, старательно скрывая облегчение на мордашке, убежала наверх переодеваться.

С маленькими Чико сидеть любит, потенциальной травмы S-ранга для них не осознает, но подсознательно чувствует, что атмосфера в доме свернула куда-то не туда. Вот с ней надо будет поговорить, но это уже не сегодня — сбежала же.

— Саяка-сан беременна, — поделилась новостью мама Хомура.

— Хорошо для семьи Пенкиных, — одобрил я.

— Она делала ЭКО, — с неприятной, надменной ухмылкой добавила она.

Соперничество, так сказать — она-то естественным путем забеременела. По мне разницы нет, но у мамы Хомуры нынче собственный мир, где она — самая главная мать в Японии.

— Жизнь приходит в этот мир многими путями, — откупился нейтральным батя.

— УЗИ показало тройню, — добавила мама, заменив надменность на своем лице очевидной завистью.

То же мне повод.

— Ты еще очень молода, милая, — утешил ее отец. — Уверен, у нас с тобой будет еще много детей.

— Мы с Хэруки планируем свадьбу на 14 июня 92-го года, — использовал я козырь.

Сработало — мама оживилась, лицо разгладилось, превратив ее в привычную, излучающую спокойствие и благожелательность, Хомуру.

— Хочешь использовать для церемонии новый центр? — спросила она.

— Хочу. Хэруки согласна, — подтвердил я.

Новое детище на паях с фашистом Сумитомо: строим предназначенные для бракосочетания комплексы, объединяющие синтоистский храм, европейского формата типа-ЗАГС, пиршественный зал, и встроенный прокат свадебного инвентаря. Последнее для нас неактуально — мы же богачи, можем себе позволить одноразовую одежду в полста тысяч баксов ценой. «Свадьба под ключ! Любой ритуал по вашему выбору! Профессиональные священнослужители и ведущие!». Торгуем и ювелиркой — золото и бриллианты на колечках будут завозиться из СССР. К концу следующей весны как раз достроим центры в Токио, Осаке, Уцуномии и Саппоро.

— Хэру-тян такая добрая и понимающая, — умилилась мама Хомура. — Как мать я очень рада за вас, но как женщина не могу не осудить использование собственной свадьбы в качестве рекламной акции. Нам нужно срочно налаживать отношения с родителями Хэру-тян. Ты должен извиниться перед ними, Иоши-кун, — выкатила идею на миллион долларов.

— За что⁈ — охренел я.

— Ба-ка! — подала голос Мегуми.

— Мегуми! — аж подбросило маму Хомуру. — Это ты научил ее, Иоши-кун? — попыталась найти виновника.

— Прости, — покаянно сложил я руки перед собой, выгораживая любимую Чико. — Но «бака» — это очень важное в жизни каждого японца слово!

Потому что милое.

— Сын, больше не учи сестру и брата ругательствам, — важно наказал мне батя.

— Да, отец, — послушно кивнул я.

Сестренка спасена! Но поговорить с ней на тему лексикона нужно.

— Пап, ты же ходил со мной знакомиться с родителями Хэруки, — в поисках справедливости обратился я к бате. — Видел, что там было. Разве я должен извиняться?

Задумавшись, отец малодушно пожал плечами:

— В целом все прошло неплохо, но был момент, когда Ринтаро-сенсей оказал мне честь, пригласив посмотреть на благодарственное письмо покойного Императорского Величества. Зная твой характер, Иоши-кун, я подозреваю, что ты вполне мог ляпнуть что-нибудь грубое.

— Я расскажу, — буркнул я. — Дело было так — мама Хэруки начала рассказывать о том, что ее дочь — дефектная, мы с тобой — низкорослые, а больше всего на свете она ценит красоту, и даже мужа себе выбирала как племенного быка — здоровенного, с хорошими генами.

— Назвать моего мужа «низкорослым» — какая невероятная грубость! — ожидаемо обиделась мама Хомура. — Дэйчи — выше среднего роста, а ты, Иоши-кун, уже обогнал его почти на сантиметр!