Золушка для босса

— Где она?

— В гардеробной ее нет, — отвечает та с некоторым сомнением в голосе. — Наверное, решила по зданию погулять. Не переживай. Сейчас я пробегусь по коридорам и найду ее.

Мобильник так и продолжает вибрировать в моей руке. Номер незнакомый — может, ошиблись. Хотя, может, кто-то и от Царевичева звонит, мало ли. Придется ответить на всякий случай.

Кивнув девушке, я с раздражением говорю в трубку:

— Я сейчас занята.

— Твой ребенок у меня, — жестко перебивает знакомый голос.

От ледяного оцепенения ужаса меня парализует.

Это Филин. Бывший партнёр и персональный враг Царевичева! Но самое страшное то, что на заднем фоне слышно, как плачет ребенок.

И мне становится очевидным, что это — моя Настюша.

Глава 19. Добровольная жертва

На несколько секунд детские рыдания становятся слышнее — наверное, Филин направил телефон в сторону моей сестрёнки.

— ЕЩЕ доказательства нужны? — равнодушно интересуется он. — И не спеши дергаться, иначе девчонке конец. Есть у меня свой человечек в твоей охране… и в агентстве тоже, кстати. Даже не думай звать на помощь, я сразу узнаю.

Но я не могу вымолвить ни слова. Всё тело, каждую его клеточку, сковал несокрушимый лёд ужаса, внутри которого дрожит и плачет сама душа.

Чувствую, как Дина-Диана недоуменно смотрит на меня. Она вот-вот начнет задавать вопросы, но я быстро качаю головой.

— Отлично. Молчание — знак согласия… Слушай внимательно, овца тупорылая! — Филин повышает голос, и мне кажется, что каждое его слово всё равно что ожог мозга. — Ты запарила меня путаться под ногами, и вот тебе шанс принести пользу всем. Тут слушок прошел, будто Царевич в тебе души не чает, поплыл, как школяр, первый раз задравший женскую юбку. Значит, ради тебя пойдет со мной на сделку. Мне плевать, кого брать заложником — спиногрызов ваших или тебя, так что жду на заднем дворе здания у гаражей пять минут — и досвидос. Жизнь девчонки в твоих руках, поняла?

Повисает короткая пауза. С трудом преодолев шок, размыкаю онемевшие губы и отвечаю:

— Я поняла.

Чувство безысходности накрывает меня с головой.

Говорят, что из любой ситуации найдется выход, и у человека всегда есть выбор, как поступить… И это правда. Но бывают такие моменты, когда перед тобой встаёт выбор без выбора. Либо ты делаешь то, что должен, как бы тебя ни пугал этот тупиковый выбор… либо ничего не делаешь, и тогда твоё бездействие очень скоро разрушит тебя и отравит всю жизнь смертельным ядом вины.

А с этим нормально жить не получится. С этим можно будет только существовать — бездушно, пусто и горько.

Я так не смогу.

— Что… — начинает Дина-Диана, но я снова качаю головой.

И вовремя, потому что именно в этот момент к нам приближается Алекс. А в руках у него переливается всеми оттенками морской волны очередной шедевр модельеров. Лебеды для примерки.

— Вот этот вариант тоже должен подойти, — предлагает он мне.

Боже, дай сил изобразить столько спокойствия, сколько потребуется, чтобы добраться до моей бедной, слишком доверчивой малышки! Ведь сама она никогда бы не ушла просто так… Её точно кто-то заманил в ловушку. И этот кто-то — вероятно, тот самый сообщник, на которого издевательски намекал Филин.

— Мне нужно выбраться отсюда. Нужен предлог, такой, который не вызовет никаких подозрений. Куда обычно люди ходят без всяких вопросов со стороны окружающих?

— Ну, конечно, в туалет.

Я судорожно хватаю Дину за руку и небрежно говорю:

— Спасибо, Алекс. Мне надо отлучиться ненадолго… Пусть Диана покажет мне, где здесь у вас женский туалет хорошо?

— Конечно, без проблем, — легко соглашается заместитель лебеды.

— Через гардеробную получится быстрее, да, Диан? — очень небрежно добавляю я.

— Ну да, — кивает она, хотя смотрит подозрительно. Явно уже чует неладное.

Двигаюсь, как сомнамбула, почти не соображая. Хорошо хоть мысль об охранниках всплывает раньше, чем мы уходим.

