Сломленная

Дни сменили друг друга. Потихоньку информационные каналы стихали, как и людские пересуды. Мирослав, Мстислав, Алексия, Паша и Делия каждый день навещали Виталину. Мирослав так вообще там оставался с ночевой. Договорились, убедили главного врача. За это время им выпала возможность познакомиться с Богданом, который был маленькой копией Ви и с ее мамой Анной.

Делия рассказала, что это Анна была тайной заказчицей, которая пыталась потопить всеми глупого любимого и идеально семьянина и отца. Она знала кто он, что он сделал с ней, с дочерью, а сейчас и внуком. О всех его нелегальных сделках. Под прикрытием благотворителя, он проворачивал совсем не благородные дела. Мутный, который помогал организовывать тайные свидания бабушки и внука, был посредником во всем и информатором. Богдан все знал. Кто его настоящие мама и папа. Однажды он случайно услышал разговор мачехи по телефону, всю историю своей родной мамы.

Анна не раз встречалась со своим бывшим мужем на свой страх и риск. Просила и умоляла, отпустить Богдана, позволить все рассказать Виталине, что она жива. Но мужчина в ответ угрожал. Манипулировал внуком. А женщина, которая так боялась этого человека, боясь за внука и дочь молчала. У нее был не такой влиятельный спутник жизни, чтобы они смогли побороть этого монстра в одиночку. В один из последних визитов, она задала один единственный вопрос “за что ты так с ней?”.

— Она твоя копия, Богдан твоя копия. Все они это ты. Я тебя люблю до сих пор, что ненавижу. Ты предпочла мне, какого-то мелкого художника, который не может тебе ничего дать. Ни статуса, ни денег, ни власти. Я могу тебе дать это все, все принести к твоим ногам. А ты мерзкая шлюха, раздвинула ноги перед ничтожеством. Как и Виталина, в семнадцать лет. Такая же грязная шлюха, как и ее мать.

— Мне жаль, что я изменила тебе тогда. Но не сожалению об этом. Мне нужна любовь, верность и доброта, а не твои грязные деньги.

Больше они не виделись. Анна ушла в тень, строя свои планы, но приезд Ви в родной городе, заставили ускориться. Но по закону подлости или жанра, кому как угодно, все пошло не по плану и был упущен один момент, самый главны. Что человек, который не умеет любить, а только ненавидеть не остановится ни перед чем. Готов уничтожить даже родное дитя.

Вот так все встало по полочкам, не хватало главного элемента в этом happy end — очнувшейся Виталины.

***

Тело ломило. Голова раскалывалась. А в горле болезненно сухо. Рыжеволосая приходила в себя медленно. Пытаясь сначала услышать, что происходит вокруг. Но кроме противного писка где-то сбоку, расслышать ничего не удавалось. Глаза открываться не хотели. Поэтому спустя время, она снова уснула.

Следующая попытка была внезапной. Ее будто вышибли из сна. Толкнули. И первое, что коснулась слуха было не раздражающее тиканье, а голос.

— Сегодня прекрасная погода, — говорил женский голос. — В принципе, как и новости. Твоего отца, можно сказать, прилюдно расчленили. Ну это конечно, метафорически. Посадили в тюрьму и оставили без гроша. Представляешь кто занял его место? Твой бывший. Я знатно прифигела от этой новости. Крысеныш, оказался чист, несмотря на то что был не последним человеком в компании. Он обзавелся полезной поддержкой. И я вот тут подумала, ты точно хочешь остаться с Мирославом? Тут есть более выигрышный вариант. — Ви услышала насмешку в голосе подруги.

— А я думал мы с тобой подружились, а ты тут подстрекаешь к бывшему вернуться. — В родном голосе и нотки обиды не было. — Тис, забери — ка свою змею, больно она уж болтливой стала.

— Вы опять препираетесь, — устало вздохнул голос. — Я запрещаю вам быть в одном помещении.

— Слышала, тебе в террариум пора.

— Ви, ты слышала, как он со мной разговаривает? — Возмущается Лекс. — А ну-ка просыпайся и наваляй ему сама, иначе меня посадят за умышленное убийство с особой жестокостью.

— Я обязательно его накажу, — послышался тихий, сиплый голос.

Раздался звук чего-то падающего. Ее ладони с двух сторон мгновенно коснулись такие разные, но теплые пальцы. Виталина могла с легкостью сказать, что слева ее схватила Лекс, а с права Мирослав. Ее ресницы затрепетали. С дискомфортом открылись глаза.

