Страница 5 из 32
Что за дерево — непонятно. Ни веток на нём, ни листьев. Только кора бурая, складками, как морщинами пошедшая. А гибкий-то какой ствол! В середине самой так загибается, что кольцо делает. Ни разу такого Варя не видела. Подошла ближе, аккуратно загиб самый потрогала — может, чудится ей? Или мягкий да гибкий наощупь окажется? Нет, твёрдый, как самое обычное дерево. Тепло только под шкурою одеревенелой чуется. Как сердце постукивает.
Обошла Варя кругом дерева непривычного. Вроде и обычное совсем, если кольца не считать. И хочется что-то Варе в кольцо это пролезть. Будто проверить — влезет ли, не застрянет?
Да ну его, с другой стороны. Мало ли, чем окажется. А то в мавками уже дралась. Гамаюн чуть душу её слопать не успела. А вдруг ствол диковинный её и придушить захочет? Но трусихой всё же казаться не хочется. Так что всё равно села Варя прямо на ствол, в сторону чуть от завихрения древесного. В конце-то концов и мавок она одолела, и Гамаюну не далась.
Села и задумалась. В сказках завсегда у героев проводники случались — Волк ли Серый, Баба-Яга ли. А тут... Сама вроде как пришла, сама и ходи. Не ждёт здесь никто, помогать не спешит. Всяк своим делом занимается.
А и ладно. Не вечер ещё — вон только в небе синева всё теплится. И небо само будто от воздуха подрагивает, потрясывается будто холодец оно немного. Смешно даже Варе стало — небу-то чего бояться?
Тут в траве чего-то затрещало, захрустело. Как мышь если бы завозилась. Только мыши не видно почти, а зверяку-то этого — вполне. Размером с кошку примерно. Спинка чёрная, шерстяная. Только двигается не по-кошачьи — неловко как-то, неумело. Будто с боку на бок его заваливает. И сам будто ёлочкой бежит — от уголка к уголку. И всё в сторону Вари направление держит.
Не испугалась она — показалось ей чего-то, что не будет от существа этого опасности большой. А он её уже и выследил — наклонись да руку протяни — до макушки звериной и достать можно.
Приподнял зверёк мордочку из травы. Маленькая такая, с носиком живым, подрагивает. Запах явно чует. Не Варин, видно — мимо Вари всё глядит своими глазками мелкими. На козьи похожими. И вообще голова у зверька козью напоминает — вытянутая, с ушками-листиками, даже рожки небольшие имеются. Тельце только тщедушное и без копыт — пальчики мелкие на лапках видно. И хвостик тонкий, кисточкой кончающийся.
Чёртик маленький. Не похожий на того, которого Варя ловила. Так, анчутка, видно. Бабка всегда Варю учила анчуток не бояться — мол, маленькие, сами тебя боятся. Хотя бабка и всех учила не бояться, что людей, что нечисти. Говорила, дашь слабину — сразу одолеют. А кто духом крепок, того силой не возьмут.
Анчутка вроде на неё и не глядит, так по сторонам лениво озирается. Ушками, как козлёнок натуральный подёргивает. И носик всё сильнее морщит — запах ищет. Приник к земле мордочкой и выслеживает будто кого вокруг Вариной ноги — обходит, значит, осторожненько. Тельцем лохматым шевелит, лапками перебирает, чтобы Вари не задеть.
Вокруг одной ноги походил. Вокруг другой. Не нашёл видно, чего искал. Отошёл, подальше уселся. Боком к Варе теперь. И всё равно не уходит. И попросить вроде как стесняется.
Улыбнулась Варя. Поняла, чего анчутка-то учуял. Оладьи, которыми чёрта Варя заманить хотела, при ней остались. Вот меньшой брат его и выследил угощение. Подумала Варя да и полезла в суму — всё равно самой-то есть не хочется, а чего добру пропадать. Жаль, конечно, что чёрта нормального ими приманить не вышло. Но так чего теперь.
Достала Варя из свёртка два оладушка — пальцы маслом аппетитным сразу покрылись. И подальше от себя на землю положила.
Дёрнулся анчутка. Заходила спинка его ходуном. Глазки малые враз оладушки выцепили. Да не кинулся поскорее к угощению. Ещё внимательнее на Варю посмотрел. Мол, не поймаешь ли, как брата старшого, на верёвку теперь?
А чего Варе анчутку-то ловить? Не он же Велижанку губить вздумал. Так что мелкий ей без надобности. Отодвинулась она только ближе к кольцу стволяному. Показывая, что без надобности ей и чертёнок, и оладушки.
