Страница 31 из 100
- Вот ведь бракодел, столько добра извел! – простонала дама, так работая руками и ногами, что даже ботиночки улетели прочь.
- Не ижжжжжвел! – бородатый разинул пошире рот, и золотистая жидкость начала заливаться в него, как в резервуар.
Я с любопытством изогнула бровь, наблюдая, как она исчезает в небольшом, судя по всему, существе. Он что, бездонный, что ли?
Хотя, нет. Лицо нашего героя начало краснеть, щеки раздувались от натуги. А потом бочка спружинила от его надувшегося пуза и отскочила в сторону!
- Ох, не можу боше, - признался бородатый, положив руку на шарообразное брюхо.
- Не может он! – злорадно повторила дама. – Я вот тебе ща устрою, колбаса заплесневелая!
Не выдержав ее трепыханий, труселя порвались, видимо, окончательно, и остались веселой розовой тряпочкой висеть на гвозде. Их хозяйка, шлепнувшись на землю, тут же подскочила, словно мячик. А через секунду этот мячик превратился в злобное пушечное ядро – которое с низким завыванием пошло на таран! И прямиком на бородатого!
- Вот те раз! – подбежав, она со всей силы пнула его. – Вот те два! – вцепилась в бороду. – И еще! – отхлестала по щекам, подняв в сидячее положение.
- Отой-ди!
- Я те отойду! Ща как… - наша разбойница замолчала, так как из недр избиваемого мощной струей, которой позавидовал бы и кит, ударило переполнившее его золотистое содержимое.
И аккурат ей в лицо, перекрыв путь красноречию.
Когда фонтан «иссяк», оба упали на спины и сложили ручки на пузе. Мы с Итаном тоже уже держались за животики, настолько уморительны были эти незнакомцы. Им бы в цирке выступать, полнейший аншлаг собрали бы!
- Вот, ик, дура-баба, ик! – высказался бородатый, лежа в луже, если судить по запаху – перебродившего яблочного сока.
- На себя глянь, - отозвалась дама. – Повидло старое!
- Хватит ругаться, - вмешалась я. – И не надоедает вам собачиться?
- Неа! – глянув на меня, хором ответили спорщики.
- Зря!
- Ты кто, вообще, такая? – дама без труселей прищурилась. – Чего приперлася, скажи-ка на милость?
- Меня зовут Северина. А вас?
- Я Хи, она – Ха, - бородатый ткнул в ее сторону рукой.
- Очень приятно, - проглотила смешок. – Мы…
Но объяснить цель визита я не успела, увидев на пузе Ха цепочку с очень знакомым колечком.
- Откуда это у вас?! – подскочила к ней и ткнула пальцем в него.
- От неуемного аппетиту, - подсказал Хи. – Вечно что-то хомячит. Даже во сне челюстями шмак-шмак, будто жрет чего. А потом талию полдня ищет, куда сбежала от нее талия, хе-хе!
- Нет, я про ободок! – присела перед ней на корточки и взяла его в руки.
Так и есть, это золотой ободок Юджина, который я ему подарила, на лапку! Вот же, гравировка с его именем!
- Ты царапки свои убери! – Ха подскочила. – Неча чужое лапать!
- Чужое?! – разозлилась я. – Это не ваше! Откуда оно у вас?
- Мое это! – ерзая на попе, дама начала отползать от меня, да так шустро, того и гляди, скоро не поймаешь.
- Врете! – поспешила за ней, пока этот мячик не укатился туда, откуда потом и калачом с вареньем не выманишь. – Я сама гравировку ту заказывала! Там еще царапинка на последней буковке, я за нее скидку выторговала! Где взяли, говорите! Или полицию позову!
- Чо сразу пугать-то? – Ха уперлась спиной в ноги зашедшего с тыла Итана и, оценив расстановку сил, со вздохом призналась, - купила я цацку эту самую.
- Где? Когда? У кого? – я с надеждой вгляделась в нее. – Да не молчите же! Юджина спасть ведь надо!
- Громкая ты какая! – дама поморщилась. - Седни, на базаре сторговалась с цыганкой. Она там по руке всем гадала.
- А попугай? Попугай там был?
- Попугай? – Ха сморщила лицо кукишем, задумавшись, потом просияла. – А, да, был!
