Страница 11 из 17
Глава 5. Лотос
А ночью снова пришел он. Нет, не Черут, но уж лучше бы дракон заявился, в самом деле, чем этот проклятый сон, который мучает меня с детства.
Темнота обтекает со всех сторон, как гнилая вода, из которой кто-то смотрит на меня. Жадно, с ненавистью, А я стою, как вкопанная, не в силах шевельнуться. Лишь ощущаю, что он уже настолько близко, что моего лица касается его дыхание.
Не имею ни малейшего представления, кто это. Чувствую, как это зло медленно кружит вокруг меня, то ли не решаясь напасть, то ли чего-то ожидая. Бежать некуда, да и ноги не слушаются, не могу сделать и шага.
А потом приходит покалывание в ладони. Я подношу ее к лицу, пытаясь рассмотреть в темноте, что там такое. И вдруг вижу лежащий на ладони цветок лотоса. Белый, с едва различимым розовым напылением по краям нежных лепестков – будто рассвет прикоснулся к нему, погладил, поцеловал, поделился своей красотой.
Лотос сияет изнутри, пульсирует, будто сердце. Я успокаиваюсь, глядя на него, и улыбаюсь. Он дарует силы и защиту, несет ответы на те вопросы, что теснятся в голове, переполняя разум.
Но потом его накрывает Тьма. Лепестки скукоживаются, как бумага в огне, чернеют, и вся эта грязь, которая только что была первозданной чистотой, впитывается в мою ладонь, проникает в кровь, бежит по жилам. И плоть тоже чернеет, оскверненная Тьмой.
А потом я слышу смех из темноты. Торжествующий, злорадный, упивающийся тем, что происходит со мной.
Следом приходит боль.
Невыносимая, яркая, безжалостная, будто под кожей беснуется огонь, разведенный напополам с кислотой. Меня переполняет ужас, он сочится из каждой поры на моем теле. Унося с собой мою жизнь.
***
Вскрикнув, я проснулась. Долго лежала без сна, чувствуя, как сердце бьется, будто птичка в силках. Покосилась на окно. Между половинками занавесей было видно темно-синее небо, уже припорошенное розовой дымкой подступающего рассвета. Все равно не усну, чего уж тут.
Я встала и, накинув халат, вышла из спальни. Во сне темнота меня пугала, а в реальности уходящая ночь скорее очаровывала растворяющимися тенями, которые сонно вздыхали по углам. Под ногами недовольно поскрипывали половицы, приятно холодя мои ступни. Дом еще спал, укутанный тишиной, будто одеялом.
– Не трогай ее!
Резкий крик, разорвав спокойствие ночи, заставил меня замереть на месте. Сердце забилось так часто, что толчки крови набатом отозвались в ушах. Что происходит?
Я прислушалась. Сдавленные стоны и бормотание привели меня к двери Черута. Толкнув ее, вошла внутрь и подошла к кровати, на которой он метался, будто в бреду. Похоже, плохие сны навещают и его тоже.
– Проснись, – я присела на постель и потрясла мужчину за плечо.
– Это была ты! – выдохнул он, резко сев и схватив мое запястье.
– Я, – улыбнулась ему, тяжело дышащему.
– Что?.. – не понимая, свел брови к переносице.
– Ты кричал во сне. Кошмары мучают?
– Наследство солдатской жизни, – кивнул, отведя глаза. – Много чего натворил, гордиться нечем. Теперь, пока луна на небе, мне нет покоя. Говорят, она воздает грешникам по заслугам – находит их и окунает в ад.
– Все могут заслужить прощение, – мягко возразила я.
– Щедро, но ты говоришь это, не зная о том грузе, что лежит на моих плечах. Кстати, а как ты здесь оказалась? – зеленые глаза блеснули любопытством.
– Усмири свою фантазию, – поторопилась предупредить я. – Плохие сны не только у тебя бывают. Шла на кухню, молока выпить.
– Тебя-то что мучает? – изогнул бровь. – Паука нечаянно раздавила?
– Ты самонадеянный идиот! – фыркнула, встав с кровати. – Когда я была совсем маленькой, на моих глазах перебили всю семью. Так что не только тебя жизнь не баловала!
