Страница 10 из 33
Пробыв два года домашним учителем в доме люблинского воеводы, он затем предпринимает заграничное путешествие для довершения образования с несколькими товарищами по секте из числа польской и русской молодежи, среди которых были Александр Чаплич и Юрий Немирич — впоследствии тоже первые лица антитринитарианской истории. В Голландии они не только посетили университеты в Амстердаме и Лейдене, по и повстречали социнианина-земляка Христофора Арцишевского, отправлявшегося основывать сектантскую колонию в Америке и чуть было не завлекшего их с собою. Из Голландии перебрались в Англию, а оттуда во Францию, где побывали в знаменитой парижской Сорбонне.
Возвратясь в Польшу, Вишоватый продолжал трудиться на пользу секты. Когда случился раковский разгон, он явился к самому королю со словами защиты единоверцев. В 1640 году вместе с молодым социнианином Адамом Суходольским в качестве его воспитателя вновь отправился за границу; они объехали Германию, Францию, Бельгию и в 1642-м воротились в родовое местечко Суходольских Пески. Здесь Вишоватый по определению социнианского собора был поставлен пастором местной общины и, надеясь на покровительство воспитанника, уповал воссоздать раковскую академию. Но юный шляхтич неожиданно перешел в кальвинизм, и вожатый с паствой вынуждены были покинуть новые песочные владения; взамен, однако, постановлением социнианского церковного совета Вишоватый был в следующем же году назначен миссионером всей Украины.
Его давно уже звал сюда к себе Юрий Немирич, старый друг и спутник в заграничном путешествии, а нынче киевский подкоморий и владелец обширных «маетностей» — то есть имений — по обе стороны Днепра. Сам Немирич тоже был раковским выучеником, где по всей вероятности и свёл дружбу с Андреем Вишоватым. Теперь он встретил его на днепровском берегу и, переправляясь вместе с дорогим гостем в своё поместье Орёл, торжественно воскликнул: «Предание гласит, что апостол Андрей, соименный тебе, проповедовал в сих странах скифам и соседним народам: иди и ты со мной в эти страны и делай то же!»
Пожив некоторое время у одного доброго украинского приятеля, Вишоватый направился затем к другому — родственнику Немирича Чапличу, в его имение Киселин на Волыни. Именно здесь, у деда нынешнего владельца Кадиана Чаплича, ещё в 1575 году провели последние годы жизни сподвижник Феодосия Косого расстрига Игнатий, да скорее всего и сам ересиарх, в качестве наставников по борьбе с Троицей. Сей самый Кадиан Чаплич сделался родоначальником целой династии антитринитариев и, хотя сын его Фёдор ещё оставался православным, дружественные Вишоватому два старших внука Мартин и Юрий были уже на челе социнианской знати, пройдя обучение опять-таки в том же Ракове.
В 1640-е годы, о которых идет сейчас речь, семейство Чапличей имело во Владимир-Волынском уезде несколько соседствеиных владений. Юрий Чаплич со взрослым сыном Александром обладали родовым Киселиным; а в нескольких верстах от него, по другую сторону речки Стохид, находилось имение Вереск, где после смерти старшего брата Юрия — Мартина — проживали его сыновья Андрей и Александр, получившие образование за границей и подобно отцу беззаветно приверженные к своей секте. Беглые раковские профессора, постепенно скопившись в маетностях Чапличей, совместным тщанием возвели уже существовавшую социнианскую школу в, степень академии с открытием особого богословского курса для приготовления пасторов в Киселине и дочернего отделения в Вереске.
Прибыв на Волынь в 1644 году, Вишоватый оставался тут до 1648-го, попеременно проживая в принадлежавших Чапличам Киселине, Вереске, Галичанах, Шпанове и других местечках. Здесь же он вступил в брак с дочерью бересцского социнианского пастора Александрой Рункевской, и свадьба была отпразднована в Галичанах в доме Александра Чаплича по новоизобретённому аититринитарскому обряду.
