Страница 103 из 112
Зло взвыл ветер…
Тиан Я не помню, когда стрела настигла меня. Да и стрела ли? Я шел дальше, забыв о боли. Я сражался, не считаясь с усталостью, понимая, что "потом" у меня не будет, стараясь успеть, не потратить впустую шанс, данный мне. И бились рядом со мною воины, призванные кровью и клятвой, и полыхало осеннее пламя. А потом пламя ушло.
И я остался один. Упав в мягкий белый снег, я смотрел в ночное небо, чувствуя, как капля за каплей, искра за искрой, жизнь покидает меня.
Напрасно. Все было напрасно. Было бы не страшно умереть, если бы я победил, но нет, даже призвав людей Великого Града, я не смог спасти Костряки.
Не сумел защитить женщину, которую люблю.
Если бы у меня еще оставались силы, я бы усмехнулся: Нара оказалась права. Я – не Воин. Всего лишь стражник, вообразивший о себе невесть что. Гордыня меня сгубила. Гордыня и глупость. Вот так и умру: лежа в алом снегу, глядя в черно-белое небо…
– Встань и иди… – шепчет ветер. Я кашляю, давлюсь сладко-горькой кровью.
– Встань и иди… – зло шипит затухающее пламя. – Вс-с-стань и иди!
– Встань! – каркает ворон в рукояти сабли. – Иди!
Я хочу ответить, хочу попросить прощения, но…
– Встань… – тихий голос. – Встань, Берсерк. Встань и иди. Ты еще не победил.
Снег и тьма перед глазами. Ни икорки, ни проблеска…
И чудится мне, что из-за стены снега выходит девушка. Склоняется надо мною – холодом дохнуло стылым, мертвым.
– Встань и иди. Иди и победи, Берсерк, – в ее голосе ветер, стужа и снег. В ее глазах цвета сирени мерцают холодные искры. Танцуют вокруг нее снежинки, ветер треплет длинные серые волосы. Она смотрит на меня…
– Встань и иди! – кричит. Приказывает. Просит. – Иди!
И тишина лопается, словно мыльный пузырь… Кричит кто-то, воет, рычит… И слышен лязг стали о сталь. Шипят искры, падая в снег, гремят доспехи.
Город еще не сдался. Город все еще цеплялся за жизнь, сражался до последней капли крови.
Так почему же сдался я? Почему не посмел сполна воспользоваться шансом?
Огнь бьется в груди. Ворота трещат, но запор, положенный мною, крепок…
Удар. Еще один…
И я снимаю запор… Ворота распахиваются. Огнь вырывается, заполняет гложущую пустоту, с которой я уже почти свыкся… Горячо. Холодно. Больно. Пусто.
Правильно.
Все правильно. Все так, как должно быть.
Я стоял на коленях, чувствуя как размеренно, в такт биению моего сердца, пульсирует окружившее меня пламя. Нет, не пламя – Огнь. Раны затянулись прямо на глазах – как до этого прорехи на мундире. Я ухватился покрепче за скользкий от крови эфес и поднялся… Где я? Как далеко я успел прорваться?
Снег застилал взгляд, шипело окружающее меня пламя, пожирая подступающий холод.
Но битва еще шла – там, за этой белой завесой.
Она – Княгиня? Старшая? Еще одно порождение Хаоса? – все еще была рядом.
– Иди, Берсерк… – шепнула она. – Иди… Эта ночь теперь твоя. Я дарю ее тебе, Берсерк. Победи своих… наших… врагов.
Сверкнули ее глаза, взметнулись широкие рукава, обнажая тонкие белые запястья, пронизанные яркими жилками: и снег затих. Словно и не было этого безумия, словно не стоял он, вот, стеной.
– Победи, Берсерк! – взвыл ветер, и она исчезла.
Я огляделся и обнаружил, что от ворот-то совсем недалеко отошел – вот они… Со всех ног бросился туда, где последние остатки призванного мною войска удерживали город. Сыпались искры с ржавых сабель, лентами вилось пламя, отмечая их путь…
Но как же их осталось мало! Что делать? Одному мне не справиться… Не выстоять…
Не удержать… Не спасти.
– Держать ворота! – кричу. И мои воины отзываются – рычанием, шипением, свистом, шорохом. Пламя, едва тлевшее внутри костяков, разгорается ярче… и ярче… И вспоминается мне вновь видение, что послала Реи'Линэ…
– Больше! Больше огня! – чей это голос? Мой? Его? Не важно… И вновь вскипают за плечами крылья, я отталкиваюсь от земли – лечу, вспышкой прошивая тьму. – Эй, на стенах! Не жалейте стрел! Дайте мне огня! Все живые – на стены! На стены!
Первая стрела прошивает небо, вторая… Я камнем падаю вниз, туда, где сошлись в последней битве мои воины и мои враги. Одна стрела, две… Три… Сотня…
Стрелы впиваются в шкуры шатров, занимается пожаром. Шипят мокрые угли, тает устлавший землю снег, а из-под него вырастает пламя, стремясь языками-побегами к темному небу, хватая обжигающими пальцами чужаков, утаскивая за собой.
– Жарче! Больше! – кричу. Жжет запястье браслет, полыхают кольца. Черпаю пламя из крыла и бросаю его. Не во врагов – в своих. Пою их моим огнем, моей кровью.
Чтобы яростней дрались, чтобы не разлетелись прахом.
К воротам… Узнать, что с Нарой… Не опоздал ли…
– Она на стенах, – Кольд сидит на земле, рассматривает продырявленную куртку. – Да не бесись ты! Ничего с ней теперь не станет, не до людей им теперь, не до живых. А она… устала ждать. Ты не бойся, Город защитит твою Нару, он умеет быть благодарным своим душам.
– Кольд, я… – закусываю губу. Когда уходил к воротам, думал, все – конец.
Оказалось, что рано попрощался. Но вот теперь…
– Я знаю, Берсерк. Я знаю. – Он вскочил на ноги. Подмигнув, засунул два пальца в рот и засвистел. Тут же, будто из-под земли, стал передо мной его дьявольский конь. – Бери, Берсерк. Бери. Первому Ворон служил, пусть послужит и Последнему.
Бери!
И резко развернулся. Ушел. Не сказав: "Прощай".
– Прощай, Кольд. Ты был настоящим Другом, – произнес я, взбираясь в седло.
Прикрыв глаза, посмотрел. Воины, напоенные моею кровью, еще стояли. Они ждали, знали, что их долг дать мне время. И они исполнили его. Похлопав Ворона по шее, я наклонился и попросил, зная – поймет: – Идем… Пора нам с тобой…
Он сорвался с места в галоп. Мы мчались вперед, стелились по ветру его грива и мои волосы, путаясь, становясь одним. Летели искры из-под его копыт, срывалось пламя с моих ладоней. И мчались за нами тени, с каждым мигом, с каждой искрой, становясь все плотней, все ярче. И смеялась Княгиня-Огнь, скачущая рядом со мной – по правую руку. А по левую несся он – мое отражение…
– Вперед, Воины! Идите за тем, кто открыл вам путь! Горите мои души! – хохотала Княгиня. – Победа иль Хаос!