Кипя возмущением, отправилась на кухню, но по дороге Черут нагнал меня.
– Прошу прощения, Дэна, – зашагал рядом.
На этот раз одетый. Для разнообразия, видимо.
– Говорила же, не называй меня так.
– Почему? Тебе идет это имя.
Что в лоб, что по лбу! Мы вошли на кухню, я достала из хладника молока и посмотрела на дракона:
– Будешь?
– Предпочел бы что покрепче, но буду.
– Какое тебе покрепче, ты на работе и сейчас раннее утро!– налила ему молока и протянула кружку. – Приятного аппетита!
– А куда делись остатки ужина? – он недоуменно уставился на пустые кастрюли. – Я же видел, когда эта твоя, которая Тарантул, уносила их в дом, до половины еще оставалось.
Ишь, какой наблюдательный, когда не надо!
– Будешь назвать Таранту Тарантулом, – хихикнула помимо воли, – она следующий ужин из тебя приготовит!
– Да уж больно строгая эта бабенка.
– Она хорошая, – возразила я, маленькими глоточками допивая холодное молоко. – Подобрала меня с улицы после смерти родителей и вырастила.
Я усмехнулась и добавила:
– А это оказалось нелегко, знаешь ли, я была весьма ершистой беспризорницей, ей пришлось вдоволь хлебнуть со мной лиха. Но в итоге Таранта отогрела меня любовью, и я стала нормальным человеком. За что вечно буду перед ней в долгу.
– Уговорила, она добрый Тарантул, – пробурчал Черут.
– Ты всегда такой? – я вздохнула.
– Неотразимый? – он ухмыльнулся.
– Упрямый, задиристый и вызывающий желание… – нахмурилась, подбирая слова.
– Да, про желания все верно! – мурлыкнул довольно.
– Желание надеть тебе на голову кастрюлю и как следует вдарить по ней поварешкой, – сформулировала я. – А потом…
Замерла, увидев, как приоткрылась потайная дверца за спиной Черута.
– И что потом? – он встал, улыбаясь.
– Потом… – протянула я, глядя на то, как из-за дверцы высунулась голова с любопытной мордочкой, шевелящая длинными пушистыми ушками.
– А потом можно признаться, что тебя тянет к своему супругу, – продолжил за меня дракон.
– Ага, непременно, – пробормотала рассеянно, проводив взглядом тушканчика, на мягких лапках проскакавшего по кухне.
– Вот, ничего же сложного не было! – дракон расплылся в довольной улыбке и потянулся ко мне.
– Уйди! – крикнула я.
– Что же ты такая неласковая, – вздохнул Черут.
– Прииивет! – протянул тушканчик, запрыгнув на стол.
– Сказала же, уйди, – я обреченно выдохнула.
– Так ты это ему? – чешуйчатый уставился на малыша, который шевелил ушками, разглядывая его. – Подожди, он говорящий?!
– Неть! – зверушка замотала головой. – Не говорящий! Ой! – прикрыл лапками рот и захлопал глазенками.
– Да, говорящий, – признала с неохотой, ведь деться было некуда.
– Так это?..
– Да, – кивнула, – это фамильяр.
– Идем, малыш, – я подхватила ушастика на руки и направилась к дверце.
Которая широко распахнулась, стоило мне подойти.
– Пусти, я первый! – изнутри донеслось пыхтение.
– Нет, я!
– Я обогнал тебя, все честно!
– Ничего и не честно! Пропусти!
Еще секунда и к моим ногам выкатился рычащий клубок.
Ударившись об них, он распался на двух взлохмаченных мальчишек.
– Ай-яюшки, – проворчал один, светловолосый, прижав к голове острые эльфийские ушки.
– Охохонюшки, – вторил ему другой, темноволосый, поправляя вывернутое наизнанку ухо с таким же острым кончиком, как у брата.
– Опять разодрались? – я строго посмотрела на эту бедовую парочку. – А кому велено было за Ушастиком присматривать?
– Ему! – хором ответили эльфята, ткнув друг в друга пальчиками.
– Как всегда, – вздохнула, качая головой. – Забирайте тушкана и марш спать, уже светает!
– А можно печенюшек? – светлый посмотрел в мое лицо, скорчив умильную мордочку.