Сломленная

— Семья.

— Тогда невозможно бросить семью ради семьи. Да, обстоятельства не в нашу пользу, пришлось выбирать и расставлять приоритеты. Но мама не одна, с ней самый сильный мужчина во всей вселенной для нее. И поверь мне мы сейчас будем лишние. Только папу мама сейчас будет держать за руку и искать в нем поддержку. Как хватается за меня Лекс, или за тебя Виталина. Наверное, это судьба всех мужчин Пожаровых быть вот с такими слегка безумными женщинами.

Братья улыбнулись. Мирослав был безгранично рад, что у него такой брат и семья. Понимающая, не осуждающая и да — с безумной женской половинкой. Кто-то скажет “злой рок” мужчин Пожаровых, а именно мужчины этой семьи скажут, что у них самые очаровательные, любимые и невероятные половинки — не такие, как все.

Паша присоединился через пару минут. В одной руке бутылка дорогого виски, в другой три бокала, на дне которых уже были кубики льда. То что нужно, чтобы скоротать бессонную ночь. Они устроились на полу. Спины нашли опору, для удобства. Троица просидит до рассвета в уютном молчании. К утру усталость победит. И они заснут все в таких же позах. Бутылку они не выпьют, в любую минуту потребуется ясный ум.

Делия ворвется на кухню, по дороге до нее крича “я знаю где Ви”, разбудит криком Лекс, с которой столкнется в проходе. Девушка выбежит на взволнованный голос. Но на кухни мужчин не обнаружат.

Мирослав услышав голос проснется первый, пока будет вскакивать заденет друга и брата. Они вместе выйдут из комнаты, где спали Ви и Мирослав, именно в ней и был балкон. Все застынут с нетерпением во взгляде. Делия развернет телефон. Там от абонента “Мутный” будет написано:

— Психиатрическая больница за городом — повторит Делия сообщение.

У Мирослава что-то внутри перевернется.

— Поехали, — отмер Паша.

И они двинутся на выход.

— Лекс, — осторожно начал Мстислав.

— Я знаю, что буду для вас обузой, но не оставляй меня прошу. Я не смогу быть здесь одна.

Этой волной беззвучных эмоций, из отчаянья, паники, страха, отвращения к себе, которую увидел каждый, во взгляде и голосе, прибило всех. Даже, такой кремень как Делия, прошибло на сквозь.

— Я буду рядом.

Наверно, именно в этот момент, каждый увидел ту невидимую нить, которая связывала этих двоих. Как будто их союз создали на небесах. Делия, которая не привыкла к такой искренности и самоотдачи, испытывала дискомфорт и капельку чисто женской доброй зависти.

Все быстро сели в машину. Братья не сговаривались сели назад, посадив Лекс посередине. У Мирослава хоть и были все мозги и чувства забиты Витальной, но на чисто интуитивном уровне почувствовал, что так будет комфортнее Лекс. И в моменте получил благодарный взгляд брата.

Мирослав все тот же чертов эмпат. И на данный момент, чувствует, что их время на исходе. Там в нескольких километров от города умирает его душа.

Глава 24. Точка невозврата

Виталина в панике пытается понять, где реальность, а где ее happy end. Или ходя бы просто end. Потому что ее ментальная адекватность потихоньку ускользает. Растворяется в вымышленном счастливом финале. Она представляет, что они вместе с Мирославом и Богданом живут в Лос-Анджелесе, гуляют на берегу океана. И просто счастливы.

Но все это растворяется, когда приходит человек в больничном костюме и насильно пихает таблетки в глотку и ждет, когда она проглотит, показав рот. Седативные препараты, которыми ее пичкают, превращают в амебу. Она знает признаки зависимости успокоительным и по всей видимости из нее хотят сделать, конченного наркомана, который не может прожить без дозы лекарств.

Ви каждый раз мысленно сканирует свои жизненные показатели, потому что знает признаки передозировки успокоительными препаратами. Затрудненное дыхание — его нет, дышится хорошо на сколько это возможно в четырех стенах. Синий оттенок ногтей и губ — тоже в норме, по крайне мере ногти. В зеркале она видела себя несколько дней назад. Слабость — здесь сложно, слабость это одна из реакций на успокоительное. Нескоординированные движения — проверку усложняют все те же четыре стены. Потеря памяти — вот с этим точно нет проблем. Помнит все просто отлично, запоминает, архивирует, чтобы потом всем этим воспользоваться. Раздражительность — нет. Она спокойна, на сколько это возможно в ее ситуации. Ну и бонусом в передозе это эпилептические припадки и кома. На зло всем она еще в сознание.

