Доктор Елизов

Смотрю в свой еженедельник. Слава богу, на завтра у меня госпитализаций по ортопедическим и конкретно по позвоночным проблемам нет. Эта тема идёт у меня параллельно с хирургией, и едут ко мне со всей страны и даже из-за её пределов люди, нуждающиеся в моей энергетике и моих руках. То, что имя доктора Елизова действительно стало брендом, как раз проистекает от такой моей работы. Так… А что на сегодня? Теперь смотрю на свои записи, которые веду во время вечерних приёмов. Здесь всё как всегда. Вообще, мои и Ванькины бесплатные вечерние приёмы для биоэнегетической терапии, которые мы ведём как обычные врачи районной поликлиники, привлекают многих жителей посёлка Чистые Озёра, а кроме того, и Питера, ну и области, конечно. Часто эти люди приходят к нам даже по незначительным поводам, но мы не отказываем никому. Если братишка видит, что для решения чьей-то проблемы нужна более сильная энергетика, он отправляет пациента ко мне, но бывает и наоборот – это когда я вижу, что и Ванькиных воздействий вполне достаточно. В таком виде наш с ним тандем существует уже несколько лет. Так же мы работаем и с пациентами, лежащими у нас в платных спецпалатах созданного год назад неврологического отделения, где трудится братишка. При работе с серьёзными болезнями позвоночника я занимаюсь непосредственным приведением его в порядок, вплоть до вправления отдельных позвонков, а он обеспечивает реабилитацию и дальнейшую энергетическую терапию.

– Что ты за переполох устроил? – лёгок на помине, заскакивает в кабинет Ванька.

– В смысле? – не понимаю я, отрываясь от еженедельника.

– Так вся твоя хирургическая бригада собирается идти с тобой, как ты это назвал, в ночное, – и он плюхается на стул у моего стола.

– Ах это… – доходит до меня. – Я почти не сомневаюсь, что моё предвидение оправдается и ночь нам предстоит хлопотная. А мне ещё готовиться надо… Ведь не важно, когда будет операция – ночью или завтра. Если бы такое я делал хотя бы каждую неделю, то рука, как говорится, была бы набита, а так грядёт сплошное творчество. Если честно, знаешь, как я устал постоянно разгребать всё самое сложное?

– Ну так большому кораблю – большое плаванье! – зубоскалит братишка. – Сам же всегда говоришь: чем больше человеку дано, тем больше с него спрашивается.

– Это так, – вздыхая, соглашаюсь я.

– Слушай, Сашка, я, собственно, к тебе с предложением. Доктору Елизову ведь надо не только подготовиться, но ещё и отдохнуть, поэтому передай-ка ты мне на сегодня всех своих. Это сразу освободит тебе целых два часа.

Снова изучаю перечень записанных на вечер. Действительно, у сегодняшних моих пациентов одни процедуры, если, конечно, не будет кого-то новых. Ну тогда братишка обеспечит первичный приём, а потом кого-то из таких мне просто передаст. Метод у нас один, он был придуман мной ещё очень давно, но постоянно доказывает свою действенность. Да, моё биополе сильнее, чем Ванькино, но это влияет в основном лишь на продолжительность лечения. Правда, диагностируем мы немного по-разному – он руками, а я ещё и просто сразу вижу поражённые болезнью органы. Умею я так! Но это только диагностика, а дальше всё почти одинаково. В общем, Ванька прав. Мне ведь надо ещё хоть часа четыре поспать прямо здесь, на своей кушетке в кабинете, как я это делаю, оставаясь на суточные дежурства. Будучи таким измочаленным, какой я сейчас, просто нельзя оперировать, а в том, что это всё же придётся делать ночью, у меня сомнений почти нет. И конечно, главное – это успеть подготовиться.

– Спасибо тебе, Ванюха, за предложенную помощь. Это очень своевременно. Поэтому сегодня забирай моих к себе.

– Только свои записи мне передай, – беспокоится он.

– Договорились, – и отдаю ему обычную амбарную книгу, от которой я до сих пор не готов избавиться и перейти на компьютер.

– Когда ты наконец будешь пользоваться современными средствами? – ворчит братишка. – Вот сейчас просто перекинул бы мне всё по Сети, и дело с концом!

