Страница 24 из 46
— Серена, — прошипел Кейн, предупреждая, что в эту тему разговор заводить не нужно; но та на него лишь взгляд кинула — неожиданно озлобленный, без капли былого флирта. — Веди себя прилично…
— Вам ли говорить о приличиях, граф Винтер, — девушка делает сильный упор на форме «вам», напоминая, что на «ты» она переходить не позволяла. — Вы отлично знаете, зачем я здесь. Не нужно строить из себя оскорбленную невинность, и прятаться за спиной своей новой светлой.
Пальцы Кейна на плече Эстер сжимаются, и та невольно дергается от неожиданной боли. Он потерял самообладание — но всего на секунду; тут же он отпускает целительницу и мягко говорит:
— Простите, миледи. Не сдержался. Вы в порядке?
Серена, увидев это, ухмыльнулась и одобрительно похлопала по плечу Ирви, который стоял, не смея вмешиваться в разговор старших некромантов. Она отходит на шаг назад, и ее взгляд становится холодным и расчетливым.
— Гильдия начинает играть по новым правилам, Кейн, и вы это отлично знаете, — теперь в ее голосе не было ни намека на шутку. — И мне кажется, что вы слишком поглощены своими… личными переживаниями, чтобы заметить перемену ветров.
Кейн, несмотря на все волнения, сохраняет внешнее спокойствие. Его взгляд пронзителен, и он направлен прямо на Серену.
— Тогда озвучьте, пожалуйста, ясно и прямо, — его слова отточены, как меч, — какие перемены в Гильдии вы считаете достаточно значимыми, чтобы явиться без предупреждения?
Эстер, стоя немного в стороне, наблюдает за этой дуэлью взглядов. В ее душу начинает прокрадываться подозрение, и это неприятное ощущение стягивает вокруг сердца петлю.
Серена выдерживает паузу, словно выстраивая свои мысли в ряды невидимых фигур на шахматной доске, прежде чем сделать решающий ход.
— Перемены, о которых я говорю, скажем так, принесут множество возможностей для темных, — ее голос низок и полон тайн. — И я здесь, чтобы убедиться, что вы не останетесь в стороне от этой игры.
— Ради Тьмы, леди Шварт!.. — раздраженно восклицает граф, и трет ладонью уставшие глаза. — Мне не до ваших загадок, и уж тем более, у меня нет времени делать вид, что я верю, что без меня в Гильдии не справятся. Вы прекрасно вели дела столько лет без моего участия, зачем прерывать эту чудесную традицию?
— Обсидиану нужен хотя бы один Винтер в совете, — чеканит Серена, поджимая пухлые губы, не скрывая своего презрения и разочарования в ответе старого друга. — И если вы продолжите играть в отшельника, то после Трибунала шансов у вас будет все меньше.
Ирви громко ахает, и прижимает ко рту ладонь; его испуганный взгляд мечется между всеми присутствующими, будто парень надеется, что ослышался.
— Под Трибунал? За что? — его голос аж свистит от подкатывающей паники.
Некромантка морщится, и на секунду запрокидывает голову назад, будто собираясь с последними силами. Шепчет себе под нос что-то, что Эстер расслышать точно не может, но очень уж похоже на «сборище идиотов, за что мне все это», и возвращается в свое обычное, отрепетированно-идеальное состояние. Стреляет глазками в Кейна, чуть опускает взгляд на ведьму — и хитро прищуривается, улыбаясь одним уголком рта. То ли вызов, то ли…
— Душа моя, — томно тянет Серена, обращаясь снова к графу, — не заставляйте меня объяснять вам очевидные вещи. Последняя подсказка: в прошлый раз, когда я вас навещала, Винтеров здесь было аж в два раза больше.
Она по душу Абрахама — ну конечно же; эта догадка приносит Эстер неожиданное облегчение. Братец даже после смерти все продолжает пакостить младшему, и непонятно, когда наконец остановится.
— Абрахама погубила его собственная глупость и тщеславие, — закатывает глаза Кейн. — Вам ли не знать, сколько раз у меня был шанс его прикончить, с его же подачи — но тут он постарался сам.
— Разумеется, — ее слова пропитаны ядовитым удовольствием, — но не в том ли вся суть наших жизней? Стремиться, упасть, стремиться вновь — в бесконечном танце амбиций и поражений. И вот ваш брат… Он стремился, о да, и упал, но кто сказал, что танец окончен?
В глазах Кейна застыл лед, глубокий и тихий, словно под поверхностью скрывалась буря.