Вроде поверил анчутка. Рысцой маленькой к угощению кинулся. Ручками один оладушек подхватил и, воровато на Варю глянув, назад попятился.
— Ешь, ешь, — улыбнулась Варя. — Питаться-то всем живым надо. Мне не жалко. Ты ж маленький, много не съешь. Может, и большие обижают тебя, куски лучшие себе забирают. А тебе и остаётся вот так выискивать чего осторожно. Или ты притворяешься просто? Тоже ладно — притворяться уметь надо. Чтоб поверили — это ж не просто.
А анчутка вроде слушает Варю, а сам жуёт — торопливо так, щёчки только тёмные надуваются. Лапками поудобнее оладушек переворачивает. Один сжевал, и за вторым сразу кинулся.
— Ещё будешь? — вроде и умилил Варю анчутка. Полезла к суму последний оладий достала.
Да рано видать, расслабилась — только ладонь протянула, как едва анчутка её и не отгрыз!
Нет, не прямо зубами вцепился — но близко, около пальцев самых щёлкнули. И моргнуть Варя не успела, как пропал оладий в лапах анчуткиных загребущих.
— Ишь ты, — только и хмыкнула Варя. — Видать, ваша братия только хапать и умеет! Ладно, чего уж.
А анчутка доедает да на Варю хитрыми глазами поглядывает. Будто так и говорит: а ты чего — приручить меня хотела? Так я тебе не кошка.
И прав ведь.
Снова Варе взгрустнулось. Да напомнила она себе, что слезами горю не поможешь. Обратно, что ли идти пора? Чтоб отсюда выбираться. Или дальше идти чертей искать. А может анчутка её к чертям тем самым и выведет?
Хитренький анчутка оказался — только Варя к суме потянулась, сразу смекнул, что не за новым угощением полезла. Ушки козлиные навострил, да так подорвался, только Варя его и видела!
— Стой! — только и успела Варя крикнуть, да поздно уж.
Решила всё-таки она в лес вернуться. Поискать, может подскажет чего, что с Велижанкою делать надо.
Как вдруг голос около неё раздался. Густой такой, тяжёлый. Да грозный.
— Нечего тебе там делать, — говорят, а у Вари каждое слово в голове отзывается. — Не поможет тебе никто.
Глядь, а не одна она уже на стволе деревянном. Там как раз, где кольцо образуется, ещё кто-то сидит. Здоровый такой — Варя сначала подумала, что медведь. Только похож в самом деле не очень. Ноги длинные, на человечьи похожие. Голова шерстью вся заросла — лица аж не видно. Сидит, на коленки опирается. А спиной к кольцу прислонился, как к трону.
И сила от него будто во все стороны по воздуху стремится. Тяжёлая такая. На веки опускающаяся и всё прикрыть их старающаяся. Все звуки заглушающая. Пусто. Нет больше их. Будто вообще ничего нет.
— Там нечего делать — значит дальше в чисто поле пойду! — заставила Варя себя языком ворочать.
— Зачем? — голос грузный буквально в голове у неё спросил.
— Потому что... — задумалась Варвара. — Потому что не могу иначе.
— Сгинешь только в чистом поле. И в лесу тоже сгинешь, — без жалости тени Варе сказали. То, о чём и без того она догадывалась. — Не дело это — из Яви в Навь [5] лезть.
— А Правь [6] как же?! — взбеленилась Варвара. — Разве дело это — душу из живого человека утаскивать?! Ладно бы Велижанка чёрное чего совершила! А то всего-то — погадала! В зерцало со свечкой заглянула да суженого позвала! Обычно же не приходит никто. Или тень какая. А может и лицо парня молодого мелькает. Так надо просто свечку загасить и зерцало вниз лицом перевернуть! А Велижанка зазевалась просто... Может, лицо не то увидала. А может и то... Да только чёрт ей сразу верёвку на шею и накинул! Нашли её уж после... Придушенную. Не до конца — к жизни ведунья местная вернуть смогла. Сказала, не всю жизнь чёрт выпить успел, осталось маленько. Только мало! Теперь и не Велижанка это! Ходит только, глазами пустыми, что у коровы по сторонам глядит. Есть что дают. На вопросы не отвечает. Не признаёт никого. Не Велижанка это, понимаешь! Не Велижанка! Да и что за жизнь такая — когда одна шкура от тебя... Нельзя человека такого лишать! Если уж погубить до конца не вышло... Так и отдай обратно, что взял!