Страница 44 из 73
— Здравствуй, — кланяюсь. — Зачем ты постоянно вылизываешься, ты же бог?
— Привычка, — отвечает Кот. — Когда ты в облике животного, поневоле перенимаешь его поведение. Чего хотел, Ярослав?
— Мне очень надо знать, чей я сын.
— Зачем? — гигант опускает лапу и широко зевает.
— Графом хочу стать.
— Графом, да? — Кот причмокивает и облизывает усы. — Зачем?
— Блин, да хочу я так!
— А я хочу нормально поспать, чтобы меня не тревожили.
Пушистый бог снова зевает, потом вдруг падает набок и потягивается.
— Ладно, давай взглянем на это по-другому, — говорю. — Когда я стану графом, то смогу ещё быстрее набирать силу. Я женюсь, заделаю детей, наберу себе слуг и гвардейцев, и все эти люди будут поклоняться тебе.
— Му-р-р, да, звучит интересно… Но ты вот только собираешься стать графом, а другие уже графы. Зачем мне именно ты?
— А я уникальный. Я за несколько месяцев в этом мире сделал столько, сколько другие за всю жизнь не делают.
Кот переворачивается на живот и долго смотрит на меня своими огромными глазищами.
— Преувеличиваешь, конечно. Но всё же да, ты стал значительно сильнее… И мне это нравится. Ладно, подожди.
Кот садится ровно, как статуэтка, и закрывает глаза. Терпеливо жду, хотя со временем начинает казаться, что божественный мурлыка просто задремал.
— Как любопытно, — наконец, говорит он и открывает глаза. — Я не могу увидеть, чей ты сын.
— Почему?
— Не знаю, и меня это бесит, — хмурится здоровяк и нервно облизывает нос. — Хотя нет, всё понятно. Ты же подселенец, не родная для этого тела душа. Вот поэтому я ничего и не вижу. Придётся тебе, Ярослав, самому искать родителей, человеческими способами. Но если что, помогу, чем смогу. Только часто ко мне не лезь…
— Не буду, — соглашаюсь, потому что выбора всё равно нет.
— Прекрасно. Ну, пока! — кот взмахивает лапой, и меня выкидывает в реальный мир.
Вот так. Обидно, но ничего не поделаешь. Придётся как-нибудь крутиться самому.
Покидаем со Светой губернаторское поместье. Спору нет, здесь жить гораздо комфортнее. Но я никогда не любил пользоваться чужими благами, и предпочитал добывать свои.
Рассказывать Светику про своё происхождение не спешу. Во-первых, ещё не точно, во-вторых, чем меньше людей знают, тем лучше. Светочке я доверяю, конечно, да и кому она расскажет? Но всё равно, лучше не разбрасывать такую информацию направо и налево. Мало ли.
Я несколько дней не был в спортклубе, но, когда захожу, вижу работников на месте. Ребята молодцы, ответственные. Да и Бернард наверняка приезжал, проверял, как идут дела.
Он и сейчас, кстати, здесь. Идёт навстречу, вопросительно разводя татуированными руками.
— Котов! Ты где пропадал? Здравствуй, Света.
— Здравствуйте! — Светочка освещает улыбкой всё вокруг. — Ярослав, я пойду наверх, ладно? Надо что-нибудь поесть приготовить! Бернард Хенрикович, вы останетесь?
— Как я могу отказаться, — подмигивает тренер.
Мы с ним осматриваем оба зала и убеждаемся, что ремонт почти окончен. Остались мелочи, и можно будет приступать к чистовой отделке, а затем заносить снаряды, тренажёры и прочее оборудование.
— Думаю, что через две-три недели откроемся, — говорит датчанин.
— Будет здорово. Не переживайте, к тому времени мы съедем. Света, конечно, всё тут обустроила, но лучше нам найти нормальную квартиру.
— Да я и не переживаю. Оставайтесь сколько хотите, никому мешать не будете.
Может, и не будем. Но одно дело жить в пустом здании, а другое — когда сюда начнут приходить посетители, будут шастать работники и так далее. Будет как минимум некомфортно.
