Страница 22 из 46
И вот, наконец, он останавливается, смотрит на нее, и его голос звучит неожиданно мягко:
— И что же вы натворили, миледи?
— Вот и вся благодарность, — вздыхает Эстер, прижимая ладони к вискам, пытаясь сосредоточиться — все перед глазами плывет, будто ее укачало.
— Благодарность? Вы чуть не умерли! — Кейн разводит руками, пораженный, что ему еще смеют перечить по поводу такой очевидной истины. — Что вы сделали, что это было за заклятье?
— Я вам жизнь спасла, — она смотрит на него снизу вверх воспаленными глазами, и хочет сейчас только лечь спать, а вовсе не вести драматичные беседы. — Неужели это что-то непостижимое? Если бы мне в грудь лопату воткнули — вы бы меня там и оставили умирать?
Граф останавливается и смотрит на ведьму с выражением, которое ей сложно прочитать.
— Нет, конечно. Вас бы я не посмел бросить. Но я удивлен, что вы решили спасти меня.
Кейн опускается на корточки перед скамьей, его глаза теперь на одном уровне с ее. Они полны тревоги и… благодарности?
— Простите мне наглость, но теперь я лишь больше настроен заполучить вас обратно. Вы готовы дать мне еще один шанс? — его голос низок и искренен, и в нем слышится нечто большее, чем просто вежливость или обязанность.
Эстер кивает, но ее уста изгибаются в усмешке.
— Только без планов по захвату мира, пожалуйста… хотя бы до оттепели, — отшучивается она, пытаясь избавиться от ощущения, что по своей воле возвращается в ловушку.
— Ваша воля, — Кейн почтительно склоняет голову и выпрямляется. — Надо же. Некромант в долгу у светлой ведьмы. Дожились, миледи. Что дальше? Солнце взойдет с запада?
Они смотрят на ночное небо, испещренное яркими звездами, словно тайными свидетелями их разговора. На явного свидетеля — беднягу Ирви — внимания почти не обращают; у Эстер сейчас просто сил не хватит от еще одного некроманта выслушивать речи о жизни и смерти, а Кейн и так на волоске от того, чтобы парнишку по разным шкатулкам домой отправить. Ирви тревожно теребит рукава своего плаща, на каждую фразу в разговоре реагирует, будто ждет, что вот сейчас, после точки ему и прилетит. Но обходится без насилия; пока эти двое слишком заняты друг другом. Осознают последствия. Пытаются при этом еще хоть какой-то декорум сохранить, хотя, казалось бы, после лопаты стесняться уже поздно.
Черенок еще-немного-и-орудия-убийства Кейн, кстати, о какое-то надгробие сломал, чтобы «случайно» ее в Ирви не метнуть.
Заботится о парнишке, ничего не сказать.
***
Дверь таверны «Заснувший дракон» распахнулась с характерным скрипом. Эстер и Кейн вошли внутрь, и на мгновение все беседы стихли, застыв в ожидании. Здесь, в доме путника, каждое новое лицо могло быть посланником новостей или вестником беды.
Эстер огляделась по сторонам, чувствуя невольное облегчение от возможности снова оказаться в цивилизованной обстановке после всех ночных потрясений. Она шла рядом с Кейном, чье обычно бледное лицо сегодня было особенно изможденным, следы крови на его одежде уже начали застывать характерной коркой.
— Ирви, — окликнул парнишку граф, — поднимайся и забери вещи Эстер. Она вернется с нами.
Вряд ли он был рад роли мальчика на побегушках, но все лучше, чем при каждом случайном движении учителя пригибаться и дергаться, надеясь уклониться от подзатыльника.
Кейн и Эстер подошли к стойке, за которой стоял хозяин таверны. Он протирал кружку кухонной салфеткой, когда они подошли, и остановился, встречая их взгляд.
— Проклятие старого храма снято, — сказала девушка, не вдаваясь в подробности о том, какой ценой это далось. — Место больше не опасно для жителей.
Хозяин таверны оценивающе посмотрел на них, его взгляд задержался на кровавых пятнах на одежде Кейна.
— Слава о ваших подвигах разойдется быстро, Кейн Винтер, — ответил он, складывая ткань. — Вы всегда приносите с собой великолепные новости. Если останетесь на обед, пообщаетесь с местными, много о себе узнаете.
