Страница 45 из 103
Когда принц Чарльз произносил свою знаменитую речь 1984 года, критикуя предлагаемое расширение Национальной галереи, спроектированное архитектурным бюро Ahrends Burton Koralek, он сказал: «Предлагаемое похоже на чудовищный нарыв на лице любимого и элегантного друга»[240]. Бюро выиграло в 1982 году конкурс на реконструкцию пустыря на месте взрыва немецкой бомбы рядом с Национальной галереей и получило зеленый свет на начало работ; но принц Чарльз снова включил им красный. Через год после его речи был объявлен новый закрытый конкурс, состоявшийся только благодаря пожертвованию в размере 50 миллионов фунтов стерлингов от семьи, владеющей супермаркетами Sainsbury’s. Чарльз решительно склонялся к постмодернистскому проекту Роберта Вентури и Дениз Скотт Браун, который, естественно, победил в конкурсе и был реализован в 1991 году. И снова не подлежащий демократическим процедурам член королевской фамилии единолично оказал глубокое постмодернистское влияние на то, как будет выглядеть Британия.
Это было странное завершение старого спора. Вентури и Скотт Браун были теми самыми архитекторами, которые два десятилетия назад утверждали, что нам есть чему поучиться у Лас-Вегаса, и призывали других архитекторов быть более восприимчивыми к вкусам и ценностям «простых» людей, которым нравились безумные пастиши на Невада Стрип. Поразительно, но именно им, восхвалявшими Вегас, столицу безвкусицы, консервативный принц доверил проектирование пристройки к Национальной галерее, которую он образно назвал «любимым и элегантным другом».
Не совсем понятно, понравился ли ему результат. Известно, что у него вышел спор с Вентури по поводу фальшивой коринфской колонны, которую архитектор хотел использовать в качестве декоративного элемента. «Колонна как архитектурная единица должна служить опорой», — сказал принц, являющийся одним из попечителей галереи, на заседании правления в 1987 году. Это было замечание, которое показало, что на интеллектуальном уровне принц не понимал постмодернистскую архитектурную теорию Вентури, и в частности проводимое им различие между зданиями-утками и декорированными сараями. Пристройка к Национальной галерее, спроектированная Вентури, была, конечно, вторым, поскольку его коринфская колонна не поддерживала и, конечно, не должна была поддерживать что-либо.
Вентури пригрозил покинуть проект, и колонна осталась. После завершения работ, в 1991 году, принц Чарльз написал в предисловии к книге о новом крыле галереи: «Я уверен, что сейчас разгорятся споры о том, насколько хорошим является здание, которое подарил нам господин Вентури. Я оставлю это на усмотрение других, хотя скажу, что, по моему мнению, интерьеры выглядят очень многообещающе»[241]. Так или иначе, нам всем, даже принцам, пришлось приспосабливаться к постмодернизму.
(5) Мы живем в меркантильном мире. 1983. Софи Калль / Apple Macintosh / Мадонна
I
Однажды летом 1983 года Софи Калль нашла на улице Мучеников в Париже записную книжку. Несмотря на то что на первой странице были указаны имя и адрес, художница не стала сразу возвращать ее владельцу. У нее появилась идея. Тем летом французская газета Libération предложила ей написать серию колонок, а эта записная книжка могла бы дать ей тему. Она решила создать портрет владельца записной книжки, некоего Пьера Д., связавшись с его друзьями и восстановив его образ по их описаниям.
То, что задумала Калль, было искусством апроприации, балансирующим на грани законности и морали. Или, если смотреть на это с другой точки зрения, это была новая постмодернистская форма творчества, предполагающая игривое разрушение общепринятых норм, в частности принимаемого как данность права каждого на неприкосновенность его частной жизни. Адресная книга, как назвала проект Калль, стала прообразом того, что Apple, Facebook, Amazon и Google использовали для достижения своего успеха: сбора персональных данных о часто неосознаваемых или даже нежелательных событиях и вещах.
