Пещера бессмертных

Дон Уэбб

«Пещера бессмертных»

Don Webb

«The Cave of the Immortals» (2023)

Я испытал три потрясения в тот день, когда повстречал ангела. Первое, у неё было обручальное кольцо с самым здоровенным бриллиантом, какой я когда-либо видел. Второе, её муж выглядел самым больным человеком, какого я когда-либо встречал. И, наконец, третье — она была натуральной блондинкой. Впрочем, всё это я увидел в обратном порядке. Два джентльмена, с которыми у меня возникли философские разногласия, подняли меня с табурета и вышвырнули из гостиничного бара в вестибюль. Я проехался по начищенному полу и замер как раз у ангельских ножек, узрев под короткой юбкой тщательно ухоженные райские кущи. Её престарелый муж зашёлся в приступе кашля, а она склонилась, чтобы помочь мне подняться (и открыла моему взору ещё больше восхитительных подробностей); её чёртов бриллиантище царапнул мой вспотевший лоб. Я не без труда встал на ноги, сфокусировал взгляд сперва на изумительном ангельском личике, затем на её дружелюбных карих глазах, и наконец — на свеженьком хэллоуинском декоре вестибюля «Лейквью Холидей», в гамме которого преобладали оранжевый с чёрным.

Кашляющий старикашка простёр морщинистую и бледную правую руку и произнёс фразу, которую, должно быть, репетировал целое утро:

— Мистер Ливингстон, я полагаю?

А то я не слыхал этой шутки раньше. Я утвердительно буркнул в ответ. Всё никак не мог отвести взгляд от ангела. Лишь заметил краешком глаза, что двое джентльменов из бара по-прежнему пялятся на меня с нескрываемой враждебностью. Не знаю, то ли оттого, что я чёрный, то ли оттого, что мой коэффициент интеллекта выше ста. Ангел залилась смущённым румянцем, внезапно догадавшись, что я только что видел.

— Я — доктор Натан Мортлейк. Надеюсь, что сумею исправить ваши финансовые затруднения. А это — моя жена, Анджела Мортлейк.

Ангельская дева кивнула, её прекрасное лицо порозовело.

— Вероятно, — продолжил старик, — мы можем побеседовать в вестибюле.

И мы побеседовали. Оказалось, Мортлейк разыскивал меня несколько месяцев, с того дня, как я уволился со службы. Тогда я вернулся в родной Детройт и выяснил, что моя жена: а) сменила гендерные предпочтения; б) сняла все деньги с нашего общего банковского счёта. Из чего следовал пункт в) меня больше не ждёт местечко в дилерской автокомпании моего тестя. Из чего следовал пункт г) придётся снова барыжить по мелочи, толкая пакетики с марихуаной обеспеченным белым господам в Сент-Луисе.

Доктор Мортлейк был осведомлён обо всех этих фактах. Но он не придавал им значения. Единственный факт, который имел значение: я три дня прятался от талибов в одной маленькой холодной пещере где-то близ Хемия-аль-Ден, в Нафигамнестане. И я видел там статуи.

Штук сорок обнажённых йогов, что сидели в позе лотоса, как живые. Такова была моя первая мысль, когда я забежал в пещеру: раздетые догола люди практикуют йогу. Я лишь надеялся, что они не поднимут шума. Ну конечно, они не стали шуметь. Когда моё сердце перестало стучать как бешеное, я понял: они все каменные. Фигуры были в основном мужские, и все обнажены. А потом я увидел Это.

Идол из серого камня, размером с корову. В полумраке он смахивал на павлина. Вот только у павлинов не бывает такого множества сисек. И спорю на что угодно, ни у одного павлина не бывает двух голов или щупалец вместо лап. Идол восседал в гнезде, сделанном из украшенных резьбой черепов (главным образом человеческих, но некоторые, как бы для потехи, были с гоблинскими рогами) и отсечённых рук (опять же, по большей части человеческих). Идол как будто был высечен из того же камня, что и его прислужники, но выглядел гораздо более древним из-за сколов и трещин. Я подумал, что он тутошний пещерный босс, поэтому преподнёс ему часть своего пайка. Через два дня, когда у меня закончилась еда и опустела фляжка, я забрал назад своё подношение из консервированных сосисок с тушёной фасолью. Понадеялся, что идол возражать не станет. Потом я услышал шум моторов и решил, что медленно подыхать от голода ничуть не лучше быстрой смерти. По счастью, это оказалось другое подразделение, они сбились с курса и попали не в ту долину — но они дали мне еду, радиосвязь и надежду на спасение. Впоследствии у меня состоялась беседа с армейским археологом. Были заполнены нужные бланки, люди наверху только покивали. Ведь в пещере не было ни золота, ни наркотиков, ни схрона с оружием, ни скрывающихся талибов. Так что дела пошли своим чередом: убивай и не дай убить себя, прячься и преследуй, жди и жди снова…

Я разыграл всё как по нотам. Я притворился, будто до смерти боюсь возвращения, будто из-за ПТСР у меня мозги не на месте. Будто бы я вовсе не остался без гроша и без надежды. Будто бы я не повёлся на ангельский многообещающий намёк. Но, по-моему, Мортлейку было всё равно. Я заломил конскую цену, рассчитывая в итоге вписаться и за половину суммы. Доктор Мортлейк покашлял, покашлял — и согласился. Эх, надо было просить вдвое больше.