— Ещё пять минут, и всё, — торопливо говорю им, сунувшись во входную дверь вип-зала. — Никуда не отлучайтесь, ладно? Все ждите здесь.

Мельком смотрю на того охранника, который заглядывал совсем недавно с неуместным вопросом. Он всё ещё хмурится, поглядывая на своих напарников, и молчит. Зато вместо него с лёгким налетом подобострастия отвечает другой, с симпатичным улыбчивым лицом, стоя чуть ли не навытяжку:

— Как скажете, Екатерина Николаевна!

Силы блокировать панику почти на исходе. А держать спокойное выражение лица — тем более. Когда мы с Диной попадаем наконец через гардеробную в служебный коридор, я перехожу практически на бег.

— Слушай, не волнуйся ты так, — пыхтит на моем буксире девушка, — найдем мы твою Настю. Она не могла далеко уйти.

Я на ходу смотрю в экран мобильника. В запасе у меня осталось ещё три минуты. А потом Филин увезет мою девочку в ужас неизвестности.

— Как быстрее попасть на задний двор агентства? — спрашиваю нетерпеливо. — Туда, где гаражи?

— Быстрее всего на грузовом лифте. Выход сразу на задний двор. А зачем туда? Ты что-то узнала про Настю?

Я молчу, пока мы опрометью не забегаем в упомянутый лифт Вот теперь скрывать правду смысла больше нет. Тем более, что мне понадобится кто-то, кто сможет позаботиться о ребенке, пока не приедет Царевичев.

Мысль о нем пронзает меня болью отчаяния — а вдруг это конец и больше я никогда его не увижу… никогда не скажу вслух, как сильно люблю? Но рефлексировать некогда.

Едва створки закрываются и начинается движение вниз, я говорю:

— Дина.

— На самом деле я Диана, — смущённо поправляет та.

— Мне нужна твоя помощь. Очень.

— Какая?

Заставить себя поделиться собственным ужасом очень сложно, язык повинуется с трудом. Но это необходимо.

— Сейчас я встречусь с одним человеком, и мне надо будет поехать с ним, — выдавливаю из себя через силу. — Моя Настя уже там, внизу. Пожалуйста, Диана, забери ее и сразу же отведи к Тимуру. Расскажи ему обо всём, что увидишь, это важно. И не забудь сказать, что в агентство проник Филин.

— В здание залетела птица? — непонимающе моргает девушка. — Откуда здесь взяться филину?

— Филин — это фамилия, — поясняю автоматически. — Скажи Лебеде, что у Филина тут есть сообщники. Пусть свяжется с Артёмом Царевичевым срочно.

В глазах Дианы — таких странно искаженных несуразными очками и всё же удивительно похожих на глаза олененка Бэмби, — наконец появляется осознание. И острая тревога.

— Кать, — шепчет она. — Тебя что, шантажируют ребёнком?! Кто-то похитил Настю и позвонил?

Всего одной фразой она умудряется снова ввергнуть меня в хаос отчаяния, кода я едва-едва сумела абстрагироваться от этих страшных мыслей, обмануть себя и притвориться, что делаю обыденное дело, чтобы не скатиться в истерику.

А видеть сочувствие во взгляде Дианы — невыносимо. Мне бы сейчас рядом кого-то злобно покрикивающего, не дающего расслабиться. Кого-то вроде Горыныча.

Прячу лицо от ее глаз в собственных ладонях, а из груди уже рвется первое рыдание. Но я безжалостно загоняю его внутрь и делаю глубокий прерывистый вздох.

Нет уж, Катя, терли. Не время раскисать! Ты сама виновата, что оставила несмышленого ребенка без присмотра!

И эта мысль неожиданно придает мне сил.

— Может, лучше охрану позвать? — осторожно предлагает Диана. — Нафига они нужны, если не могут защитить ни тебя, ни ребёнка?

Я выпрямляюсь и одним движением вытираю повлажневшие от слёз веки.

— Не надо охрану. Среди них есть сообщник Филина, и я не знаю, кто он. Пусть лучше все побудут в неведении. Нельзя рисковать Настей… Надо сразу отвести ее к Тимуру. Поможешь мне?

— Спрашиваешь! Конечно. А… что будет с тобой?

Господи, ну зачем она задаёт такие вопросы? Я не могу и не хочу сейчас думать об этом! От этого такое ощущение, что я сейчас развалюсь на куски!

Обхватываю себя руками и мотаю головой, чтобы удержаться от всхлипа.