Ценный груз

В этот раз повезло, в полдень несмотря на речную прохладу, желающих перекусить было меньше, чем в вечерние часы, и едальня была пустой.

Взойдя на борт и устроившись на стульях за деревянной стойкой, оба молодых человека углубились в изучение предоставляемых блюд. Дэмин знал список уже наизусть, и скорее делал вид, что выискивает сезонные новинки, лишь бы избежать разговора с болтливым дэйнаном, который знал обо всех своих постоянных клиентах больше, чем их родные матери.

— Что посоветуешь? — спросил Мингли у своего господина.

— Я ничего не знаю о твоих вкусах.

Некоторые высказывания Мингли ставили Дэмина в тупик. Он привык жить по правилам того общества, в котором воспитывался. Каждому человеку надлежало вести себя соответственно его статусу: слуги предназначены быть помощью для господина, он не обязан знать о их желаниях или бедах. Рабам и того приходилось хуже, особенно завезенным иноземцам. Те даже языка часто не знали, а имея статус не выше, чем у обычного предмета комнатной утвари, лишались возможности реализовывать простые человеческие потребности общения. Поэтому то, что иногда говорил Мингли походило на вопросы несмышленого ребенка, который не понимал, как устроен этот мир. Но демон предпочел облик юноши, и посему Дэмин испытывал сильный диссонанс между тем, что лилось из уст Мингли и тем, как тот выглядел.

— Ты меня огорчаешь, — серьезно заявил демон, — мог бы хотя бы поинтересоваться тем, что мне нравится.

— Зачем? Мы даже не друзья, — Дэмин попытался как можно скорее закончить тот разговор.

— Мы — нечто большее, — таинственно и тихо проговорил Мингли, чем тут же привлек внимание любопытного дэйнана.

Дэмин поморщился:

— Я буду холодную лапшу с овощами и холодный чай. Бери то же самое.

— Я предпочту блюдо попроще. Буду ближе к народу, — демон обратился к дэйнину, — подайте мне рыбу с чумизой.

— Может, ты тогда и руками есть будешь? Чтобы уж совсем приблизиться к реалиям жизни простого люда.

С появлением в своем кругу Мингли, молодой судья заметил за собой неприятную черту, он стал чрезмерно часто язвить и демонстрировать свое дурное поведение, прежде чем успевал взять эмоции под контроль. Втайне он надеялся, что так происходит не потому, что его разум поддается пагубному воздействию общества демона. Дэмин предпочитал объяснять себе это странное поведение, как какие-то хитрые козни Мингли. Если это существо способно ощущать людские эмоции, то где уверенность в том, что он не может ими и управлять?

— У бедняков даже нет возможности себе палочки вырезать из дерева? — удивился Мингли, — и вы еще считаете себя самыми выдающимися созданиями?

— Все совсем не так. Не искажай действительность своими скудными познаниями в истории.

Дэмин предпочел отказаться продолжать этот разговор. Он не любил читать морали и заниматься просветительской деятельностью, в отличие от своего отца, который мог часами предаваться обсуждению тех или иных научных трудов. Дэмину больше было присуще желание постигать знания в одиночестве и лишь изредка прибегать к размышлениям в группе достойных и образованных людей. Иногда окружающим казалось, что сложись его жизнь иначе, — не родись он в семье помощника судьи, где помимо постижения трудов выдающихся философов и ученых мужей, требовались еще военные умения и соблюдение всех полагающиеся знатному роду правил и обычаев, — то Дэмин бы непременно стал заурядным книжным червем. Было в нем некое стремление к затворничеству.

В действительности, палочки для еды изначально являлись лишь инструментом для приготовления пищи, когда требовалось перемешать кипящую кашу или растворить приправы в супе, перевернуть жарившуюся на камнях рыбу. Нетрудно догадаться, как и почему был придуман такой инструмент. Уж палок-то любой мог насобирать в собственном дворе. Саму еду бедняки предпочитали есть руками, так и удобно, и лишних приспособлений изготавливать или покупать не надо. Часто обходились даже без тарелок. Жидкое пили из общего котелка, а твердое брали прямо с раскаленных углей и ели руками. Только значительно позднее мода двора на использование палочек стала распространяться по провинции. Но, к слову сказать, во многих отдаленных селениях до сих пор простые крестьяне успешно продолжают трапезничать и без них. С чем усердно боролось ведомство здравоохранения в годы, когда провинцию охватила красная лихорадка.

