Солярис

Мы сидели у камина, грелись после долгой прогулки, много целовались и почти провалились в сон, когда я заметила на полку фотографию. Всё по классике: женщина, мужчина мальчишка, очень похожий на моего тогдашнего возлюбленного.

— Твоя мама? — тихо спросила я.

— Да, — так же тихо ответил Дмитрий, обнимая меня крепче.

А дальше — долгая тишина. Я не особо рассчитывала на продолжение, но мне было любопытно. А потом он вновь заговорил.

— Мне было одиннадцать, когда она ушла к своему любовнику.

— Великие силы, — прошептала я — мне очень жаль.

— Я месяц ни с кем ни разговаривал. Просто не мог. Словно все чувства выключили. Не мог говорить, не мог дышать. Винил во всём себя, отца, её… и так по кругу. Но в один день всё вернулось.

— Что изменилось?

— Я понял, что она никогда не вернётся. И ей безразлично, что я чувствую. Так почему же я должен позволить ей себя сломать?

Я переплела наши пальцы и крепко сжала ладонь Дмитрия, в ответ он поцеловал меня в висок и, глядя куда-то поверх моей головы, добавил:

— В тот день я пришел к отцу и поклялся: «Мы будем счастливыми, я обещаю». Но в ответ взял клятву не покидать меня, как мама. Это изменило всё.

— Мне жаль, что тебе пришлось пережить всё это.

— Мне тоже. Но это сделало меня мной.

Михаил Александрович сдержал обещание: сейчас Дмитрию почти восемнадцать, а отец по-прежнему рядом. Со времени ухода бывшей супруги он очень сильно поднял свой бизнес и теперь являлся владельцем обширной сети торговых центров и по совместительству одним из самых богатых людей в стране. И все знали, что рано или поздно Михаил Александрович покинет свою должность, и в том, кто её займёт, не было никаких сомнений.

С шестнадцати лет Дмитрий посещал специальные курсы по подготовке квалифицированных менеджеров, а также усердно изучал бизнес и право. И я была убеждена, что в двадцать один год этот парень сядет в кресло заместителя генерального. И оно будет ему по плечу.

Ведь Дмитрий Милкейн — идеальный парень, у которого вся жизнь расписана на годы вперёд, он предмет подражания всех парней в школе и предмет воздыхания большей половины девчонок.

— Не верится, что уже выпускной класс! — визг Лины выдернул меня из воспоминаний.

— И радостно, и страшно одновременно.

— Это точно!

Стоило её словам слететь с губ, как нас потащили в актовый зал — выслушать ежегодную речь директора и посмотреть напутствующий концерт. Это была очаровательная традиция, но чересчур утомительная. Большинство учеников хотели обменяться впечатлениями с друзьями, которых не видели всё лето, а не слушать в очередной раз лекцию о своём блестящем будущем. Я тоже была в их числе. Раньше. Но это год — выпускной, и поэтому сегодня всё иначе.

— Великие силы, с местами совсем беда, — закусила губу Лина.

Актовый зал и видом и по звуку напоминал пчелиный улей. Тут и там творился полный бардак, а свободные места можно было пересчитать по пальцам.

— Давай отделимся? — предложила я. — Вижу два места между 9 А и 10 В.

— С радостью, — поддержала подруга.

Как я уже говорила, у неё было не много друзей среди одноклассников. Поэтому и Лина, и я не испытывали большой душевной привязанности к тем, кто сидел с нами за соседними партами.

Преодолев несколько рядов, мы почти добрались до цели, но тут что-то больно врезалось мне в плечо.

— Ох! — с губ невольно слетел стон. Я ухватилась за руку и согнулась пополам.

— Великие силы! Прости, ты в порядке?

Голос был плохо различим сквозь шум. Чья-то рука легла мне на спину. Я попыталась выпрямиться. И, прежде, чем я успела поднять глаза на того, кто стоял рядом, ноздри успели уловить знакомый запах.

***

— Ну разумеется, — слова, словно ругательство повисли в воздухе.

— Мила?

Я взглянула в знакомые, когда-то любимые голубые глаза.

— Привет, Дмитрий, — только и успела вымолвить я.

А потом произошло что-то невероятное. Возможно, прозвучало какое-то объявление, я не слышала. Но толпа вдруг начала двигаться. Для секунды, и нас с Дмитрием разнесло в разные стороны, словно волнами в океане. Я мгновенно упустила его из виду.

