Страница 217 из 268
Сорок Два рассмеялся:
- Хармон, дружище, ты хоть знаешь, кто такой фаворит?
- Веселые вы, братцы, - вздохнул Весельчак. – Очень мне вас будет не хватать…
- Кажись, это она! – вскричал Салем, заметив черную точку в небе.
Бывший вождь Подснежников обожал императрицу, чуял ее с любого расстояния и никогда на сей счет не ошибался. Вот и теперь: мало ли, точка – может, воробей. Ан нет, приблизилась, выросла и оказалась шлюпкой с четырьмя пассажирами, среди которых была императрица.
Стоит отметить: механику полета шлюпки без помощи шара, водорода и горячего воздуха кое-как понимал только Сорок Два. Остальные относили ее на счет личных заслуг Минервы перед богами. Всем, кроме владычицы, законы природы запрещают так летать. А потому и нам она не конкурент. Минерва-то может сама подняться в небо, но любой другой если захочет взлететь – пускай платит гильдии воздухоплавания!
Шлюпка легла на снег, владычица выпрыгнула, высоко подняв руку в блестящей Перчатке:
- У меня получилось! Вы видели? Я сама вела ее!
Следом вылез фаворит, по самый нос укутанный в меха.
- Нашли время экспериментировать: прямо перед главной битвой… Вы и легкомыслие – сестры-близняшки.
- Совсем наоборот, - возразил усатый мужик по имени Инжи. – Моя детка – умница. В большой битве тебя могут прикончить, и она уже не научится водить шлюпку.
Четвертым выскочил лазурный гвардеец. Было видно: он очень хотел сказать что-нибудь про владычицу, но обе возможных точки зрения оказались заняты, потому страж спросил:
- Ваше величество, это… вам не холодно?
Она скинула с плеч платок:
- Мне жарко! Огромный костер! А шар – просто восхитителен!
Хармон и Сорок Два расцвели на глазах.
- Мы ждем только вашего сигнала, чтобы подняться в небо!
- И чучела готовы, - грустно молвил Салем. – Прикажете бросить в огонь?
Чертов фаворит, конечно, все испаскудил:
- Ничего не бросать, никто не летит. Еще рано, стартуем по моему сигналу.
Хармон огрызнулся:
- Простите, юноша, но не вы здесь главный. Ее величеству решать.
- Еще рано, стартуем по сигналу Нави, - тут же повторила Минерва.
Совсем ее околдовал, - подумал Хармон, - даже говорит она нежно: не Натаниэль, а Нави…
- Расскажите мне о шаре, – приказала владычица.
Сорок Два и Хармон наперебой изложили летные характеристики, а заодно и планы на будущее. Кайр описал устройство идеальной службы разведки, Хармон – богатую и могучую Гильдию воздухоплавания. Оба уже не впервые описывали свои мечты, а Минерва всякий раз слушала с удовольствием. Она любила людей, умеющих смотреть вдаль.
Правда, теперь на лице владычицы отразилась печаль.
- Не буду лгать, господа: грядет тяжелая битва. Вполне возможно, Первая Зима падет. Вероятно, не все из нас встретят завтрашнее утро. Я хочу сказать: все вы – прекрасные люди, занятые достойным делом. Да помогут вам боги выжить и осуществить мечты.
- Верно, ваше величество, - согласился Весельчак, - нам будет не хватать их.
Подошел Инжи Прайс по прозвищу Парочка. Странный это был мужик: похож одновременно и на мастера по часам, и на учителя, и на, уж простите, старого бандита. Но, по всему, души не чаял в Минерве.
- Деточка, не разводи тоску! Все будет хорошо, мы справимся, ты всем врагам задашь чертей. Вона как твой лабиринт славно работает!..
- Я не уверена…
- А я уверен! Кончай распускать сопли, лучше смотри сюда: похвастаюсь.
Он скинул с плеча вещевой мешок, развязал, вынул дюжину ножей, развесил по всем частям тела, от сапог до рукавов.
- У вас их всегда парочка в запасе, - отметила Минерва.
- Сегодня – десяточек, по особому случаю. Но похвастаться хотел кое-чем получше.
Он извлек из мешка полотняный сверток, раскрыл и бросил на общее обозрение.
- Фууу… - выдавил Хармон и зажал рот рукой.
- За кем-то лопатка пришла! – обрадовался Весельчак.
- Не стыдно – пугать девушку этакой гадостью?! – возмутился гвардейский капитан.
