Страница 38 из 58
Витя отвëл Олю в гримёрку.
– У меня сейчас всякие делишки. Потом, после шоу поговорим о бо всëм подробно. А сейчас будьте как дома, ходите, смотрите, общайтесь с девочками. Хотите, уже переодевайтесь и работайте. А хотите, просто проведите вечер в клубе. – Витя широко улыбнулся, показав свои желтоватые не ровные зубы и выбежал с гримёрки.
"Да, не удивительно что здесь воруют. У меня даже паспорт никто не посмотрел. Он, по-моему, не спросил даже как меня зовут, а я уже стою в гримёрке, в которой кроме меня никого нет. Надо выйти от сюда, пока меня в воровстве никто не обвинил", – подумала Оля. Ещë раз оглядела вокруг гримёрку и вышла. Присела за ближайший стол, закурила, благо, на каждом столе стояла пепельница, и подумала о том, какой бардак в этой раздевалке. Это была не гримёрка, а свалка, и даже не свалка, а помойка. Когда-то это помещение действительно являлось гримёркой, потому, что почти по всей стене протянулось зеркало с подсветкой и длинным, длинным столом. Но всë теперь заброшено, валялось какое-то грязное шмотьём и всë покрыто пылью.
Было видно, что там никто не убирает. "Да уж, царство девушек", – подумалось Оле.
В зале кабаре, в котором теперь сидела Оля, было почти темно. Подсвечивалась сцена, маленькая, полукруглая, Оле она напомнила раскрытую раковину. На стенах горели бра. Зал был отделан в красно-чëрных тонах. Стены, оклеены обоями похожими на ткань, будто бы обтянуты алым атласом, да еще и с узором в виде красных лилий. Оля потрогала стены пытаясь понять обои это или действительно ткань, решила, что все-таки такие обои. В этом зале вокруг сцены стояло всего семь круглых столов, не больших, рассчитанных на четыре человек, при желании, конечно, можно было и вшестером отдыхать за этими столами, но вчетвером было бы в самый раз. Сиденьями служили кожаные полукруглые диваны, расположенные лицом к сцене. На диванчиках поместилось бы три человека, с другой стороны стола, стояло по два стульчика. В углу зала, почти под потолком нависала, по всей видимости, диджейская будка с окошком в зал и с узкой металлической лестницей. Для зала, в котором проходит шоу-программа, он был довольно маленьким, да еще и по середине зала, ближе к сцене, было оставлено свободное место для танцев самих посетителей. На этом месте могло танцевать одновременно не больше десяти человек. Но этот маленьких зал давал атмосферу, какого-то домашнего театра. Думалось, что в разгар веселья все эти семь столов превращались в одну дружную компанию.
В клуб стали приходить люди, и он довольно быстро заполнился. Несколько девушек прошли в гримёрку. Оля пошла за ними, знакомиться с будущими, возможно, коллегами.
Глава 8. Петроградка.
Девушки оказались почти все дружелюбными. Охотно отвечали на Олины вопросы, давая исчерпывающие ответы.
Рабочая смена началась с распития коньяка с пепси-колой из пластиковых стаканов. Олю легко приняли в свой коллектив и тут же протянули ей стакан с тем же напитком, с которого начиналась рабочая смена у девушек на Невском проспекте, подумала Оля.
Потом все девушки рассеялись по залам. Кто танцевал на пилоне, кто уже сидел с посетителем, кто пил чай, в общем все занимались чем хотели.
Оля пыталась понять правила "игры", кто чем и когда должен заниматься? Есть ли здесь вообще правила или творится полный хаос. И главное, кто-то будет учить еë танцевать или как? С этими вопросами она подходила к сидящим, ничего не делающим, в данный момент девушкам и постепенно разбиралась.
Но окончательно, в том, что здесь происходит и как здесь всë работает Оля разобралась только спустя пару месяцев, перед своим отъездом домой.
