Страница 50 из 76
В другой истории участвует зрелый художник, которому не хватало денег на изготовление крупных скульптур. Джефф Кунс задумал свою серию «Празднование» (Celebration) из масштабных скульптур как бы скрученных из воздушных шаров собак, пасхальных яиц, сердечек и бриллиантов в 1994 году. Гагосян предоставил финансирование и заранее продал скульптуры по 2–8 миллионов долларов за каждую коллекционерам Илаю Броуду и Питеру Бранту и дилерам Джеффри Дейчу и Энтони д’Оффею. Такая предварительная покупка позволяет инвестору либо получить в собственность произведение искусства по завершении работы, либо перепродать с прибылью. Это вариант финансового опциона в художественном мире.
Скульптуры Кунса оказались прекрасным вложением средств. В ноябре 2007 года «Сотби» продал скульптуру Кунса «Сердце» за 23,6 миллиона долларов — на тот момент рекордную цену для живущего художника. Через несколько месяцев «Кристи» продал еще одну за 25,7 миллиона.
В 2003 году суперзвезда Ричард Принс закончил давнишние отношения с дилером Барбарой Глэдстоун, чтобы «работать независимо», под чем Принс подразумевал, что перейдет к Гагосяну. В судебном разбирательстве 2011 года раскрылось, что Гагосян договорился с Принсом о том, что они поделят прибыль от продаж 40 на 60 процентов; стандартный размер комиссии для художником составляет 50 процентов. Известно, что некоторые другие галереи (например, лондонский «Белый куб») договаривались разделить комиссию с художниками-звездами, но это редкий случай.
Один иск последних лет дает представление о том, какие сложные сделки проворачивает Гагосян. В сентябре 2012 года миллионер Рональд О. Перельман подал в суд на Гагосяна, с которым у него были давнишние отношения клиента и друга. В исковом заявлении он охарактеризовал Гагосяна как «самого влиятельного дилера в мире современного искусства». В нем же он утверждал, что художественный фонд Перельмана MAFG обязался уплатить Гагосяну 4 миллиона долларов пятью траншами по 800 тысяч за гранитную скульптуру Джеффа Кунса «Попай» (Popeye), которую художник предполагал закончить в декабре 2012 года. В то же время Перельман приобрел у Гагосяна картину Сая Твомбли за 10,5 миллиона и скульптуру Ричарда Серра за 12,5 миллиона долларов.
В 2011 году Перельман узнал, что Кунс не успеет к назначенному сроку. Тогда Перельман решил отменить сделку, чтобы оставшиеся средства пошли в счет платы за Твомбли. По заявлению Перельмана, из-за того, что стоимость на скульптуры Кунса «растет со скоростью света», «Попай» по завершении работы будет стоит 12 миллионов. Перельман хотел получить большую долю разницы между 4 и 12 миллионами, которая бы соответствовала тому сроку, в течение которого он владел этой скульптурой.
Гагосян утверждал, что ему нет смысла возвращать себе «Попая», потому что по договору с Кунсом он обещал тому 70 процентов прибыли от перепродажи прежде окончания работы или 80 процентов после. По словам Гагосяна, он перепродал «Попая» некому покупателю за 4,5 миллиона и 4,25 миллиона предоставил Перельману. Перельман заявил, что ничего не знал о договоре с Кунсом и что договор «отрицательно повлиял на возможность и желание Гагосяна вновь приобрести или перепродать «Попай» дороже уплаченной [Перельманом] суммы», — иными словами, что цена в 4,5 миллиона искусственно занижена.
Келли Кроу говорит, что у Гагосяна нет ближайших родственников. Он единоличный владелец; у него нет ни партнеров, ни пайщиков и ни очевидного наследника. Известны его слова, что он не собирается назначать себе преемника, что он живет в «полном отрицании» идеи преемника.
В таком случае, когда Гагосян отойдет от дел, это может плохо сказаться на стоимости творчества его художников. Часть этой стоимости — статус произведения искусства, которым владел Гагосян. Ценность бренда не в галерее, а во владельце. Его успех отчасти объясняет, почему у него столько галерей, но это не все. Глобализация рынка и возрастание роли международных ярмарок заставляет всех дилеров наращивать размеры и масштабы. Гагосян лишь идет в авангарде, реагируя на эти перемены.