Но не из памяти. Стоило нам занять места, а концерту начаться, я различила в рядах впереди знакомую светлую макушку. Дмитрий обернулся, словно кого-то искал, а потом встретился взглядом со мной. Словно знал, нет, чувствовал, что я наблюдаю. Он улыбнулся. А меня захлестнули воспоминания.

Мы сблизились в девятом классе, когда я, как и большинство учениц «СШС», была безумно в него влюблена. Всё началось с того, что мы вместе записались на курс по фотографии.

Мысленно, я вернулась в тот далёкий день, когда впервые вошла в кабинет, отведённый для занятий. Он был очень светлый, с большими окнами, выходящими во внутренний двор, и высокими потолками. По правую сторону от входа стояла белая доска на колёсиках, а за ней висели фоны для съёмки. Напротив стояли два длинных закруглённых ряда парт со скамейками. Большинство учеников успели занять места на верхнем ряду, они шумели и смеялись. Я быстро окинула взглядом их оживлённые лица, но я не увидела ни одного знакомого. Большая часть ребят была из классов помладше, но присутствовала и парочка выпускников, отчего мои плечи опустились в облегченном вздохе. Не хотелось бы оказаться самой старшей на курсе.

Повторно окинув взглядом аудиторию, я присела на первый ряд с краю, возле двери. Не прошло и пяти минут, как раздался звонок и в класс вошёл преподаватель, одним взглядом утихомиривший нас всех. Как только он начал вести лекцию, дверь с диким грохотом распахнулась, и в класс влетел Дмитрий, немного растрёпанный, но как всегда безупречный. Мы все, как один, уставились на него.

— Простите, сэр, я опоздал. Могу я еще присоединиться к занятию? — спешно выпалил юноша.

— Я так полагаю, вы… — учитель заглянул в планшет со списком студентов — …Дмитрий Милкейн? — добавил он после некоторой паузы.

— Да, сэр.

— Проходите, только займите первую парту, и да, если еще раз опоздаете — будете проводить свой курс в кабинете кройки и шитья.

— Да, сэр, простите, — виновато кивнул Дмитрий, затем подошёл ко мне и шепнул — эй, подвинься.

Я молча отодвинула свои вещи, пересела ближе к центру и уже было собралась продолжить вслушиваться в слова преподавателя, как Дмитрий снова заговорил.

— А я тебя знаю, ты же учишься в моём классе, да?

— Да, и тише, — шикнула на него я.

Возможно, в тот миг я показалась ему суровой отличницей, хотя на самом деле всеми силами пыталась скрыть нарастающее смущение. Больше парень не проронил ни слова. Лишь после лекции догнал меня в дверях и спросил:

— Странно, что мы с тобой еще не знакомы, ты новенькая?

Мои глаза округлились от изумления, а челюсть отвисла до пупка.

— Нет, я хожу в «СШС» с первого класса.

— Да ладно? — казалось, одноклассник был искренне удивлён. — Не может быть, ведь тогда я бы точно тебя хорошо знал.

— А может нужно чаще ходить на занятия? — отпарировала я и двинулась по коридору.

Это правда, Дмитрий начал часто пропускать уроки и опаздывать еще в восьмом классе. Но у него на это была веская причина: он готовился к будущей должности. Чаще всего это были ознакомительные поездки, в которых парень наблюдал за разными аспектами работы компании. Но случались и стажировки, и совещания, и классические встречи с партнёрами. Поначалу я плохо разбиралась во всём этом, но когда решила, что тоже пойду по стопам отца — вникла и восхитилась выносливостью и стойкостью друга.

Учителя не обращали внимания на все эти прогулы, ведь Дмитрий был отличником, членом футбольной команды и одним из самых влиятельных ребят в школе. Очевидно, ему на пятнадцать подарили маховик времени, не меньше.

Но мне всё равно было больно услышать, что он меня не знал. Мы учились в одном классе на протяжении девяти лет, посещали одни и те же уроки, а он меня всё это время даже не замечал. Хотя чему было удивляться, Дмитрий Милкейн всегда сам выбирал себе друзей. А я кто? Всего лишь очередная влюблённая дурочка, незаметный ботаник!