Страница 30 из 63
Барсик, узнав, что «веселые собачки» поселились в лесу, хотел бежать к ним играть в «салочки». Но Белый Заяц строго-настрого запретил ему и Топтыжке даже близко подходить к той части леса, где жили «собачки». «Волки теперь жители нашего леса, с ними нельзя играть в салочки!» — объяснил он медведю и тигру.
Вскоре к «новым волкам» пошли, чтобы узнать, как они устроились и не нужна ли им помощь, Дымок и Бурк, конечно, с ними попросились Барсик, Топтыжка и Рыжик. Волки сначала испугались, увидев главных виновников разгрома стаи. Но Барсик и Топтыжка были такие тихие, говорили почти шепотом и не приставали «играть». Волки успокоились, поблагодарили Дымка за заботу, спросили, можно ли им жить своей маленькой стаей, и можно ли принимать приходящих к ним волчиц. Дымок объяснил, что жить могут так, как живут все волки, никаких ограничений нет.
Так закончилось нашествие волков на лес Белого Зайца. Известная во всей округе стая разбойников атамана Черного волка перестала существовать. Полученные от продажи волков деньги Белый Заяц передал в город на строительство приюта для бродячих кошек и собак.
Кабан Капрос был очень доволен наградой и поставил ее в доме на видном месте. Топтыжка и Барсик в том году перешли в класс «α» Лесной школы. В виде практики, им поручили учить вновь принятых волков.
Волков, оставляя в лесу, предупредили, что необходимо выучить закон леса. Им помогут учителя школы, которые будут приходить домой. Каково же было удивление волков, когда к ним пришли тигр Барсик и медведь Топтыжка. Волки даже подумали, что эти звери опять будут «играть» в салочки. Но Барсик и Топтыжка объяснили, что они будут регулярно приходить к волкам и учить их. Волки даже думали, не уйти ли им из этого леса, чтобы эти учителя их не колотили, но решили сначала посмотреть, как пройдут уроки. Но учителя и не думали «играть в салки» или колотить учеников, даже говорили тихо, почти шепотом. Волки не только привыкли к ним и перестали бояться, но и подружились. Теперь они сами удивлялись, как могли слушаться Черного волка.
Африканский поход Бурка
Почтальон
Поздним летним вечером, когда последние солнечные лучи золотят верхушки деревьев, в лесу наступает покой. Никто никуда не торопится, никто не идет на охоту, все звери и птицы в своих домах, норах и гнездах. В это время дневные жители готовятся спать, а ночные еще только собираются выходить на охоту. Видимо, поэтому и не заметили, что в лес Белого Зайца прилетел кречет, крупный сокол, в когтях он держал письмо. Сделав круг, сокол уселся на высокое дерево на краю большой поляны. По всему было видно, что прилетел издалека и очень торопился, он тяжело дышал и, усевшись на ветку, опустил крылья. В этом лесу кречеты не водились, поэтому несколько синичек, щеглов и зябликов, еще недавних птенцов, уселись на соседнее дерево, чтобы посмотреть на диковинную птицу. Птицы хорошо знали сокола-сапсана Фалко, но этот сокол отличался более контрастным оперением с преобладанием рыжих и коричневых тонов, больше был похож на ястреба. Итак, неподалеку от кречета собрались маленькие птицы, но из скромности, не желая мешать гостю, не подлетали, а смотрели на него издали.
Первая к соколу подлетела любопытная сорока, уселась рядом на ветку и затрещала:
— Здравствуй, сокол, я вижу, ты очень устал! Давай тебе помогу! Я отнесу письмо, а ты отдыхай! — при этом сорока все заглядывалась на письмо.
— Я должен передать письмо Белому Зайцу, — ответил сокол.
— Да тебе просто крупно повезло! Ведь я почтальон Белого Зайца! Давай письмо, я сама отнесу его!
— Нет, сорока, спасибо, письмо должен отдать лишь в лапы Белого Зайца.
— Ну и сиди жди, своего Белого Зайца! Может, неделю ждать будешь! Я быстро найду его и отдам письмо! — сорока попыталась схватить у кречета письмо.
— Стой, сорока! — сокол легонько клюнул ее в грудь и поднял когтистую лапу. — Раз ты почтальон, веди меня к Белому Зайцу, или я тебя съем!