— С особой жестокостью? — прошептала Алексия, по щекам которой уже текли соленые дорожки.

— Я буду мучить его всю оставшуюся жизнь.

— Обещаешь? — Мужской голос дрогнул.

Виталина перевела взгляд на писателя. В его серых глазах застыли слезы счастья, облегчения и безграничной любви.

— Обещаю, — прошептала рыжеволосая.

Алексия решила дать этим двоим время побыть вместе, позже она обязательно заобнимает и зацелует подругу. Ее пальцы выскользнули из ладони подруги, но Ви тут же перевела обеспокоенный взгляд на нее.

— Ты уходишь?

— Позвать врача, — улыбнулась Алексия, смахивая слезы счастья.

Мстислав все это время стаял позади брюнетки, обнимал за талию. Он положил руки поверх одеяла, на коленку рыжеволосой.

— С возвращением, — улыбнулся он.

Виталина только сейчас заметила его.

— Ты заботился о ней? — Ви перевела взгляд на подругу и обратно на мужчину.

— Ежесекундно.

— Вот глупая, — фыркнула Лекс, — только вернулась с того света, а волнуется за других. Пойдем. — Взяла за руку Мстислава. — Надо позвать врача, у нее все-таки что-то не так с головой.

Они остались вдвоем. Зеленые глаза встретились с серыми и мир замер. Мирослав поцеловал каждую костяшку на пальцах и прильнул к женской ладони, словно кот.

— Ты напугала меня.

— А ты меня спас.

— Еще бы чуть-чуть…

— Ей, все хорошо. — Она попыталась подняться, чтобы обнять, но не хватило сил. Ви была еще слишком слаба.

Мирослав сам сократил расстояние и поцеловал. Со всей вселенской нежностью.

— Я люблю тебя, — прерывая поцелуй и глядя в глаза, произнес писатель. — Я так боялся, что не успел сказать тебе это. Боялся, что не вернешься ко мне. Боже, Ви, как ты меня напугала.

Кто думает что мужчины должны быть сильными и ничего не боятся, тот самый глупый человек на земле. Сила не в бесстрашие. Сила — это через страх, боль и отчаянье верить в лучшее, быть рядом, не предавая. Особенно тогда, когда от мужчины ничего не зависит. Не отступать и подставить свое крепкое плечо, когда в нем будут нуждаться. Даже если эти плечи безмерно устали.

Писатель с тяжелым вздохом прислонился лбом к женскому плечу, контролируя вес, чтобы не было тяжело. Виталина зарылась пальцами в жесткие волосы.

— Как вы себя чувствуете? — Доктор зашел без стука с медицинской картой в руках.

Пара отстранилась друг от друга, но сил расцепить пальцы не хватило.

— Как будто проспала несколько дней.

— Неделю. — Поправил доктор, проверяя показатели.

— Неделю? — В ужасе распахнулись глаза. Она посмотрела на писателя, тот кивнул подтверждая.

Виталина посмотрела на каждого присутствующего близкого для нее человека. Неделю они все не отходят от нее. Неделя беспокойства и тревоги. Неделя. Это целая вечность. Ви бы сошла с ума за это время, если бы родной для нее человек семь дней лежал без сознания. Она тяжело вздохнула. В глазах навернули слезы.

— Спасибо, — прошептала она, — что были со мной все это время.

Мирослав крепче сжал ее ладонь, выражая этим поддержку и не мешая врачу делать свою работу.

— Вот видите, доктор, у нее что-то с головой, — проговорила Лекс, крепко прижимаясь к боку Мстислава и еле сдерживая подкатившийся ком в горле. — Как будто мы могли поступить иначе.

— Доктор, а вы не можете проверить мой слух? Мне кажется, что с того угла доносится шипение, а не человеческий голос.

— Господи! Дай мне сил! — Закатил глаза Мстислав. — Ви, пока ты тут отдыхала, эти двоя сводили меня с ума. Мне нужен напарник, чтобы выдержать этих энергетических вампиров.

— Ну по части соса…

— Я тебе сейчас шею сверну — мило улыбнулась Лекс, сверкая яростным взглядом в писателя.

Мстислав только с мольбой посмотрел на Виталину, которая на самом деле наслаждалась этой перепалкой и только могла улыбаться.