Страница 7 из 11
Ди ахнула. Годы ее спецподготовки — никак не смогли помочь справиться с ее изумлением.
Посреди маленькой комнаты, стояло единственное растение. Куст — высотой по плечи Ди, с широкими и бледно-бледно-зелеными листьями на древесных ветвях. В центре каждого листа, находился закрытый человеческий глаз. Элиот включил свет, и глаза открылись…
Открылись глаза Пери.
Изумительные глаза, сине-зеленого цвета — которые Ди никогда не встречала ни у кого. Зрачки глаз, среагировали на свет. Сотня глаз, двигающихся в унисон… слепых глаз.
— Специалист по биологическим данным, мне объяснил так, — пояснил Элиот, — глаза чувствительны к свету, но самом деле, они не в состоянии видеть. — Они не подключены ни к какому мозгу. Существует ген человеческого глаза — «аниридия»,[9] который может быть внедрен: животным в самых неожиданных местах, на крыльях или лапках насекомых. И у них также вырастут дополнительные глаза. Но никто не знал, что можно добавлять такой ген в растения.
— Но зачем? И что это вообще такое? — вопросила изумленная Ди.
— Считай это произведением искусства, — мрачно произнес Элиот Крамер. — Скульптура. Очевидно, художник хорошо известен в подпольных кругах, которые торгуют подобными вещами. Его заключили под стражу.
— Майк?..
— Он был поставщиком. Эти глаза были выращены из стволовых клеток абортированного плода Пери. Такие клетки легче всего выращивать в любом органе. А вот так называемый художник, по совету адвоката — говорить отказывается.
— Согласится ли он на сделку? Если предложить что-то весомое?
— Ди, это не в моей юрисдикции, поэтому и предложить ничего не могу. Да и не думаю, что он заговорит. Все больше и больше нелегалов с генной инженерией, состоят на службе у организованной преступности. ФБР и полиция Нью-Йорка только что создали совместную группу по борьбе с ними. Этот художник предпочел бы предстать перед судом, чем перед толпой.
— Но это же четко видно — это гены Пери! В их же власти сравнить ДНК!
— А толку их тревожить-то, касательно этой процедуры? Ты же не докажешь, что Пери к примеру, не подарила или не продала Майку свой носовой платок — это совсем не оправдает ее. Просто я подумал, тебе не помешает знать — шансы привлечь Майка к другим обвинениям, значительно возросли. Он [Майк] связан с художником, который контактировал с нелегалами. Так что Майк получит серьезное внимание, и, если у полиции и ФБР будет такая возможность, его арестуют сразу же.
Ди развернулась к нему.
— Я не мести хочу, я просто желаю, чтобы Пери выпустили из тюрьмы.
— Уверена, что не хочешь мести? Пери чуточку поведала мне о своем детстве. Ты чересчур опекала ее. Ты заставила ее почувствовать — весь мир опасен.
— Так и есть.
— Однако ты же и внушила ей мысль, что справиться без тебя… она не сможет. Без твоей опеки она обязательно вляпается в какую-нибудь историю. И вот так прилежная и послушная дочь, с тех пор и подтверждает твое внушение.
— Она не моя дочь…
— Ну могла бы быть ей. Ты же сама говорила, что заменила ей мать.
— Да ничего ты об этом не знаешь!
— Ну знаю только то, что рассказывала Пери.
— И много раз ты с ней общался? — с нажимом спросила Ди.
— При каждом удобном случае. Да не смотри на меня так, Ди. Она уже больше не ребенок. И как только что ты сама подметила… ты не ее мать.
— Да не пошел бы ты, Элиот Крамер! Ты уволен. И ты больше не адвокат Пери.
— А это не тебе решать, — ответил на это Крамер.
— Ее счета, оплачиваю я!
— Оплачиваешь, но не этот, — Элиот пристально посмотрел на нее.
Ди пошла к двери, уходя, выключила свет. Сине-зеленые глаза, на бледных листьях — глаза Пери… моргнули и закрылись.