В одно утро что-то меняется. К ней не приходят с утра. По коридору проходит шум волнения, что-то случилось. Виталину будоражат звуки, внутри в ожидание бури. И она случается. В коридорах все стихает, а к ней в палату влетает обеспокоенный лечащий врач со шприцем в ладони, а следом два бугая мед брата.

Виталина в панике мечется, кричит, пытается увернуться от грубых рук, которые оставляют синяки на руках. От шприца, который вот-вот проткнет ее нежную кожу. Она слышит сквозь свои крики и звуки борьбы до боли знакомый голос, который кричит ее имя. Воображение. Да, точно оно, играется с ней злую шутку. Но звук не прекращается. Голос звучит ближе, четче, взволнованней.

— Мир…

Она не успевает произнести имя, как ее все же хватают, иголка болезненно протыкает кожу, заставляя вскрикнуть от боли от поврежденной вены. Все происходит за считанные секунды. Мирослав влетает в палату вместе с сотрудниками полиции. Подлетает к врачу, с точным ударом в висок, обездвиживает. Врач падает болезненно выдирая укол, половина содержимого брызгами вылетает из кончика иглы. Только часть попала в вены девушки. Бугаи тут же прекращают держать хрупкое тело, которое тут же подхватывают бережные руки писателя.  К ни го ед . нет

А дальше все как в тумане. Она чувствует, как ее несут, умоляя не отключаться. Ви улыбается, мутным взглядом ловя любимые черты. А губы пытаются хоть что-нибудь прошептать, признаться, но не хватает сил.

Рыжеволосая чувствует ветерок и солнечные лучи. В сознание врывается звонкий крик. Такой знакомый. Родной. Лекс? Пытается произнести ее имя, но губы не слушаются. Перед глазами мелькают мигалки скорой, полиции, неважно. Она пытается сфокусировать взгляд на Мирославе, собирает последние силы и с болезненным шёпотом выдыхает:

— Люблю тебя.

А затем темнота. Такая долгожданная в любимых руках.

***

Как ломаются люди? В моменте. В мгновение. За считанные секунды. Когда на руках прекращает дышать любимый человек.

Как зарождается надежда? Когда настоящие врачи, профессионалы, люди которые всю свою жизнь посвятили спасанию людей, пытаются вернуть из цепких лап смерти, любимого человека. Когда разрядом от дефибриллятора, запускают два сердца. С трудом, не с первой попытки, но запускают. Когда из уст врача слышишь не время смерти, а крик на всех порах лететь в ближайшую больницу.

Мирослав отмер, когда подошел брат и силком заставил сесть в машину и поехать следом за реанимацией. Делия осталась, ей нужен материал, подробности, не ради сенсации, ради фактов, ради того, чтобы втоптать одного человека в грязь. Ради, гребанной справедливости.

Следующие сутки были адом. Операция. Появления бывшей жены, которую все считали умершей. Громкое заявление, что отец упек свою здоровую дочь в псих больницу, потому что та хотела вернуть своего сына. Из этого вытекает подтверждение интервью с Ви, что Богдан ее сын. Раскрытия махинаций господина Ёлкина и его связь с нелегальным бизнесом.

Город будто погрузился в хаос. Только в отделение реанимации в комнате ожидания замерла вся жизнь, пока не вошел врачи со словами “состояние тяжелое, но стабильное”. Выдохнули все и снова затаили дыхание. Виталина впала в кому.

Мстислав задействовал все свои связи, чтобы надолго избавить город от влияния Ёлкина. Мачеха Ви под шумок исчезла, на нее особо никто внимания не обращал, но она первая кто бросит бывшего бизнесмена. Когда его арестовывали в собственном доме, братья Пожаровы стояли на противоположной стороне дороге, холодно смотрели в глаза мужчины, которого садили на заднее сидение полицейской машины.