Но ведь была ещё и Анджела.

Прошло целых две недели, пока мы не оказались в одной постели. В первый раз это случилось в лос-анджелесском отеле, где мы планировали, каким самолётом лучше добраться до Нафигамнестана. И как только это случилось, то романтика и секс понеслись всё быстрее и быстрее, зато прочие дела пошли ни шатко ни валко. Я поначалу думал, что Анджела, типа, «вернись к папочке, детка»; затем, что ей нравятся чёрные парни. А потом я понял: она просто одинока. И влюблена. Ну да, она испытывала симпатию к Мортлейку, но гораздо больше любила его миллионы. Некогда Анджела была исполнительницей экзотических танцев, однако пыталась сделать «настоящую» карьеру в качестве бизнес-администратора. Для начала она поработала у младшего из братьев Мортлейк, который сколотил многомиллионное состояние на венчурных инвестициях и любил заложить за галстук. Одной ненастной ночью он въехал в дерево. На похоронах Анджела познакомилась с чуть живым доктором Натаном Мортлейком. Из уважаемого лингвиста, обладающего энциклопедическими познаниями в индоиранских языках, он в одночасье превратился в весьма уважаемого лингвиста, обладающего состоянием в несколько сотен миллионов. В учёной среде доктор Мортлейк был знаменит своим переводом с ведического санскрита древнего тибето-бирманского ритуального текста, известного как «Чёрная Сутра». Он слабо разбирался в финансовых делах, никогда не имел в сотрудниках более чем одного бедного выпускника, и не вступал в тесные отношения с женским полом со времён президента Никсона. Он был мягкосердечен, он был умён и не испытывал иллюзий по поводу истинной влюблённости Анджелы. Отзвенели свадебные колокола, никто не подписывал брачный контракт, Анджела принялась беззаветно ждать скорой кончины Натана.

А он всё не умирал. Наоборот, он испытывал растущее воодушевление. Был в его жизни другой интерес помимо любви. Постояв на краю могилы, Натан отступил назад. Не сентиментальная история, но Анджела умела стиснуть зубы, когда это было необходимо. Она выказывала притворное восхищение достижениями Натана, философски причисляя себя к одному из них. Что же, придётся побыть год-другой миссис Мортлейк, прежде чем стать богатой вдовой Мортлейк.

И тут она увидела меня. Человека, который страстно её вожделел; человека умного (пускай и вполовину не такого умного, как Натан); человека, которого не пугает смерть.

Натана смерть приводила в ужас. Анджела не могла ему этого простить. Её отец погиб во время операции «Буря в пустыне». Её дед погиб во Вьетнаме. А её богатый девяностолетний муженёк, чьё образование и опыт должны были внушить мысль о неизбежности смерти, никак не примирится, никак не пройдёт свои пять стадий. Сам я примирился со смертью, когда ждал в пещере бессмертных, лицезрея безобразного бога-мутанта.

Когда наш самолётик, попрыгав по полосе, приземлился на маленьком аэродроме в Хемия-аль-Ден, нас уже ждали люди из «Халибёртон». Официально компания оказывала транспортные услуги армии США. В действительности они брались за что угодно, от ликвидации полевых командиров Талибана до контрабанды местных кустарных поделок из серебра и перевозки кокаина для генералитета. В бизнесе под названием «война» они были профи. Если какой-то старикашка, его красотка-жена и отставной вояка желают наведаться в пещеру на задворках вражеской территории, то сегодня это в порядке вещей. А завтра, быть может, в порядке вещей будет грохнуть старика, его жену пустить по кругу, а документы отставника продать тому из местных, кто даст лучшую цену. Или пробиться с боем через весь Талибан, чтобы выручить старика. У них был конвой из трёх «хамви», мы ехали в среднем. Аэродром был построен ещё советскими войсками, давным-давно. Возле взлётной полосы до сих пор стояли знаки с надписями на русском и пушту. Поездка выдалась короткая, по пыльной ухабистой дороге. «Халибёртон» подготовили необходимые припасы — продукты, спальные мешки, электрогенератор. Они довезли нас до половины склона небольшого белого холма, где находился узкий вход в пещеру. Снаряжение выгрузили прямо здесь, в пещеру его пришлось затаскивать нам с Анджелой. Я запустил генератор и наладил освещение, затем принялся обустраивать наш маленький лагерь. Доктор Мортлейк и Анджела пошли осматривать пещеру. В первом гроте было тридцать семь статуй йогов, десять из них — женщины. Пять ближайших ко входу были самые старые, поврежденные больше других. У них были сильно выступающие надбровные дуги и скошенные лбы. Доктор Мортлейк пояснил, что архаичное индуистское искусство было склонно придавать последователям Шивы устрашающий, звероподобный облик. Я заметил, что бог-павлин ни разу не похож на Шиву.