* * *
— Сегодня вечером идем атаковать ферму, — отрывисто промолвила Пола. — Можешь пойти с нами.
— Ух ты! Никак я прошла проверку? — изумилась Ди.
— А упомянуть о том, что эти ублюдки пытались убить тебя при помощи биологического оружия, забыла да?
— Полагала, что смогу вам предоставить кое-что для научного исследования, — ответила Ди.
Она скрыла свое удивление касательно того, что эта «группа активистов» (по-другому они и не назывались), так вычурно выяснила, что на нее напали в ее квартире. Похоже организация у них была на порядок выше, чем думала о них Ди. Тем более, что официального заявления в полицию не было.
— Мы встречаемся здесь, в два часа ночи, — проинформировала Пола. — Надень одежду темного цвета, чтобы она закрывала все тело и как минимум в три слоя ткани, и хорошие ботинки. Перчатки и маску предоставим.
— Поняла, Пола… спасибо, — поблагодарила Ди.
— Я знаю, как это происходит, — загадочно промолвила Пола. Ди не стала интересоваться, что она имела в виду.
Шестнадцать человек, упаковались в два микроавтобуса с тонированными стеклами. Между водителем и пассажирами — непрозрачная перегородка. Без имен, лица скрыты масками; да и Ди никого и не знала, кроме Полы. Ехали они, то ускоряясь, то замедляясь — не менее сорока минут. Когда остановились, их местонахождение, могло быть где угодно.
— Держитесь гуськом, — скомандовал их «лидер группы». Он повел отряд в темноте (колонне освещал путь только один фонарик), в сторону от дороги через небольшой лес, затем пересекли как минимум три открытых поля, разделенных полосами кустарника. Наконец остановились.
Генетическая ферма занимала целый акр саженцев. Их явно продавали для последующей пересадки. Ди догадалась, почему нелегалы-фермеры не огораживали свои угодья — это привлекло бы слишком много внимания с воздуха. Для нее эти молодые насаждения выглядели, как и любые другие. И для чего их надо было модифицировать?
Да и какая разница? Создание таких растений — это своего рода безответственная деятельность, которая вызвала Кризис. Когда, одна за другой продовольственная культура, была уничтожена генетически созданными «супер-растениями» — быстрорастущими, устойчивыми к гербицидам, и у которых просто отсутствовали естественные враги.
Вот такой вот несознательный процесс модифицирования… и привел в конце концов к тому, что большая часть Среднего Запада — пережила «управляемый хаос». Такая вот безответственность: разрушившая агробизнес, подстегнувшая увод с рынка продовольственных товаров, поспособствовавшая падению вниз и без того расшатанную экономику. Род занятий, из-за которого Пери и попала в тюрьму.
— Срубите каждое дерево у основания, — проинструктировал лидер. — Не рубите деревья близко друг к другу, иначе вы рискуете порезать напарника. Старайтесь сильно не шуметь и будьте бдительны. Команда «кислотников» — прямо за вами.
Ди подошла к ряду саженцев, который ей указали. Провела пилой по основанию, и поразилась дикому удовольствию от этой процедуры. Воздух наполнился приглушенным жужжанием (большая часть звука, каким-то образом была приглушена белым шумом) и резким запахом кислоты, которую выливали на упавшие ветки и выкорчеванные пеньки. Ди ощутила прилив энергии, во время уничтожения урожая. На мгновение отвлеклась от этого разорения и прислушалась… не раздается ли звук вертолетов и пушек, защищающих эту модифицированную плантацию. Но никто не появился, и она громко рассмеялась.
— Чего развеселилась-то? — вопросила Пола из соседнего ряда.
— Да просто вспомнила кое-что из давней поэмы. Только Бог может создать дерево.
— Ха! — воскликнула Пола, — забудь о поэзии и просто работай пилой.
Ди и работала, и каждая вибрация доставляла ей свирепую радость. Когда они закончили, все отправились обратно через поля к микроавтобусам. А позади них, так тщательно выращенная рощица, теперь лежала — выжженная в едких стоках.