Владычица с интересом наклонилась над вещью:
- Зачем это вам?
- Убежден, что пригодится.
- Где взяли?
- У гробовщика, знамо дело!
- Отчего не сгнила? Из-за мороза?
- Я не полагаюсь на прихоти погоды. Сходил к чучельнику, разжился бальзамом, обработал.
- А как вы сделали…
- Х-ха, детка, это моя гордость! Сперва кожа, потом стекла, белила, клей, а главный секрет – светящийся раствор. Он зовется фосфорус, я приобрел у алхимика. Здорово вышло, правда?
По лицу было ясно: владычица в полном восторге. Но похвалить Парочку она не успела, поскольку фаворит сказал тоскливо:
- Битва начинается…
Хармон подумал: славная компания тут собралась, одна паршивая овца – юнец этот. Чего он вечно недоволен? Живет как у Софьи за пазухой, все ему можно, ничто не запрещено. И при этом – постоянные жалобы!
- Юноша, вы сомневаетесь в нашей победе? – ехидно спросил купец.
Фаворит вздохнул:
- А что вы зовете победой?.. Впрочем, нет сил спорить о терминах. Лучше займитесь шаром.
Два раза просить не пришлось: спустя минуту Хармон уже был в корзине. Натаниэль воззрился на него:
- Сударь, вы устали от жизни?
- Моя жизнь только начинается. Сорок Два, давайте руку, я помогу залезть.
Юноша повысил голос:
- Хотите умереть – вольному воля, но не понукайте других! Кайр, прошу, не лезьте туда, или мои целебные усилия пропадут даром.
- Лезьте, дружище! - подбодрил Хармон. – Он выманивает нас, чтобы лететь самому!
Натаниэль уныло сказал Минерве:
- Прошу, ваше величество: не окружайте себя идиотами. С ними очень трудно… Передайте этим суицидальным ослам: шар будет уничтожен с вероятностью девяносто семь процентов.
Весельчак хлопнул в ладоши:
- Гробки-досточки! Я так и знал!
Эрвин лежит, не понимая, проснулся или нет. Во сне и наяву одинаково худо, граница незаметна. Дышать тяжело, в легких булькает и хрипит, точно там плещется вода. Мышцы задубели, словно у трупа. Веки смерзлись и онемели – не разлепишь… Но даже с закрытыми глазами Эрвин ясно видит женщину.
Светлая Агата склоняется над ним, гладит по волосам и говорит:
- Прости.
Эрвин не верит ушам. Она говорит:
- Я слишком долго не приходила. Извини меня.
Он пытается пошутить: мол, понимаю, у тебя куча всяких праматеринских дел, на Звезде-то хлопот невпроворот. Агата говорит:
- Я знаю, как тебе трудно.
- Ах, сущие пустяки! С легочной хворью три ночи поспать на снегу, а потом – в бой. Это же Север, тут все так забавляются…
Агата кладет палец ему на уста: не время для шуток.
- Долго искала слова, чтобы поддержать тебя, и нашла лишь одни. Завтра мы встретимся.
Она делает паузу. Смысл достигает сознания.
Эрвин хрипло вздыхает:
- Мастерски поддержала, ничего не скажешь. Я полон благодарности…
Агата показывает ему длинное гусиное перо - целое, без излома.
- Я сделала такой выбор. Не стала утаивать, сказала главное.
- Вот спасибо за заботу!.. А не найдется ли у тебя хоть чуточку более полезных сведений?
- Виттор никогда не был на Звезде и не встречал Ульяну. Я спросила ее и получила ответ: Ульяна презирает Кукловода так же, как все мы. Она даже не придет за его душой.
- Благодарю, - говорит Эрвин уже без сарказма, – но это я и сам понимал.
Тогда Агата взмахивает пером, оно растворяется в воздухе, а вместо пера возникает хронометр - точно такой, как у Эрвина. Агата отщелкивает крышку, показывает циферблат. Стрелки стоят на тринадцать – сорок.
- Вот это уже кое-что.
Эрвин целует ее руку. Перед тем, как исчезнуть, Агата тихо произносит:
- До завтра.
Он лежит еще какое-то время. Привыкает к новой реальности, наполняется осознанием, слушает перемены в себе.
Обнаруживает нечто дикое: от слов Агаты становится… легче! Определенность успокаивает. Будущее известно – значит, нет места тревогам. А завтра – это все-таки не сегодня. Один день в запасе точно есть.