— Абрахама разметало тонким слоем по стенам семейного подземелья, — голос его был монотонным, но каждое слово казалось отточенным. — Я сомневаюсь, что нам стоит следовать идеям некроманта, неспособного укротить даже собственную смерть.
Звучит иронично, учитывая события на кладбище — Эстер невольно хмыкнула, удивившись такому высокомерию. Серена взмахнула рукой в воздухе, словно вычерчивая в нем невидимый знак.
— Я думаю, вы так и не поняли своего брата. Он был очарован идеей вечности. Вечная память, вечное влияние… — она приблизилась к Кейну, слишком близко — Эстер снова сжала зубы, чтобы сдержаться и случайно какой-нибудь лианой барышню от него не оттащить. — И кто знает, какие семена он успел посеять, прежде чем его собственная гордыня принесла его жизнь в жертву Тьме?
Эстер, наблюдавшая за этой сценой, поняла, что Серена играет в игру, цели которой гораздо масштабнее и опаснее, чем просто ревность или желание внести раскол в дом. Ее ледяные взгляды, ее манера держаться, все это говорило о том, что ставки в этой игре куда выше, чем просто сердце некроманта или краткий хаос.
— Я вновь прошу вас, — цедит сквозь зубы мужчина, не спуская взгляда с лица непрошенной гостьи, — отбросить загадки, недосказанности и театр — и сказать, ради чего Гильдия решила вспомнить о моем существовании.
— Ради восстановления справедливости, мой милый друг. О смерти Абрахама мы узнали всего несколько дней назад, когда один из информаторов сообщил о вашей трагичной… садовой ситуации, — Серена обводит пальчиком круг в воздухе, и цокает языком. — Когда вы планировали уведомить совет о смерти одного из его членов?
— Неужели я обязан отчитываться в Гильдию о потерях своей семьи? — Кейн нервно усмехается, его улыбка похожа на лезвие — холодное и острое.
— Вы обязаны хранить Обсидиану верность, а не скрывать всплески скверны и, — она взглянула на Эстер, — отношения со светлыми.
— Это просто нелепо. Гильдия всегда будет в курсе того, что она посчитает нужным знать. Может быть, совету стоило выполнять свои обязанности чуть лучше, и не допустить Абрахама к ритуалам воскрешения, — его голос был спокойным, но в нем слышалась сталь. — Я пытаюсь исправить ошибки моего дорогого братца, и миледи мне в этом помогает. Вы не смеете обвинять меня, выставлять меня перебежчиком.
Серена повела бровями, и ее губы изогнулись в искусственной улыбке.
— О, граф, вы не перестаете удивлять. Но пусть будет так. Гильдия желает, чтобы вы явились перед советом, чтобы обсудить вашу роль в судьбе Обсидиана. Мы не можем позволить, чтобы… неконтролируемые элементы… нарушили баланс, который мы так усердно стремимся сохранить.
— И что же случится, если я откажусь с вами пойти, леди Шварт? — он склоняет голову к плечу, картинно-заинтересованно прислушивается. — Вы великолепная ведьма, я отлично это знаю — но одна против троих магов и Принца? Будьте благоразумны.
Серена вздыхает, делает шаг назад. Рыжеволосая колдунья смотрела на Кейна с смешанным чувством уважения и раздражения. Он ухитрился поставить ее в тупик, и это было нечто, чего она, вероятно, не ожидала.
— Ваша правда. Если вы не последуете за мной добровольно, совет пришлет кого-то более убедительного. Я пришла с миром, Кейн, не превращайте это в войну.
— Тогда я буду ждать гостей, — сказал он, его голос был спокойным, но веским. — Я предпочитаю столкнуться с ними здесь, на моей территории, где я могу контролировать ситуацию. Тогда и выясним, на чьей стороне справедливость.
Эстер знала, что в этой игре каждое слово могло быть как кинжалом, так и щитом, и Кейн умело манипулировал ими, чтобы защитить и себя, и Ирви, и даже ее саму.
Серена кратко кивнула, признавая временное поражение в этом противостоянии.
— Понимаю, — ее голос звучал пусто, эхом откликаясь под высокими потолками. — Жаль. Я считала вас умнее, граф. В таком случае, я оповещу Гильдию о вашем решении — но ведь окажете старой подруге услугу, не выгоните босиком на мороз? Давно я в Исендоре не гостила. Все равно они меня сюда отправят подчищать улики, нет смысла уезжать.