Страница 95 из 103
— Все мы рано или поздно выучиваем этот урок. Страсть кружит нам голову и приносит удовольствие, но сантименты… их мы, в нашем деле, в наше время, не можем себе позволить.
Непонятно было, согласна с ней Лили или нет, но Мадам, не услышав возражений, трактовала это в лучшую для себя сторону.
— Если хочешь, — произнесла она певуче, — его завтра же найдут в Сене с перерезанной глоткой…
— Нет, — ответила Лили сдавленно, но твердо, приподнимаясь и неловко вытирая лицо рукавом. — Не хочу.
Мадам не стала настаивать:
— Хорошо. Но одного ты хочешь точно, так?
Лили быстро взглянула на нее и тут же опустила взгляд.
— Ну что ты, — Мадам дружелюбно усмехнулась, коротко касаясь ее запястья, — отнекиваться поздно. Если ты хочешь уйти, я отпущу тебя.
Секундная сумасшедшая радость на лице Лили быстро сменилась недоверием. Она судорожно скомкала в ладони край покрывала, глядя на Мадам с немым вопросом, и та поспешила заверить ее:
— Тебе нет нужды, подобно твоим предшественницам, убегать, поджав хвост. Ты уйдешь в лучах славы, ни от кого не прячась… и не с пустыми руками.
— Что нужно делать? — отрывисто спросила Лили, кусая губы. Мадам, обрадованная, хлопнула в ладоши:
— И все же в тебе есть деловая жилка! Люблю говорить с людьми на одном языке. А потребуется от тебя всего ничего, девочка моя — спасти меня, а, вернее сказать, мою репутацию и всех тех, кто от нее зависит.
На лице Лили отразилось недоумение.
— Но вы же сами сказали…
— Речь не обо мне, а о публике, которая тебя обожает, — обрубила Мадам, мимолетно нахмурившись. — Ты одна из самых известных актрис Парижа. Все еще помнят тот вечер, когда Зидлер вручил тебе корону. Ты можешь блистать вновь, как и раньше, если возьмешь себя в руки. Покори этих ослов заново, тебе это по силам. Ты столько сделала ради того, кто этого не стоил… на что ты способна ради самой себя?
Лили, безмолвствуя, вновь спрятала глаза, и Мадам, поднявшись с постели, цокнула языком:
— Подумай над тем, чего я от тебя хочу. Для этого у тебя есть вся ночь. Утром дашь мне ответ, готова ты или нет.
На этом беседу она посчитала оконченной и направилась к двери, едва не напевая; ее расположение духа улучшалось с каждой секундой, и она не стала скрывать триумфальной улыбки, когда до нее донесся голос Лили, звенящий, совсем чуть-чуть дрогнувший из-за недавних слез:
— Мадам?
— Да, дорогая?
Мадам обернулась. Лили смотрела на нее, сжимая кулаки, и на лице ее бродило выражение, которое бывает у солдат, готовых броситься в лобовую атаку.
— Вам не нужно ждать завтрашнего утра, — произнесла она. — Я дам ответ сейчас.
---
*Людовик Святой (1214 - 1270) - король Франции, канонизированный Католической церковью.
9. La vision
Это было чудом, иначе было это не назвать. Зал аплодировал стоя, с восторгом ничуть не меньшим, чем в тот памятный вечер у Зидлера, а Лили, сыгравшая только что лучший свой спектакль с начала сезона, не могла сдержать слез, слушая, как обрушиваются на нее со всех сторон крики «Браво!». Даниэль не отставал от этой обезумевшей толпы — еще несколько часов назад, когда занавес не был поднят, сердце его обрывалось от предчувствия неминуемой беды, и тем проще было ему окончательно потерять голову от осознания того, что его худшим опасениям не суждено было сбыться. Все предыдущие провалы были забыты; теперь, слушая, о чем говорят вокруг него, Даниэль с трудом мог представить, что та же самая публика еще несколько недель назад готова была растерзать несчастную Лили на части.
— Она прекрасна! — воскликнула мадам Т., щедро награждая мадам Э. поцелуями сразу в обе щеки. — Вы настоящая волшебница, дорогая, иначе не сказать!
— Это моя работа, — скромно улыбнулась Мадам, отстраняясь. — Но мне приятно, что вы, истинный ценитель, оценили ее по достоинству.
— С нетерпением буду ждать ваших юных дарований! Не удивляйтесь, мне уже донесли кое-какой слушок…
— Неужели кого-то может это удивить?
Никто из них не обратил внимания от Даниэля, и он, смешавшись с покинувшей зал толпой, попытался найти Лили. Сейчас, впрочем, это было бесполезно; им удалось встретиться лишь часом позже, на суаре у Пассавана, где Лили ускользнула, наконец, от бесконечных поздравлений и тостов в ее честь — посетовала на головную боль и, заявив, что ей необходимы свежий воздух и минутка уединения, скрылась на балконе второго этажа. Там Даниэль ее нашел, но, охваченный неожиданной робостью, долго не решался приблизиться к ней; наконец она чуть повернула голову, показывая, что не противится его присутствию, и он сделал несколько шагов вперед.
— Я должен тебя поздравить, — произнес он, и вместе со словами из его рта вырвался мгновенно истаявший клуб пара. Зима шла на убыль, но мороз еще ощущался в воздухе, и Лили зябко куталась в меховую накидку, а Даниэль, не додумавшийся захватить из гардероба сюртук, поминутно поводил плечами и едва не подпрыгивал на месте.
— Спасибо, месье, — сухо отозвалась она, глядя не на него, а прямо перед собой, но одновременно с тем будто и не на улицу, раскинувшуюся под их ногами ворохом вечерних огней, а в какое-то зияющее никуда. Даниэль нерешительно покашлял. Его все еще терзал стыд за то, что случилось между ними в заведении мадам Э., он чувствовал себя очень уставшим — но единственным, что позволяло ему в тот момент удерживать себя на плаву, не поддаваться сумасшедшему отчаянию, что затапливало его рассудок, была хрупкая надежда, что что-то еще можно выправить, вернуть на место, пустить по привычной колее. Боясь, что будущий разговор окажется для этой надежды роковым, Даниэль не знал, как подступиться к нему — и поэтому спросил как будто даже беззаботно, рыская по карманам в поисках портсигара:
— Куда ты так смотришь? Что видишь?
— Ничего, — ответила Лили все тем же тоном, разговаривая будто не с Даниэлем, а с самой собой. — Вернее сказать, все то же самое. Вижу темноту, которая все ближе и ближе. Скоро она поглотит тут все, и никто не сможет спастись.
— Тебе все снятся твои кошмары? — спросил Даниэль со вздохом. — Да, думали, что сегодня будет гроза, какой еще не видел Париж. Оказалось, только зря боялись. Ее пронесло стороной.
Лили покачала головой с усмешкой, явно не принимая его слова как что-то серьезное, и Даниэль, ощущая себя преглупо, поторопился спросить у нее:
— Что теперь?
— Теперь? — переспросила она с удивлением, будто Даниэля интересовало нечто само собой разумеющееся. — Граф де Пассаван хотел завтра навестить меня у Мадам. Я окажу ему эту услугу… напоследок.
Даниэль решил, что ему послышалось.
— Напоследок?