Страница 23 из 59
— Это значит, что я буду действовать очень медленно, — бормочет Левин. — Я не хочу причинять тебе боль, Елена, или насиловать тебя. Мне вообще не следовало бы тебя трогать, но я думаю, ты понимаешь, что, если я этого не сделаю, это привлечет неправильное внимание. Поэтому вместо этого я собираюсь действовать так, как будто я это вытягиваю. Наслаждаюсь своим призом. Если повезет, вечеринка закончится, и все будут слишком пьяны, и под кайфом, или уже поднимутся наверх со своими девушками, чтобы заметить, что я не сделал ничего особенного, кроме прикосновений.
Когда он говорит, его голос звучит низким рокотом с акцентом у меня в ушах, я чувствую в нем напряжение. Ранее сегодня он проделал хорошую работу по маскировке своего акцента, чтобы он не звучал по-русски, без сомнения, это было частью его работы на протяжении многих лет, но теперь я слышу, как он проскальзывает, когда он шепчет мне на ухо. Я знаю, что это тоже действует ему на нервы. Я чувствую это по твердости мускулистого бедра, на которое я опираюсь, по тому, как напряженно он сидит, вижу это по изгибу его руки, сжимающей бокал с текилой.
Он заставляет себя расслабиться, откидывается на спинку бархатного дивана и притягивает меня ближе, устраивая у себя на коленях. Я слышу его низкое ворчание, когда он это делает, и чувствую, как что-то сдвигается подо мной, пульсацию, которую я осознаю в приливе смущающего жара… это его член становится твердым. Левин, возможно, и не хочет прикасаться ко мне вот так, на глазах у всех этих людей, но у его тела другие планы. И мысль о том, что я заставила его потерять даже эту малую толику контроля, что он не может удержаться от возбуждения, держа меня у себя на коленях, прикасаясь ко мне даже в том небольшом количестве, которое у него пока есть, вызывает во мне укол возбуждения, которого и я не ожидала.
Его рука скользит по шифону, по моей обнаженной груди, обхватывая ее. Он делает еще один глоток текилы, оглядывая комнату, изображая скуку всем этим. Притворяется, что он выше этого, из тех мужчин, которые могут так небрежно выбросить огромную сумму денег на девушку, что даже не спешат претендовать на приобретенный приз, а просто смакуют его понемногу. Тем временем я чувствую, что начинаю истираться по краям.
Почему это так приятно? Его широкая ладонь, обхватывающая мою грудь, кажется горячей, ее тепло проникает сквозь шифон. Он просто держит меня так мгновение, его рука на моей спине такая же тяжелая и надежная, как и раньше, моя грудь прижата к его ладони, а затем его большой палец касается моего соска. Я задыхаюсь, прежде чем успеваю перестать задаваться вопросом, должна ли я это делать или нет. Искра удовольствия пронзает меня, мой сосок напрягается от его прикосновений, и я снова чувствую пульсацию под собой, на этот раз сильнее, и давление его члена, упирающегося в мою задницу. У него и раньше была эрекция, но теперь он напряжен, его член с каждым мгновением становится все толще, когда его рука на мгновение сжимает мою грудь.
Это потрясающе.
Мои глаза закрываются. Я не знаю, что делать. Я в ужасе смотрю на его лицо. Это все игра, говорю я себе, проглатывая комок в горле, пока Левин играет с моим соском, перекатывая его между большим и указательным пальцами. Все это ничего не значит. Но это кажется реальным. Его член, набухший и твердый под моей задницей, настоящий. Удовольствие, разливающееся по моей коже, удовольствие, которого я никогда раньше не испытывала, настоящее.
Влажность, которую я чувствую, собираясь между моими разгоряченными бедрами, реальна.
— Похоже, вашему новому питомцу нравится.
Хриплый голос, раздающийся прямо передо мной, заставляет меня открыть глаза. Там стоит мужчина средних лет с остекленевшими от принятого наркотика глазами, со стаканом темного алкоголя в руке, а его девушка, еще одна брюнетка, стоит прямо за ним. Ее одежды давно нет… такой, какой она была, и она полностью обнажена. Я вижу, как блестит его сперма, все еще стекающая по ее плоскому животу и верхней части бедер.