Сорока хоть и крупная птица, но спорить с кречетом побоялась. Ведь даже ястреб-тетеревятник не станет драться с ним!
— Ой, сокол! Я же совсем забыла! Белый Заяц ушел, а письма собирать просил ежика, который приходить к нему работать на целый день! И вот этот ежик и собирает письма. Я быстренько слетаю за ним, а ты пока отдохни! — затрещала сорока, но все же попыталась схватить письмо.
— Стой, сорока! Я, пожалуй, правда отдохну и поем! — кречет прижал когтистой лапой сороку к суку и сделал вид, что хочет ее клюнуть.
— Спасите! Помогите! Убивают! — на весь лес закричала сорока.
Но ей никто не собирался помогать. Во-первых, кто из хищных птиц, живущих в этом лесу, может сладить с сорокой? Пожалуй, только Фалко, но он «убивать» точно не станет. Во-вторых, если кто-нибудь и захотел съесть эту сороку, значит, сама и виновата. В-третьих, сорока так всем надоела своей бесцеремонностью, что жители леса с облегчением вздохнули — сороки больше не будет.
Мимо дерева, на котором сидели сокол и сорока, пролетала маленькая синичка. Она была очень любопытная, ей стало интересно, кто же, наконец, решился съесть сороку! Подлетела к дереву и увидела незнакомую огромную хищную птицу, прижавшую сороку к суку. Вежливая синичка хоть эту птицу не знала, но решила с ней поздороваться и, конечно, поздороваться со «знакомой» сорокой.
— Здравствуй, тетя сорока! Здравствуй, дядя!
— Здравствуй, малышка, — вежливо поздоровался кречет.
— Дяденька, а тебя как зовут? А ты ведь не из нашего леса? — щебетала синичка.
— Я — кречет! — улыбнулся сокол, ему понравилась бойкая и вежливая пташка.
— Дяденька Кречет, а ты что, почтальон? — продолжала щебетать синичка. — А у нас в лесу волки почтальоны!
— Волки, говоришь? Не сороки?
— Нет, дяденька, волки! Сорока в лесу «живая газета»! Сплетни разносит!
— А ты умная птица, внимательная!
— Я, дяденька, в школу летаю! Учусь на пятерки! — похвалилась синичка.
Кречет внимательно посмотрел на синичку, чтобы запомнить ее — мало ли где еще придется встретить. Ему понравилась маленькая, толковая и смелая птичка, поэтому решил познакомиться получше.
— Тебя как зовут?
— Малышка Московка.
— Ты из Москвы? — удивился кречет.
— Нет! Видишь, дяденька, у меня черная «шапочка», как будто маска. Вот нас и звали «ма́сковка», значит — с маской. Постепенно переименовали в московку. К Москве мы не имеем отношение!
— Что, сорока, так ты не почтальон? — и кречет легонько сжал сороку когтями. — Живая газета, сплетни разносишь. Вот и разнеси новость: «Кречет съел сороку!»
— Прости меня, кречет! — заверещала сорока. — Я тебя провожу к Белому Зайцу самой короткой дорогой! Только я знаю эту дорогу! Пощади, меня, не ешь!
— Отпустить ее? — сокол, улыбаясь, посмотрел на синичку.
— Отпусти, дяденька Кречет! Пусть летит. Она лишь болтает много, а вреда никакого нет.
— А ты, Московка, знаешь дорогу к Белому Зайцу?
— Конечно! — весело засмеялась пташка. — Любой житель леса знает! Если хочешь, я могу проводить тебя к нему. Отпусти сороку.
— Лети, сплетница, — кречет на прощание клюнул сороку и скинул с ветки.
Совет у Белого Зайца
Малышка Московка привела сокола к небольшому домику, окруженному густыми колючими кустами.
— Вот здесь и живет Белый Заяц, в этом домике. Ты постучись в окно.
— Спасибо, малышка. До свидания.
— До свидания, дяденька Кречет! — синичка скрылась в густой листве.
— Кто там? — на крыльцо вышел ежонок, служивший у Белого Зайца.
— Малыш, Белый Заяц у себя? — сокол хищно взглянул на ежа.
— У себя… А что случилось? — ответил тот, слегка поежившись под взглядом сокола.
— Срочное письмо Белому Зайцу! Лично в лапы!
— Сейчас позову, — и ежонок ушел в дом.
— Здравствуй, кречет! — поздоровался, вышедший на крыльцо заяц.