Последняя фраза прозвучала, как смесь угрозы и отцовского наставления; Эстер фальшиво улыбнулась, услышав, как ее заклинание, ее достижения, ее головную боль и жуткую энергетическую ломку!.. мгновенно приписали графу, будто это настолько очевидно, кто в паре бледной маленькой блондинки и мрачного аристократа — одаренный. Кейн едва успел открыть рот, чтобы возразить, но тут же осекся — ведьма вцепилась в его запястье, и красноречиво потянула прочь, ближе к двери.
Эстер почувствовала, как плечи Кейна напрягаются от неодобрения, дискомфорта из-за внезапного внимания. Он предпочитал держать свои дела в тени, ведь в мире, где некромантия вызывала страх и подозрение, любая публичность могла быть опасной.
— Пойдем, — произнес он тихо, и они направились к выходу из таверны. За их спинами зазвучал шепот, полный спекуляций и догадок.
На улице было прохладно, и Эстер содрогнулась от утреннего ветра, который нес с собой запахи леса и дальних дорог. Она посмотрела на Кейна, чья сила воли была единственной причиной, по которой он все еще стоял на ногах после ужасов кладбища.
— Вы уверены, что не стоит хотя бы день отдохнуть здесь? — озабоченно спросила она. — Выглядите… неважно.
Кейн усмехнулся, скрытая боль едва пробиваясь сквозь его маску уверенности.
— Я переживу, — ответил он. — Но если захотите снова меня подлатать, не откажусь. Навести, так сказать, финишные мазки.
Они медленно пошли по улице, осторожно обходя лужи от недавнего дождя. Когда они приблизились к краю дороги, где стояла повозка, на которой они приехали, Ирви уже ждал их там, с вещами Эстер, аккуратно сложенными на сиденье. Как он проскочил мимо них — ведьма не знала, но быстро отмахнулась от этой мысли. Не до Ирви сейчас.
— Все готово, — заявил он, снова довольный и энергичный.
— Хорошо, — кивнул Кейн и помог Эстер забраться в повозку, затем последовал за ней. — Выезжаем. Время возвращаться домой.
Ирви залез на место возчика и натянул поводья. Повозка тронулась, и колеса зашуршали по гравию дороги.
В душе Эстер все еще штормило от пережитых событий, но одно было ясно — ее судьба теперь неразрывно связана с этими двумя магами, и только вместе они могли преодолеть тьму, расстилавшуюся над землей Исендора.
— Ну что, граф, и после сегодняшней ночи продолжите верить в собственное всесилие? — с иронией в голосе спросила Эстер, присматриваясь к темному небу сквозь колыхающиеся верхушки деревьев.
— После сегодняшней ночи я готов поверить всему, что вы скажете, — ответил Кейн, позволяя себе легкую улыбку.
— Ах, вы меня смущаете, — ее тон был игривым, и взгляд — немного вызывающим. — Готовы признать, что случайная светлая повлияла на ход вашего великолепного плана?
— Я готов согласиться с тем, что иногда… случайности играют роль. Но не забывайте, что каждый наш «случайный» выбор может быть частью большой игры, о которой мы можем никогда и не узнать.
— Вот как, значит? — Эстер подняла бровь. — Ну, если это игра, то я намерена нарушать все известные правила, лишь бы выбрать свой путь. Только тогда она будет стоить свеч.
Кейн покачал головой, но в его глазах засверкала искра искреннего интереса.
— Я всегда знал, что вам, святошам, не чужды нотки бунтарства.
— Бунтарство — это второе мое имя, — сказала Эстер с улыбкой, затем ее глаза приобрели серьезное выражение. — Но если серьезно, то, быть может, в этой «игре», как вы ее называете, нет ничего случайного.
— Вы думаете, что мы все танцуем под дудку невидимого божка? — его голос понизился, словно доверяя секрет.
— Я предпочитаю думать, что мы сами можем играть на этой дудке. В худшем случае, иногда выбираем мелодию.
— Мне нравится ваш оптимизм, миледи, — Кейн откинулся на спинку сиденья, непослушный черный локон упал на высокий лоб. — Иногда мне кажется, что судьба — это просто шанс для нас узнать, на что мы готовы ради того, чтобы доказать, что она не права.
— Смею предположить, вы готовы на многое, граф Кейн? — якобы шутя спросила Эстер, но взгляда не опускала — требовала ответа.