В то время, характеризовавшееся нарастанием интенсивности холодной войны, проект Калль вызвал определенный резонанс, очередной раз дав пищу опасениям, что тоталитарное общество, описанное в романе Джорджа Оруэлла 1984, может быть реализовано. В то время было принято считать, что Большой Брат следит за вами из Кремля, а не из корпоративных офисов в Купертино, где Стив Джобс в 1984 году представил первый персональный компьютер Apple Macintosh, заявив, что его изобретение может освободить нас от разгула тоталитаризма.
Конечно, сам по себе Apple Macintosh не был самым важным технологическим прорывом того времени (1984-й был годом, когда британский генетик Алек Джеффрис разработал технологию, позволяющую идентифицировать людей с помощью их ДНК, а также годом, когда в свой первый рейс отправился третий космический челнок Discovery, с миссией по выводу на орбиту двух спутников связи); но его выпуск послужил катализатором революции в сфере слежки за людьми, которая превзошла любые оруэлловские фантазии. Арт-проект Софи Калль был предвестником этой революции.
Она сделала ксерокопию адресной книги, вернула оригинал владельцу и принялась за работу. «Таким образом, я попробую познакомиться с этим человеком через его друзей и знакомых, — написала она в своей первой колонке для Libération. — Я постараюсь узнать, кто он такой, не встречаясь с ним, и я попытаюсь, за неопределенное время, создать его портрет, точность и достоверность которого будет зависеть от желания его друзей говорить о нем — и от того, как будут развиваться события»[242]. Вместо того чтобы расположиться лицом к лицу с изображаемым объектом, как обычно делает художник-портретист, и попытаться описать его в терминах, достаточно лестных, чтобы заказчик был доволен выполненной работой, Калль попыталась найти новую форму портретной живописи, которая нарушила бы договоренность между художником и изображаемым объектом и которая могла бы оказаться более правдивой, несмотря на то что использовала бы косвенный, а не прямой взгляд.
Но сама Софи Калль — необычный художник, потому что преследование, соблазнение и самораскрытие являются частью ее творческого репертуара. Софи Калль родилась в интеллектуальной и творческой семье в Париже 1953 года, где у нее было нетрадиционное детство. Ее отец, онколог Роберт Калль, был известным коллекционером поп-арта и бывшим директором Музея современного искусства Carré d’Art в Ниме, ее мать, Моник Шиндлер, — литературным критиком и писателем. Софи отказалась поступать в художественную школу, а вместо этого решила посещать лекции философа постмодерна Жана Бодрийяра. «Я хотела отправиться в большое путешествие по миру, но отец согласился оплатить мне поездку, только если я получу диплом. Однако у меня не было никакого желания продолжать обучение. Я сказала об этом Бодрийяру. „Не волнуйся, — ответил он, — я выдам экзаменационные работы других студентов за твои. Получишь свой диплом“». Профессор, который, как известно, утверждал, что первой войны в Персидском заливе не было, добился того, чтобы Софи Калль получила диплом за работу, которой она никогда не делала. «Я могу рассказать эту историю сейчас, потому что Бодрийяр умер», — сказала мне Калль в 2009 году.
Что бы подумал по этому поводу ее отец? «Я получила диплом, — пожала она плечами. — Как именно — не его забота». После путешествия по Китаю, Мексике и США она вернулась в Париж и решила стать художницей. «Почему?» — спросил я ее. «Чтобы соблазнить моего отца». — «У вас получилось?» — «О да. Он собирал поп-арт, и многие работы представляли собой фотографии с сопроводительным текстом». — «Как и ваши?» — «Точно, как мои, — согласилась она. — Я вернулась, чтобы соблазнить его. Я хотела сделать что-то, что заставило бы его гордиться мной»[243].
240
См. полный текст речи: A Speech by HRH the Prince of Wales at the 150th A
241
Цит. по: Architects vs Prince Charles: If the Column Goes, We Go // Art Newspaper. 6 May 2015.
242
Цит. по: Jovanovic R. Sophie Calle’s Controversial «Address Book» Will Be Published as a Book for the First Time // New York Observer. 8 August 2012.
243
Jeffries S. Sophie Calle: Stalker, Stripper, Sleeper, Spy // The Guardian. 23 September 2009.