Восстание святого

Льдисто-голубые глаза изучали каждый контур моего лица, его голова склонилась. В отчаянной попытке избежать его завораживающего взгляда я повернула шею в сторону, отворачивая от него лицо. Какая-то часть меня надеялась, что это будет больше похоже на акт неповиновения, чем на реакцию женщины, которая боится.

Он поднял руку и нежно провел пальцем по моей челюсти, и я почувствовала, как его прикосновение стало соблазнительным. Я вздрогнула и закрыла глаза, когда его рука провела по моей шее и груди. Приоткрыв губы, я выдохнула, и в ту же секунду его жадные пальцы достигли выпуклости моей груди. Инстинкт взял верх, и я взмахнула рукой, но он, заметив это, заблокировал мою руку, направленную ему в лицо, и схватил меня за запястье. Его реакция была быстрой и расчетливой: он отдернул мою руку в сторону, а другой рукой схватил меня за горло, прижав мою голову к зеркалу, и мое тело неловко откинулось на столешницу.

С рычанием он приблизил свое лицо к моему, стиснул челюсти, обнажив зубы и скривив верхнюю губу.

— Это будет твоим последним предупреждением, Милана. Не борись со мной. Не бросай мне вызов. И самое главное, — он сжал пальцы, впиваясь в кожу моей шеи, — не искушай меня.

Его глаза впились в мои, как у зверя, готового сожрать свою добычу, и пальцы сжались еще сильнее, прежде чем он отпустил меня, отступив назад. Я глубоко вдохнула, мое тело опустилось на стойку, и я потерла кожу, которую укусили его пальцы.

— У тебя есть еще две минуты, или я вернусь, чтобы вытащить твою задницу отсюда.

Я опустилась на пол, продолжая делать один глубокий вдох за другим, наблюдая, как его черные начищенные туфли уходят прочь.

— Милана. — Мой голос дрогнул, и я подняла на него глаза, когда он затих. — Ты назвал меня Миланой.

Он не двигался. Он также не повернулся ко мне лицом.

— Это я? Это мое настоящее имя?

На этот раз он оглянулся через плечо, и его челюсть щелкнула под темной пятичасовой тенью.

— Милана Катарина, — пробормотал он и ушел, не сказав больше ни слова.

Господи. Это было мое настоящее имя? Неужели Святой действительно знал, кто я и кто моя настоящая семья? Всю свою жизнь я только и мечтала о том, чтобы узнать, кто я на самом деле, откуда я родом и кто мои настоящие родители. Это было то, что большинство детей в системе всегда хотели знать, то, что преследовало нас каждый день нашей жизни. И вот теперь, похоже, я наконец-то встретила того, кто мог дать мне ответы, которые я всегда хотела получить. Жаль, что этим кем-то оказался дьявол.

***

Черные леггинсы и белая футболка были в десять раз удобнее, чем платье, которое меня заставили надеть. Елена не оставила мне обуви, но я без проблем ходила босиком, особенно учитывая уютную температуру в салоне.

Елена и Джеймс сидели на другой стороне самолета, углубившись в разговор. Мне было интересно, сколько лет Елене. На вид ей было не больше сорока, но я слышала, как Сэйнт, или как он зовет себя сам Святой, называл ее своей тетей. Джеймс казался моложе, даже моложе Сэйнта, но они были примерно одного роста. И телосложением тоже.

Не глядя на Святого, я прошла мимо и заняла место напротив него как раз в тот момент, когда стюардесса, которую я раньше не замечала, поставила передо мной тарелку с едой. Она улыбнулась в сторону Сэйнта, ее красные губы соблазнительно изогнулись.

— Фаршированная баранья грудка с лимоном и рикоттой.

Я взглянула на тарелку.

— Я… э-э…

Святой схватил ее и сунул обратно в руки стюардессе.

— Я просил фаршированную куриную грудку. Не баранину.

— Сэр…

— Леди не ест красное мясо. Я специально просил курицу.

Она едва не проглотила свою улыбку, ее щеки стали розовыми от паники.

— Мне очень жаль, мистер Сэйнт.

— Просто принеси эту чертову курицу.

— Да, мистер Сэйнт.

— О, — поднял он руку, — убедись, что ты забрала все свои личные вещи, как только мы приземлимся. Ты больше не вернешься.

