Страница 2 из 2
Утро четверга искриться от солнца. Они приходят в пятнадцать минут девятого - вчерашняя женщина и её будущая падчерица Мария. Девочке лет восемь или девять, не больше. Сегодня фройляйн выглядит куда лучше, ногти приведены в порядок, губы густо накрашены алой помадой, в карих глазах боевой настрой. Я присматриваюсь к Марии, пока та с удивлением и восхищением рассматривает мою лавку. Милая девчушка в клетчатом шерстяном платье и жёлтом драповом пальто. Она настоящая куколка. Губки пухлым бантиком, румяные щёчки, золотисто-медовые кудри под зелёным беретиком и голубые, такие же пустые, как у куклы, глаза.
- Здравствуй Мария! Я фрау Зукер, владелица этой лавки сластей. - я стараюсь что бы в моём голосе было побольше ласки и теплоты. - Это ты та счастливая девочка для которой мама и папа заказывают торт на День Рождения?
- Она мне не мама. - звонко и радостно поправляет меня девочка. - Моя мама умерла и сейчас горит в аду.
Лицо будущей мачехи Марии покрывается алыми пятнами, глаза становятся круглыми, как у испуганной лягушки.
Эта девочка, определённо, мой клиент. Я улыбаюсь.
- Ну конечно, ты права. - соглашаюсь я легко и непринуждённо. - Но что бы получить торт на День Рождения тебе нужно выбрать начинку для него. Ты же любишь торты?
Мария смотрит на меня внимательно и немного насмешливо.
- Да, я люблю торты. - наконец отвечает она.
- Тогда следуй за мною, Мария. Я покажу тебе мою кухню. Там ты сможешь попробовать всё что захочешь, а я приготовлю из этого начинку для торта на именины.
Я выхожу из-за прилавка беру девочку за руку. Фройляйн коротко и быстро кивает мне рыжей головкой, она знает о правиле номер один - на кухню моей кондитерской можно только детям, для которых заказали особый торт.
Мы спускаемся по лестнице ступени и перила которой окрашены в кроваво-красный. На каменной стене рядами весят портреты детей для которых моя семья готовила особые торты на их именины. Мария с интересом рассматривает их лица. Сначала это совсем недавно сделанные чёткие снимки - года от 1935 по 1946, потом, чем ниже спускаемся мы по ступеням, тем фотографии становятся всё более блеклыми, черты детей на них едва заметно смазаны. Фото на стене сменяют дагерротипы, они ещё более искажены временем, и вот у самого порога кухни на стене разместились четыре картины. Две из них акварели, на них не возможно что-либо разобрать, две других выполнены маслом - в цветовых пятнах на этих полотнах ещё можно угадать мальчика и девочку.
- Мы пришли. - сообщаю я Марии.
Кухня большая, ярко освещена голыми электрическими лампочками, свисающими с полукруглого свода. Прежде чем я переделала его в свою кондитерскую мастерскую, это было сырое и тёмное подвальное помещение с влажными, покрытыми сизой плесенью стенами. Теперь стены сверкают белизной, чугунная печь моей прабабки, посреди кухни, непрерывно подогревает огромный котёл с бурой слабо кипящей жижей. От котла кухня наполняется нежным, дурманящим и немного похожим на запах хвои ароматом. Вдоль стен расставлены большие и маленькие стеклянные банки, в них специи, орехи, ароматные масляные смеси и прочие ингредиенты для моих сладостей. Я подвожу Марию к полкам и она указывает на то, что хочет попробовать. Я снимаю банки, колбы с полок, ставлю перед девочкой на стол, предлагаю ей серебряную ложку с длинной ручкой. Так ей будет удобнее доставать из банки лакомства. Мария садится за стол на высокий табурет, я устраиваюсь напротив неё, подпираю подбородок кулачком и жду.
Мария открывает первую банку, тянется к алому содержимому ложкой, высунув от усердия свой маленький розовый язычок. А я вижу как её крошечные ладоши тянуться к шее соседского мальчика, обхватывают, сдавливают, душат. Бедный Эрик Маер был найден мертвым под горой из сорняков и травы спустя несколько дней после своей смерти.
Мария достаёт ложку - густое клубничное варенье стекает по её губам, когда она с наслаждением облизывает их.
Следующей она открывает банку с орехами кешью, набирает пригоршню и закидывает в ротик, усиленно работает челюстями.
А я вижу, как она откусывает голову пойманному под кроватью мышонку, слышу, как трещат на её беленьких зубках хрупкие косточки зверька.
Закатывая глаза от удовольствия, девочка шепчет:
- Это хорошо, это вкусно.
Банка с орехами сменяется колбой с яблочной пастилой.
Мария принюхивается к ароматным кусочкам, осторожно отправляет одну пастилку в рот, тихо хихикает.
А я слышу, как она сдавленно смеётся, наблюдая из-за дерева как тонет и зовёт на помощь, провалившаяся под лёд катка Эльза Штольц.
Мария кивает головой, она выбрала, она довольна. Её голубые глаза закрываются сами собой, головка с кудряшками уже лежит на столе, а рядом, из перевёрнутой банки, растекается лужа варенья.
Я медленно поднимаюсь со своего места, обхожу стол. Дурман исходящий от булькающего котла уже давно не опасен для меня. Поднимаю девочку на руки, её тело лёгкое как пушинка, она глубоко и мирно спит. Поднимаюсь по лестнице, передаю спящую Марию её будущей мачехе.
- Она проспит ровно три дня и три ночи. - сообщаю я шепотом. - Потом вы скажете ей, что она была больна, а на следующий день отметите её новый День Рождения.
Женщина осторожно прижимает тельце Марии к себе, на улице их уже ждёт машина что бы отвести домой.
- И она ничего не вспомнит... о том... о прошлом?
Я отрицательно качаю головой.
- После того как она попробует торт, который сама выбрала, ваша падчерица станет совершенно другим человеком. Она не только не сможет вспомнить о своих дурных поступках, но и не будет иметь желания делать их впредь.
- Спасибо, - по щекам фройляйн опять катятся слёзы. - А то я так боялась. Понимаете, уже третий месяц, я ещё никому не говорила, даже маме, даже Абелю, только вам, фрау Зукер.
- Уверена, у вас всё будет хорошо. Вы подарите Марии прекрасного братика, фройляйн Вогель.
- Откуда вы знаете? и моё имя тоже. - она удивлена, ошеломлена, но уже спешит покинуть мою лавку.
- Прощайте фрау Зукер. - бросает она на пороге.
- Прощайте, фройляйн. - улыбаюсь я и закрываю за ней дверь.
Ну вот. Теперь вы знаете мою тайну, хотя её знает каждый родитель в городе. Если в вашей семье родился ребёнок, который угрожает стать монстром в человеческом обличии, вам обязательно нужно заказать для него специальный торт на именины. Многие пытаться выгнать зло из ближнего своего "кнутом", но, когда из этой затеи ничего путного не выходит они обращаются ко мне. А в моей семье зло из сердец изгоняют "пряником", особым пряником, конечно. Не напрасно же моя лавка сластей называется "Пряничный домик".