Левин смотрит на мужчину с тем же скучающим выражением лица.
— Я нахожу, что так веселее, — лениво говорит он, его акцент снова пропал. Его голос звучит почти по-американски. — Заставлю ее умолять об этом к тому времени, когда я буду готов ее получить. Она будет настолько заведена, что будет умолять меня трахнуть ее, вместо того чтобы кричать и рыдать. Я думаю, что в конце концов это будет еще унизительнее.
Мужчина кивает, на его лице расплывается кривая улыбка.
— Мне нравится, когда плачут, — хрипло говорит он, его рука сжимает руку девушки. — Может быть, мы сможем позволить им поиграть вместе. Я бы хотел этого, но, думаю, Розе это бы не понравилось. Хороший урок для нее, делать то, что я говорю.
— Пока мне нравится то, что есть у нас, — натянуто говорит Левин, и я вижу, как сжимаются его челюсти. — Может быть, позже.
Я вижу, как лицо собеседника немного вытягивается, но голос Левина не терпит возражений. Я чувствую, как мой собственный желудок сжимается, задаваясь вопросом, не вызовет ли его отказ проблемы, но мужчина просто пожимает плечами, крепче прижимая к себе девушку, которую он назвал Розой.
— Я просто найду ей кого-нибудь другого, с кем она могла бы поиграть, — говорит он, немного заплетаясь, а затем проходит мимо нас, когда рука Левина крепче обнимает меня.
— Это будет подозрительно? — Шепчу я, мой голос немного срывается, и Левин качает головой.
— Столько, сколько я заплатил за тебя, они будут ожидать, что я не буду делиться сразу. Этот мужчина просто уже под кайфом, что не подумал об этом. — Левин сдвигается, и я чувствую, что его эрекция смягчилась. Я чувствую себя лучше, понимая, что эта встреча отвратила его вместо того, чтобы возбудить, как это было бы с любым другим здесь присутствующим.
Я хочу спросить, можем ли мы уже подняться наверх, но я уже знаю ответ. Вечеринка в самом разгаре. Я знаю, что даже оправдания в том, что он не хочет ждать, чтобы насладиться своим призом, будет недостаточно, чтобы развеять подозрения в том, что ему это не нравится так сильно, как всем остальным. Очевидно, что вся эта ночь — событие для всех остальных мужчин, и Левин должен сыграть свою роль настолько, насколько он способен.
Я тоже, и это проще, чем я думала. Это вызывает беспокойство.
Пальцы Левина снова касаются моего соска, и я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Его рука перемещается, и я снова чувствую ее прикосновение к своей обнаженной коже, медленно, достаточно, чтобы предупредить меня о том, что он собирается сделать, прежде чем его рука скользит под шифон и пальцы обхватывают мою обнаженную грудь.
Я стону, тихий, едва слышный звук, но я знаю, что он слышит это по тому, как я чувствую, как его член дергается подо мной. Мое лицо мгновенно краснеет, яркое и разгоряченное от смущения. Что со мной не так? У меня есть всего мгновение, чтобы задуматься, прежде чем пальцы Левина скользят по моему обнаженному твердому соску, и я чувствую электрический разряд удовольствия, пробегающий прямо между моих бедер. Я чувствую, что вот-вот растворюсь. Почему это так сладко? Он всего лишь коснулся моей груди, и я чувствую, что теряю контроль. На что было бы похоже большее? Его язык, его пальцы где-то в другом месте, его…
Я выбрасываю мысли из головы, когда Левин слегка щиплет меня за сосок, и я впиваюсь зубами в нижнюю губу, чтобы снова не застонать. Я хочу большего, и это смущает меня. Зачем мне это нужно? Зачем мне он? Он, конечно, старше меня. Почти на двадцать лет старше, если мне нужно было бы угадывать. Но он также потрясающе красив. У меня возникает непреодолимое желание протянуть руку и коснуться его острого подбородка, провести пальцами по этой гладкой коже и провести большим пальцем по его полной нижней губе. Когда он поворачивает меня к себе на коленях, у меня возникает внезапное, ужасающее желание наклониться и поцеловать его, и мне с трудом удается остановить себя.