- Юджин!
- Черный такой на плече у цыганки той сидел.
- Каролина. – Мрачно констатировала я.
Где же Юджин, что они с ним сделали? Как он связался с этой компанией? Это все я виновата, не доглядела, где он там летает и проблемы себе ищет! Цьмок же добрый очень, и наивный, такого любая Каро облапошит. Хвост расчеперит перед ним, глазки состроит, а много ли ему и надо, птахелю моему? Вот уже и все, любовь до последнего зернышка у него!
- Записочки еще тот попугай вытаскивал за медячок, с предсказаниями судьбы, - добавила дама. – Я тоже одно взяла.
- Вот ты дурында, - захихикал Хи, шлепая себя по пузу. – Почто тебе, скажи, предсказание судьбы за медячок, коли у тя вся судьба не дороже грошика?
- Молчал бы! – фыркнула она, задрав нос. – Тама написано было, что предстоят мне великие дела, борьба с Тьмой великою, вот!
- Борьба у тя только с ночной тьмой, да и то – сходить ночью пожрать, да обратно дойти, не навернувшись, вот и вся недолга!
- И что встречу нонче судьбу свою, цыганка сказывала.
- Так скоко ж ты предсказанок-то тех прикупила? – бородатый хитро прищурился. – Иль там одно на цельный лист было?
- Ну, два купила, и что ж? Велико дело! – дама всплеснула ручонками. – Тебе только бы считать, сколько я трачу!
- Да какое там, ты так тратишь, что я и сосчитать наши грошики не успеваю, их фьюююють, и нету уж!
- Так, хватит собачиться! – прикрикнула я. – На каком рынке это было?
- Чо было-то? – Ха захлопала глазами.
- Где облапошила тя цыганка, старое ты повидло! – подсказал Хи.
- И ничего не облапошила! Как сам в кости денежку на хлебушек спустил, так забыл уже!
- Нашла чо вспомнить, стародавние времена! И не в кости то было, а партия в картишки не задалася. Непруха, бывает.
- А мне втирал потом, что дырочка у него в кармане появилася, Ха виновата, не заштопала, вот грошики и укатилися!
- А ты и поверила, дуранда печеная! Не баба, а сорока, как увидит блестящее, аж дрожит вся и покупать несется!
- Тихо! – рявкнула я, не выдержав. – У меня уже от ваших склок голова разболелась!
- Так и ступай отседова, никто тебя не звал! – пробурчала дама без труселей.
- Могу уйти, вместо меня полицейские придут, лучше будет?
- Ладно, тогда оставайся, - торопливо закивала она.
- Так на каком рынке вы купили этот ободок моего попугая?
- Вот говорю ж, сорока, - заржал Хи. – Только ободок от попугая тебе и к лицу!
- Ща она уйдет, я те устрою! – прошипела Ха, сжав кулачки.
- Так что за рынок-то? – простонала я, покосившись на угоравшего со смеху Итана.
- Помоги встать, как там тебя. – Дама протянула ко мне ручки.
- Северина. – Я подняла ее на ноги.
- Вся теперь провоняла соком этим, - она пошлепала себя по мокрым бокам. – Фу какое-то.
- Зато теперь не такая противная, - Хи заводил носом. – В кои-то веки!
- Не начинайте снова! – взмолилась я, испытывая дикое желание наподдавать им обоим.
- Нежная какая, - фыркнула Ха и сжалилась надо мной наконец, - кароч, слушай, до речки напрямки пойдешь, там бедняцкий квартал, аккурат за ним лавка горшечника. Так вот ее обойдешь, увидишь кожевенную лавку, низом той улочки протопчешь до посудного магазинчика…
- Да чего ты путь к горлу через зад ведешь, непутевая баба? – не выдержал крякающий с досады бородатый.
- Намана я веду, не встревай!
- Чо намана-то, заплутает ведь девка-то!
- Сама туды лезет, не звали ее!
- Помолчи, старая дурында, - Ха посмотрел на меня. – Слухай сюды. Вот как до речки дойдешь, слева сразу увидишь лавку тканевую, за ней дворами пройдешь и сразу к рынку-то и выйдешь. Сейчас он, знамо дело, закрылся уж, с утреца ступай. И цыганок, как моя старуха, не слухай! Поняла?