– А может, такой способ для меня как бы теплее. Может, таким образом я лучше чувствую энергетику пациента, – и так отшутившись, добавляю: – Тем более ты же знаешь, что я там ещё ставлю специальные знаки, обозначающие силу и направление воздействий. На компьютере с моей квалификацией такого не сделать.

Мой дорогой заботливый Ванюха… Всегда готов своё плечо подставить! Что бы я делал в этой жизни без братишки? Я всегда во всех своих делах чувствую его рядом с собой. Для меня он как будто моя часть, причём часть лучшая.

Выхожу в коридор и вижу уже сидящих подле кабинета и ждущих приёма людей.

– Дорогие товарищи, – обращаюсь я к ним, – вы меня извините, но сегодня из-за моей неожиданной занятости вас примет доктор Серёгин. Вы не волнуйтесь, все назначенные процедуры вам будут сделаны.

Хоть мы с Ванькой и братья, но фамилии у нас с ним разные, только это уже совсем другая история.

Поймав после сказанного несколько недоумённых взглядов, отслеживаю, как пациенты перемещаются к Ванькиному кабинету. На своей двери оставляю записку.

Ну вот, теперь можно и относительно спокойно заняться подготовкой.

Моё предсказание сбылось на сто процентов. В четыре утра меня разбудили звонком из реанимации. Осмотр мужчины показал, что ждать более нельзя. Тут же дал команду «Свистать всех наверх!» – а сам стал готовить пациента. Алёшин и Шитова примчались первыми. За ними появились и другие члены нашей хирургической бригады, тоже живущие в Чистых Озёрах, ну и сразу началось…

После шести часов в операционной, отправив прооперированного снова в реанимацию теперь уже для восстановления, спускаемся ко мне на первый этаж попить кофе. Да, не зря я молил Господа нашего, чтобы он вразумил меня, как всё сделать правильно. Всё прошло, на удивление спокойно, и есть уверенность, что этот человек быстро пойдёт на поправку.

– Согласитесь, Александр Николаевич, – Алексей Сергеевич аккуратно ставит чашку на блюдце, – я был прав, подтолкнув вас к лидерству в этой операции. Считаю, многое прошло удачно только благодаря вашим способностям как в умении брать на себя ответственность, так и в области того запредельного, о чём вы не любите говорить.

– Вы ещё здесь культ моей личности устройте, – ворчу я, поскольку пока не могу отойти от всех тягот закончившейся операции. – Помните выражение «короля играет свита»? Так вот, без всех вас, вашей блестящей работы не было бы и нашего общего успеха. Согласны?

– Да что говорить, Алексей Сергеевич! Александр Николаевич прав, – встряхивает причёской Елена Михайловна. – Наша бригада, по-моему, даст сто очков вперёд многим. А насчёт личного участия доктора Елизова, – она демонстрирует свою замечательную улыбку, – с ним, уверена, нам можно браться за решение самых сложных проблем. По крайней мере, я готова!

Знали бы они оба, что всё время нахождения у стола меня чуть не колотил внутренний озноб. Я ведь впервые в жизни делал такое. Конечно, в моей хирургической практике было много случаев, когда я что-то делал сам первый раз, но сегодняшняя операция наверняка прибавила мне седых волос, и всё внутри до сих пор завязано в тугой узел.

– Пейте свой кофе! Остынет ведь, – приказывает Шитова, заметив, мою пока нетронутую чашку.

– Просто я до сих пор мыслями ещё в операционной, – виновато объясняю я. – Думаю, что можно было сделать лучше.

– И в этом основной секрет ваших успехов, – замечает Алёшин.

Алексей Сергеевич – суховатый и даже суровый человек, но главное – он хирург с золотыми руками. Услышать от него похвалу, а это бывает нечасто, мне очень приятно.

– Главному-то доложили? – сделав очередной глоток, интересуется Елена Михайловна.

– Из реанимации доложат, – отмахиваюсь я.

– Всё равно надо. Он же беспокоится! – настаивает она.

– Ладно… – и по местному телефону набираю его номер. – Кирилл Сергеевич, во-первых, здравствуйте, а во-вторых, у нас всё прошло нормально, даже хорошо. Мы сейчас у меня в кабинете пьём кофе и приходим в себя.