Розовый румянец на ее щеках исчез, сменившись тошнотворной белизной. Ее губы приоткрылись, но он лишь отстранил ее взмахом руки, и она, закрыв рот, поспешно удалилась в другом направлении.

В шоке я расширила глаза и моргнула.

— Тебе не нужно было ее увольнять.

— Конечно, нужно было. — Он отпил из своего нового бокала.

— Почему? Потому что она ошиблась с заказом?

— Потому что она не слушала. Потому что она не смогла выполнить такую простую задачу, как заказать правильное блюдо.

— Я все равно не думаю, что ее ошибка оправдывает твое увольнение.

Он поставил свой бокал на стол рядом с собой.

— Неужели только факт того, что я трахал свою стюардессу бесчисленное количество раз, заставит тебя думать иначе?

Я в недоумении уставилась на него и покачала головой.

— О, Боже мой!

— Заставит?

— Нет. — Я ответила четко, но при этом чувствовала себя неловко и неуютно. — Мне плевать на твою сексуальную жизнь и на то, с кем ты трахался. Я тебя даже не знаю.

Он поставил локти на колени, в его голубых глазах мелькнул проницательный взгляд, когда он уставился на меня.

— Значит, если я скажу, что веревка, которую ты держала в руках раньше, это та же самая веревка, которой я связал ее в душе, для тебя это не будет иметь никакого значения?

Теперь я знала, для чего были нужны золотые кольца в душе.

Я переместилась на своем месте, не сводя с него глаз. Становилось все более ясно, что он за человек. Охотник. Сексуальный хищник. Самый опасный тип.

— И поэтому ты меня забрал? — Спросила я. — Чтобы превратить меня в секс-рабыню и продать какому-нибудь богатому арабскому извращенцу по имени Абдул?

Его лицо потемнело, выражение стало нечитаемым, пока он не разразился смехом.

— Абдул?

Я нахмурилась.

— Я рада, что ты находишь это забавным.

Раскатистый звук его смеха продолжался, и я сместилась, когда он перешел в хихиканье. Он провел пальцами по лбу.

— Нет, Мила. Я не продам тебя в сексуальное рабство какому-то арабскому извращенцу по имени Абдул. — Его глаза сузились, а выражение лица стало спокойным. — Ты гораздо ценнее, чем можешь себе представить.

— Ты постоянно говоришь такие вещи. Что это значит? Чего ты на самом деле хочешь от меня?

— Всему свое время, Мила.

— Милана Катарина.

В его глазах мелькнуло предупреждение.

— Это мое имя, верно? Мое настоящее имя?

Он откинулся назад, потирая ладони, и мое внимание переключилось с его сапфировых глаз на мускулистые руки, шелковистую кожу и крепкие костяшки с незнакомыми мне символами, вытатуированными на каждом пальце.

— Да, — просто ответил он.

— Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, кто я?

Он продолжал потирать кулаки.

— Ты задаешь слишком много вопросов.

— Ты даешь слишком мало ответов.

Он насмешливо хмыкнул.

— Как говорят американцы? У тебя есть яйца, чтобы разговаривать со мной так, как ты это делаешь, после того как ты видела, как я убил Брэда, не моргнув глазом.

Я откинулась назад, убирая волосы с лица.

— Что-то мне подсказывает, что, если бы ты хотел, чтобы я умерла, я бы так и сделала.

— Умная девочка. Было бы разумно помнить об этом.

Я выглянула в окно. Солнце уже начинало выглядывать из-за горизонта, открывался живописный вид на голубой океан, простирающийся на многие мили, и больше ничего не было видно.

— Что тебе от меня нужно?

— Я же сказал, ты получишь ответы, когда будешь готова.

Разочарование взяло верх, и я провела рукой по волосам.

— Ради Бога, просто скажи мне. Скажи, почему я здесь, что тебе от меня нужно и что ты планируешь со мной сделать. — Мой голос становился громче с каждым слогом, Джеймс и Елена повернулись в нашу сторону. По горячим щекам я поняла, что должна успокоиться. Я должна была держать себя в руках. Это было единственное, чего он не мог у меня отнять. Контроль. По крайней мере, пока.

— Пожалуйста, Сей…Святой, — пробормотала я, закрывая глаза и опуская голову. — Что. Ты хочешь. От меня?