Однако ближние католические бискупы Луцкий и Владимир-Волынский ещё в 1640 году призвали Юрия Чаплича с племянниками Андреем и Александром Чапличами-Шпановскими на суд, обвиняя в самовольном укрытии бежавших из Ракова академиков и распространении «декретами сеймовыми забороненной и за чертовскую деклярованной секты арианской». Посредством разнообразных судебных проволочек социнианам удалось отложить рассмотрение дела почти на четыре года, по все же в 1644-м последовал строгий трибунальский декрет о закрытии школ в Вереске и Киселине, причем Чапличи обязывались разрушить их здания, изгнать учеников вкупе с прочими еретиками, сверх того уплатить штраф в тысячу червонцев и представить в суд богохульствующих пасторов с учителями. Приговор довольно-таки трудно было привести в исполнение, поскольку почти все киселинские мещане поголовно состояли в числе антитринитариев, но наконец им пришлось выехать прочь, а за затяжку в повиновении на Юрия Чаплича насчитали уже десять тысяч червонцев и присудили к лишению чести. Вишоватого тоже вызывали в трибунал, обвиняя в публичном отправлении еретической службы, и чуть было не подвергли его «банниции» — изгнанию из отечества, но ловкому пастырю удалось-таки на сей раз снова вывернуться.
Ещё одним средоточием противников Троицы на Волыни было недалеко расположенное от Вереска — отчего их до сих пор иногда соединяют даже в одно по созвучию имен — сосед-него Дубенского уезда местечко
БЕРЕСТЕЧКО.
Некогда оно появилось на свет как предместье княжеского города Перемиля, разорённого татарами в 1241 году и с тех пор по нынешний век остающегося заурядным селом. Село Берестки Перемильской волости упоминается в грамоте великого князя литовского Казимира Ягеллоновича от 1 червня (июня) 1445 года; название оно получило, очевидно, по росшим вокруг большим берестяным лесам.
В XV — начале XVI столетий владели им Боговитины, происходившие, по всем вероятиям, от древнерусских князей Крокотков. В 1544 году в качестве приданого за одной из Богови-тиных Берестечко получил киевский воевода Фёдор Пронский — из южнорусских князей Пронских, ведших род от дома Святого Владимира. В 1547 году привилей великого литовского князя Сигизмунда I Августа даровал Берестечку магдебургское право, и оно стало городом.
Наследник Фёдора, луцкий староста Александр Пронский, будучи православным, посетил в 1595 году Рим, где отрекся от родительской «схизмы» и принял католичество. Этого ему показалось недостаточно, и по дороге домой он сделался уже кальвинистом, а вернувшись, отдал новым единоверцам католический костёл в Берестечке. Он же поселил здесь и ариан, а под конец жизни, около 1600 года, по некоторым сведениям и сам перешел в стан врагов Троицы. В XVII веке в Берестечке были уже антитринитарианская община и школа; около 1644 года здесь проживал и сектантский интендант Волыни Андрей Вишоватый.
Но сделалось оно тогда в истории знаменито отнюдь не этим, — а произошедшим подле него трагически-славным побоищем народной войны, зачинщика которой простолюдины называли запросто:
ХМЕЛЬ,
полное же имя было гетман Зиновий Богдан Хмельницкий.
После поражения поляков на Жёлтых Водах, а особенно под Корсунью, восстание казаков и поселян охватило разом Украину, Волынь, Подолье, Червонную Русь и Белоруссию. Государственное здание «королевской республики» потряслось до основания, и вся польская, а с нею ополяченная униатская и социнианская шляхта бежала в пределы коренной Полыни и Литвы. Бежала она не зря — война шла за отечество, свободу и веру; переметчивость шляхетского сословия привела к тому, что защитниками коренной народности в русских областях Речи Посполитой остались лишь «поп да хлоп» — и их победа ничего доброго предателям веры отцов не сулила.
Вместе со своими противниками-католиками в пламени казацкого гнева гибли и неприязненные для православных антитринитарии, ибо, как образно выразился Хмельницкий, «при сухих дровах горят и сырые». Особенно много социниан погибло при взятии казаками в сентябре 1648 года Староконстантинова, где укрывалась бежавшая с Украины шляхта. Даже в исконно польских Люблинской и Сандомирской областях восставшие чинили разгром общин «польских братьев»; сам Вишоватый вынужден был удалиться к границам Пруссии. Ходил слух, говорит его жизнеописатель, что парод с особенной жестокостью расправлялся с антитринитариями, видя в них «ариан, образоборцев и нехристей».