Первая волна расширения его галерей — в Лос-Анджелес и Лондоне, — вероятно, объясняется необходимостью решить те вопросы, которые возникают, когда одного художника делят между собой несколько дилеров. Когда художник представлен в разных галереях в каждом регионе, обязательно создается конфликтная ситуация. Все галереи хотят получить на свои выставки и ярмарки его лучшие работы. В конечном итоге может получиться так, что на ярмарке «Арт-Базель» художник окажется сразу в нескольких павильонах с разными ценами и разной политикой скидок. Три разные галереи могут обратиться к коллекционерам и кураторам музеев и сказать: «Приходите ко мне в павильон посмотреть на такого-то художника».
Когда Гагосян открыл галерею в Лондоне на Британия-стрит и потом в Париже, дело, как считается, скорее было в художниках, а не в коллекционерах. Директор галереи Гагосяна сказал, что галерейное пространство площадью 1300 квадратных метров позволило Гагосяну сказать Ричарду Серра: «Посмотрите на эту галерею и сделайте с ней что-нибудь». Другие думают, что свою роль сыграл переход к нему Дэмьена Херста, который в то время занимался гигантскими скульптурами.
Римская галерея Гагосяна располагается в бывшем здании банка с коринфскими колоннами недалеко от Испанской лестницы. Выбор этого города, по всей видимости, был мало связан с коллекционерами, однако может быть, что таким образом Гагосян хотел получить возможность распоряжаться наследием своего художника, который давно уже поселился в Риме, Сая Твомбли. Директор галереи римлянин Пепи Маркетти Франки добавляет, что Рим также должен был стать стимулом для других галерейных художников, которых привлекала возможность показываться в нескольких европейских столицах.
Открытие галереи в Афинах объяснить сложнее; этот город определенно не является крупным рынком искусства. Самое разумное объяснение в том, что тамошняя галерея облегчает связь с полудюжиной крупных местных коллекционеров, главным образом с Дакисом Иоанну.
Для супердилера на сильном рынке не так много финансовых рисков на расширение. Когда картины признанного художника продаются за 500 тысяч долларов и выше, четыре распроданные выставки — иногда в срок менее полугода — могут покрыть расходы на отделку нового помещения. Трудность в том, чтобы найти управляющего, который бы замещал отсутствующего владельца галереи и зарабатывал бы деньги, не отчуждая ни коллекционеров, ни галерейных художников. Дилер Марианна Боэски, у которой два помещения на Манхэттене, объясняет свое решение не открывать отделение в Берлине: «Как я могу по-настоящему заниматься городом, который так далеко?»
Супергалереям — Гагосяну со своим батальоном семидесяти шести художников, Цвирнеру со своими пятьюдесятью художниками и наследиями, Pace Gallery с шестьюдесятью двумя или «Белому кубу» с пятьюдесятью двумя — нетрудно принимать участие в крупных художественных ярмарках. Посчитайте сами, сколько требуется сил, чтобы пробежать «ярмарочный марафон» — шесть недель, которые начинаются с майской «Фриз» в Нью-Йорке, продолжаются через две недели ярмаркой в Гонконге и заканчиваются ярмаркой «Арт-Базель» в середине июня. Гагосян участвовал в двенадцати ярмарках в 2012 году, а Цвирнер в пятнадцати — по одной каждые две недели во время осеннего и весеннего сезонов.
У дилера с мировым охватом больше возможностей конкурировать с аукционными домами за элитные консигнации. В октябре 2008 года наследники дилера Илеаны Соннабенд, скончавшейся в возрасте 92 лет, продали двадцать пять работ из ее коллекции послевоенного искусства, чтобы уплатить налоги на миллиардное наследство. Среди этих двадцать пяти работ были Джаспер Джонс, Роберт Раушенберг и Энди Уорхол. Посредником в продаже десяти из них выступал Гагосян, и они, как сообщается, пошли двум его постоянным клиентам: русскому олигарху Михаилу Фридману и американцу Стивену Коэну. После этого галерея выпустила пресс-релиз: «Состоявшиеся в последнее время крупные частные продажи картин из коллекции Соннабенд со всей ясностью указывают коллекционерам и учреждениям культуры на важный факт, что некоторые частные галереи, а именно галерея Гагосяна, могут эффективнее управлять сделками подобного масштаба, чем их коллеги из аукционных домов».