Последний из Рода

Я.

Девушка стоит в огромной очереди перед воротами какого-то города.

– Вольград, – подсказывает Ткачиха. – Там ты найдешь последнего из твоего Рода.

– Покажи мне его, Великая. – Молю, согретая надеждой. Не прерван! Жив! Мой Род жив. Значит, и я могу жить дальше… Она качает головой.

– Нет. Ты не должна его видеть. Иди, ты сразу поймешь, когда он заговорит с тобой. Иди…

Ветер. Холодный, злой ноябрьский ветер. Я кутаюсь в серый плащ, пахнущий мокрой шерстью, но это не помогает. Меня толкают в спину.

– Не спи на ходу! Или двигайся, или уступай очередь!

Я безропотно шагнула вперед. Огромная очередь сдвинулась на целую телегу, это дало людям возможность подойти на три шага вперед. Мой черед подойдет не скоро, хорошо, если до вечера в городе окажусь.

Внезапное озарение заставило застыть на месте и получить еще один тычок.

Меня видят люди!!!

Ткачиха подарила мне тело из плоти и крови. Смертное тело.

О, нет… что же мне предстоит, если пришлось пойти на такое?!

Тиан Ушел Листопад, прогорели Осенние Костры, на смену им пришли ледяные ливни и стылый, почти зимний ветер. Зима уже стояла на пороге, заглядывала в окна, грозила людям. Уже недолго осталось до того, как Мать-Стужа ступит на землю, оденет голые ветви в белую снежную шубу.

Скорее бы…

Уж лучше зима, чем такая осень.

– Следующий! – рявкаю. Напарник смылся в таверну – греться. А я вот… стою… мерзну… Куцая форменная куртка не спасает от ноябрьских холодов. Хочется попрыгать, чтобы согреться, но не положено. Не хватало еще выглядеть дураком перед… этими…

Хмурюсь, кладу ладонь на торчащую из-за пояса рукоять меча – короткого, тоже форменного, дерьмовенького, не годящегося для боя. Им, как однажды продемонстрировал мой сослуживец, даже колбасу ровно не настрогать.

Купчишка. Трясется, словно осиновый лист. Усатый. Мордатый. Ненавижу!

– Какова цель визита? – рычу, он не отвечает – сует две золотые монеты. Я отмахиваюсь.

Принципиальный, мать мою так! Благородный! Честный! Взяток не беру, девок из ближайшей таверны к себе не таскаю, морды по пьяни никому не бью. Ну просто ангел Единого. Мать бы мною гордилась.

А что толку?

Живу в крысятнике, денег даже на еду не хватает, когда девку в последний раз щупал уже и не помню. Зато честный.

– Следующий!

Крестьянка с двумя детишками. Погостить к родственникам. Пропускаю. Беру три медные монетки и, не глядя, опускаю их в прорезь ящика.

Вот что мне с этой честности, а? У сослуживцев всех жены, дети – карапузы толстощекие. Дома всегда ужин ждет, форма чистая, а ночи жаркие.

Пальцы уже посинели, холод струйками пробирался под широкие рукава и обвивал руки, полз все выше.

Одно утешает: последний день стою.

Перевели меня. В Костряки.

Возвращался я вчера со смены, решил в таверну зайти, кружечку пропустить, благо жалование вчера выдали, да еще и премию накинули в честь дня Основания Вольграда.

Иду, гляжу, мальчишка какой-то Линю тащит – девчонку из таверны. Она-то кухаркой там, да подавальщицей – не продажная. А он тащит. Линя кричит, отбивается… Ну я-то и вмешался. Девчонка она хорошая, редко когда не клала в суп лишний кусочек мяса, а кружку до краев приносила, да не пену одну.

Вмешался… на свою голову. Парень-то зыркнул на меня и процедил, дескать он – маг дипломированный, что хочет, то и творит. Маг-то маг, а кулаком в зубы – и свалился. Линя в слезы, я – в холодный пот. Это сейчас я себя героем чувствую, а вот маг очухается – и не останется от меня и горстки пыли. Эти гады что хотят творят – никто им слова поперек не скажет. Люди простые для них – что трава под ногами.

Утром меня к сотнику вызвали. Нажаловался. Ур-р-род.

Нет, обвинить-то меня не в чем было. Не убил же, а зубы маг себе новые отрастит.

Но маг этот сыном Мастера Ветра, члена Совета, оказался. Щенок. Не стал сам разбираться, побежал, папочке нажаловался. А уж меня-то быстро вычислили, я ж в форме был…

Вот теперь поеду… В Пограничье. В Костряки. К фейкам и их отродьям на корм.

Идиот.

– Следующий!

Рассматриваю посиневшие пальцы. Потом поднимаю глаза…

Она смотрит на меня и чему-то улыбается. Худая, нескладная, закутанная в грязно-серый шерстяной плащ, слишком легкий по такой погоде. Из-под плаща виднеется подол зеленого, тонкого платья. Волосы распущенные треплет ветер. И цвета они странного, никогда не встречал: словно грозовые тучи, иссиня-черные, отливающие металлом. А карие глаза с зеленоватыми крапинками – припухшие, покрасневшие – то ли от ветра, то ли от слез.

Девушка из моих снов.

Нара Еще не зашло солнце, как я оказалась у ворот. Чем ближе я подходила, тем больше меня охватывало беспокойство. Человек в черной одежде злобно кричал: "Следующий!" А потом: "Какова цель визита?!" И каждый вручал ему деньги. За вход?

Княгиня жестоко подшутила надо мной. У меня не было ни денег, ни цели. У меня не было ничего, кроме той одежды, которая на мне.

Княгиня подшутила… Пусть видит: я оценила ее шутку! Улыбаюсь. Не для себя, не для людей вокруг – для нее. Эйш-тан должна знать, как я поняла ее юмор. Эйш-тан должна знать – я не сломаюсь. Я – баньши угасшего Рода!

Улыбаюсь.

Холодно.

– Следующий!

Я оправила плащ, робко заглянула ему в глаза. Никогда раньше мне не приходилось разговаривать с людьми. И никогда раньше не случалось такого, чтобы я не знала ничего о судьбе человека, перед которым стояла. Хотя бы – как он повлияет на мой Род. Теперь – ничего. Княгиня не показала мне нити.

Я взглянула ему в глаза… мир остановился, застыл на месте. Стоящий передо мной человек в черной короткой куртке и таких же черных штанах… На правой стороне груди – гербовая нашивка. Темноволосый, светлокожий, глаза болотной зелени. На виске шрам. Безусый. Волосы короткие. Обычный человек. Нет. Не обычный. Даже не будь у него родинки в уголке правого глаза, я все равно узнала бы его из тысячи.

Это лицо. Этот взгляд. Он!

Последний из Рода, потомок побочной ветви, которую я пропустила в незапамятные времена. Нельзя встретить и проводить столько мужчин и женщин одного Рода, чтобы не выучить наизусть все фамильные признаки, на которые обычный человек может и не обратить внимание.