Ко всему прочему, Демин мог бы добавить и тот факт, — исключительно для того чтобы урезонить мечника, желавшего выказать укор своему господину за отдаленность от простолюдинов, которым он выносил приговоры, — что ни один представитель бедного люда никогда не трапезничал днем. Первый прием пищи был в предрассветном часу, а второй — в вечернее время после всех работ. Но это могло повести за собой долгие пререкания с Мингли, и посему молодой судья вежливо смолчал.

Подав заказ, дэйнан деликатно удалился, понимая, что гости хотели бы перекусить без лишних ушей. Он вышел на заднюю часть лодки, чтобы сыграть в кости с гребцами, пока те прохлаждались, до появления новых посетителей.

— Постарайся выбирать выражения, находясь среди людей, обожающих любой повод для сплетен, — видя, что лодочник удалился, Дэмин незамедлительно выказал свое недовольство глупым словам Мингли об нечто большем, чем дружеской связи.

— Вообще-то, именно благодаря моим словам он оставил нас наедине, разве не этого ты хотел? — демон, без каких-либо угрызений совести, пояснил свой поступок.

— С каких пор ты стал выполнять все мои желания? — Дэмин все еще не мог, и вряд ли когда-либо сможет, смириться с осознанием, что Мингли читает его чувства, как открытую книгу.

— Прочитал на днях трактат о добродетели, необходимый при служении своему господину.

— И главу, в которой говорилось о важности сохранения доброго имени господина, ты, конечно, пролистал?

— Придержи коней, уважаемый, — наигранно поморщился Мингли, — ты целый день читаешь морали и указываешь на мои ошибки так, словно мы женаты. В конце концов, я демон, и моей природе претит делать чью-то жизнь проще.

— Давай вернемся к нашему делу, — вздохнул молодой судья, мысленно отметив, что раз демону тут так тяжело приходится, то отчего он не вернется в свой мир, — мне все же хотелось бы узнать твое мнение. Поведение служанки сбило меня с толку, я предполагал, что госпожа все же не сбежала, а любовная ссора накануне свадьбы и правда только женское проявление волнения в преддверье такого важного события.

— Могу дать тебе подсказку, — Мингли брезгливо зачерпнул ложкой вареную чумизу, осознавая, что совершил ошибку в выборе блюда, — отчего госпожа не пожелала бежать вместе со своей служанкой, с которой росла с детских лет под одной крышей? Разве за столько лет они так и не стали близкими подругами?

Подсказка была довольно расплывчатой, ибо причин, объясняющих подобное, можно было найти множество: возможно, служанка была более лояльна к матери госпожи, и посему между ними не зародилось крепкой дружбы. Или служанка сама не пожелала бежать, имея здесь семью. Да много чего может быть.

— Добавишь что-то еще? — после короткой паузы спросил Дэмин.

— Нет, — сухо отрезал Мингли, ставший мрачнее грозовой тучи, — пока у меня не было человеческого тела, я даже не знал, что еда — это такое наслаждение. А теперь я понял, что это может быть карой богов.

— Что ж, — Дэмин потянулся через деревянную стойку и достал из-под нее еще одну тарелку. Он аккуратно разделил холодную лапшу на две порции и пододвинул одну из них Мингли, — от твоей подсказки стало только больше вопросов.

— Знаешь почему тебе так сложно разбираться в человеческих чувствах? — опробовавший лапшу демон оживился, — Ты их слишком идеализируешь. Ты читаешь не ту литературу и ходишь не на те представления. Книги и трактаты о доблестных воинах, верных мечниках и скромных девицах не помогут тебе понять людскую природу. Тут даже женские романы и то лучше пригодились. И, кстати, как вообще такой завсегдатай «Медового поцелуя» как ты, может придерживаться идеалов доблести и чести мужчин, и добросердечия женщин?