Светик на скорую руку готовит рагу, которое мы все с аппетитом уплетаем, а потом всей дружной компанией отправляемся в интернат. Тренер думает, что мы хотим повидаться с друзьями, Отчасти так и есть. В отношении Светочки — на все сто процентов. А вот у меня ещё есть разговор к Августине Филипповне насчёт Степана…
Приезжаем уже к вечеру. Бернард говорит, что нам могут выделить отдельную спальню — парочка комнат для персонала пустует. Вот и замечательно, не хочется ехать обратно в город посреди ночи.
— Как насчёт тренировки, Котов? — Хенрикович с силой хлопает меня по плечу. — А то совсем, поди, перестал заниматься. Я из-за поездки на вечер перенёс, все парни придут.
— С радостью, ваша светлость!
Я не был в приюте всего несколько недель, а ощущение такое, будто вернулся из далёкого путешествия. Эх, родные коридоры… Для меня-то, положим, они не особо родные. Но память Ярослава невольно вызывает ностальгию. В конце концов, здесь он вырос.
Появляясь на тренировке, вызываю настоящий фурор. Пацаны кричат и свистят, лезут обниматься. Замечаю среди них Данила — надо же, долговязый до сих пор не бросил заниматься. Молодец.
Крепко пожимаю руку Порохову и хлопаю его по спине:
— Как вы тут, засранцы?
— Замечательно! — отвечает Гриха. — А у тебя как дела? Обустроился в городе?
— Ага. В «Ураган» устроился. Зацени, — показываю значок охотника восьмого класса.
— Да ну нафиг! Серьёзно⁈ Слышь, а тебе ствол дали? Котя, сколько монстров завалил⁈ — звучат со всех сторон вопросы.
— Тишина! — рявкает Бернард. — Построились, побежали!
Приятно, что ни говори. Знакомый запах дерева и пота, скрип подошв о пол, смешки парней и строгие приказы тренера. Где-где, а в спортивном зале я точно чувствую себя как дома.
После занятий, как и раньше, топаем все вместе в душ, а потом ужинать. Тамара Фёдоровна, завидев меня в зале, бледнеет. Подмигиваю кухарке, а она спешит скрыться.
После ужина топаю напрямую в комнату Августины Филипповны. У себя в кабинете она в это время уже не сидит, а в её личные покои воспитанникам вход закрыт. Только я-то больше не воспитанник. Могу и нанести дружеский визит.
— Кто там? — грозно спрашивает директриса, когда я стучу в дверь.
— Ярослав Котов, ваше благородие!
Слышу шаги, и распахивается дверь. У-ля-ля… Августина, видимо, уже готовилась ко сну. На ней весьма короткий шёлковый халатик, и лифчика под ним нет. Лёгкая ткань обтягивает упругие бархатные холмы. С трудом заставляю себя не пялиться на них.
— Не думала, что ты так быстро захочешь нас навестить, — хмыкает директриса. — Хотел чего-то?
— Поговорить. Можно войти?
Женщина зачем-то осматривает меня с головы до ног и кивает.
— Ну, входи, раз пришёл.
«Только не включать Обольщение, не включать Обольщение», — мысленно приказываю себе.
«А почему-у?» — хитро интересуется Люсиль. — «Какая сочная женщина, неужто не хочешь с ней поразвлечься? У неё наверняка богатый опыт, найдёт чем тебя удивить…»
«Люся, умоляю. Я запал на её сиськи, как только увидел. Но сейчас мне нужно совсем другое».
«Так узнай, что хочешь, а потом…»
— Нет, — рычу.
— Что? — смотрит на меня Августина. — Чай будешь?
— Нет! То есть, да. Спасибо, ваше благородие.
Правда, приходится и себя, и её обслужить самому. Директриса всё-таки из благородного рода, не может ухаживать за простолюдином. Это нанесёт урон её чести и всё такое.
Ну, мне не сложно. Разливаю заварку и кипяток по чашкам, открываю сахарницу, подаю чай Августине Филипповне. Та кивает и спрашивает:
— Так что тебе нужно, Котов?
— Я хотел поговорить насчёт Степана Карповича. Вы знаете, где он скончался? Вернее, где его убили?
Директриса делает глоток чая, не спуская с меня глаз.
— Знаю. А тебе зачем?
— Хочу разобраться. Видите ли, его убили из-за меня.