С одной стороны, в коллективе танцовщиц творилась полная анархия. Арт-директор, на самом деле ими вообще не занимался, потому, что стриптизёрши не входили в шоу-программу, если конечно они не предоставят сами какой-то свой достойный номер, но им это было не нужно. Все танцовщицы, не считая "гоу-гоу" были стервятниками. Их задача была как можно больше выудить денег из посетителей клуба. Для этого в их руках были такие инструменты как танец на столе, консумация, танец на пилоне, приватный танец. На всë была своя цена, не считая танца на пилоне, там уж кто сколько даст. Кто-то засовывал купюры в трусики, кто-то в бюзгалтер, но чаще просто бросали на помост. Вообще то, чтобы девушке так бросали деньги, она должна была действительно станцевать у пилона достойную полноценную композицию, но таких там было мало. В основном они крутились вокруг металлического шеста, красиво, сексуально, грациозно, но не исполняя сложную цельную композицию, а, скорее поглядывая по сторонам, высматривая "своего" клиента и, главное, показывая себя в лучшем свете, чтобы еë заметили и пригласили выпить и в последствии станцевать или тут же на столе, или приват-танец в специальных комнатах.
Таких комнат было три в клубе. Часто под утро в комнаты была очередь. Не потому, что так часто заказывали приват-танцы, танцы заказывали чаще прямо на столе, на котором они только что ели, в зале, а потому, что в комнатах были и кровати, а в клубе был официальный столик в зале-бар, за которым сидели проститутки, их всегда было около пяти. До полуночи они сидели за своим столом, а потом, после шоу-программы, которая всегда начиналась в десять, а заканчивалась чаще в пол двенадцатого, тоже, как и стриптизёрши разбредались по клубу в соблазнении клиентов.
Внешне проститутки отличались от танцовщиц тем, что они были одеты в платья, чаще в длинные, вечерние, а танцовщицы "голые" и последние часто танцевали только для того, чтобы согреться в этом подвальном помещении.
Хаос в передвижении коллектива только казался. На самом деле за порядком следила охрана, в основном дядя Вася. Вообще охрана следила в основном за танцовщицами, а точнее за их доходами, а еще точнее за тем, чтобы стриптизёрши не забывали с каждого своего дохода платить в кассу 30%, также как клуб не забывал платить им за консумацию.
На арт-директора хозяин повесил единственное, составить и следить за графиком посещения стриптизёршами клуба, чтобы их всегда было адекватное, равномерное количество, но Витя плохо с этим справлялся. Девицы его не слушались. Они сами, между собой пытались решить этот вопрос и только потому, что боялись хозяина, которому не понравится то, что или никого не будет или стриптизёрш будет полный зал.
Общаясь с милым Алексеем Ивановичем, трудно было представить почему его бояться девушки. Оля относилась к нему, как к отцу и даже называла его "папа" и, естественно полностью ему доверяла. Не то, чтобы она о чëм то там с ним секретничала, нет, она практически с ним не разговаривала, но она чувствовала себя спокойно, работая у него. Она знала, что он еë не обидит и никому не позволит еë обидеть. Она была благодарна ему за то, что, зарабатывая на девушках он создал для них условия, о которых можно было лишь мечтать. Другие девицы относились к условиям труда как к должному, а некоторые еще и вечно были чем-то не довольны, но Ольга то знала уже разницу между людьми, которые зарабатывают на девушках. Иногда Оля вспоминала, как ночной кошмар сейнера Бориса, который платил девушке только 25%, не считая избиений и всего остального. А хозяин почти такого же заведения Марк, который продал право на убийство девушек, работавших в его заведении? А как ещë это можно назвать, если люди или кто они там, ломают девушкам рëбра, а их желания сказал удовлетворить сам хозяин, сообщив, что это его друзья.
А тут кормят в ресторане, поят чаем с лимоном всю ночь. Платят тебе за то, что ты пьёшь! Берут с тебя всего лишь 30% дохода, за то, что предоставляют тебе такое элитное место работы. Оля так же была поражена разнице в цене. На Невском вся ночь стоила 100$, а в кабаре приватный танец, который длился пять минут стоил тоже 100$, а танец на столе стоил 50$, то есть 1200 рублей, а у людей месячная зарплата 1500.
Оля понимала, что она попала в сказку. Это был не то, что другой мир по сравнению со станицей, это было другое измерение. Деньги появлялись в огромных количествах ни от куда. Ну что стоит покрутить попой три минуты на столе и за это девушка чистыми, минус "подходный налог" получала половину месячной зарплаты обычного российского гражданина.