Страница 19 из 46
— Кейн в ярости, — продолжил Ирви, его глаза бегали, и он явно старался контролировать свои эмоции. — Но он понимает, что силой вас вернуть не сможет. Он… он хочет встретиться и предложить новые условия союза.
Слова «новые условия» заставили сердце Эстер биться быстрее. Какие условия мог предложить некромант, и что они могли означать для ее будущего? Могла ли она доверять Кейну после всего, что произошло между ними?
Следующие слова Ирви вырвались из него, словно он не мог удержать их в себе:
— Он сказал, что это важно. Что у нас обоих могут быть проблемы… если вы не согласитесь встретиться.
В глазах Ирви читалась не только спешка, но и страх — страх не столько за себя, сколько за Эстер. Возможно, он и правда знал больше, чем должен был, и теперь эта тяжесть знания вынуждала его быть еще более осторожным в своих словах.
Эстер чувствовала, как в ее жилах течет холод. Она знала, что Кейн не был бы так настойчив, если бы не чувствовал истинной угрозы — или не видел для себя выгоды. Ее первый порыв был отвергнуть встречу, но инстинкт подсказывал, что игнорировать приглашение могло быть еще опаснее.
— Скажите мастеру Кейну, что я буду там, — тихо сказала Эстер, вглядываясь в лицо Ирви. — Но пусть он знает: я приду на своих условиях. И если у него есть в виду какие-то игры… я быстро закончу их.
Ирви кивнул. Разговор был закончен явно быстрее, чем планировалось, и подросток быстро отвернулся, чтобы уйти, все еще шепча что-то вроде извинений или благодарности. Эстер долго следила за ним, пока его фигура не растворилась в дымке, вплетаясь в ткань полуденного леса.
Оставшись одна, Эстер стояла у берега, держа мешочек с монетами. Они были тяжелым напоминанием о том, что Кейн все еще оказывает влияние на ее жизнь, даже не будучи физически присутствующим. Встреча, намеченная ночью, звучала, как обещание или угроза — и возможно, то и другое одновременно.
Поддавшись тихой грусти, она рассматривала течение реки, которое казалось бесконечным и неизменным, в отличие от собственной жизни, полной перемен и неопределенности. Эстер знала, что река, как и время, несет все вперед — беспечные листья осени, ледяные осколки зимы, и теперь, в марте, она несла обещание новой жизни и новых начинаний.
Закрыв глаза, Эстер позволила себе на мгновение утонуть в шуме природы, пытаясь найти в нем утешение и мужество для предстоящей встречи. Сознание Эстер вернулось к наболевшим вопросам, когда она осознала, что встреча с посланником Инквизиции так и осталась в подвешенном состоянии. Эти мысли заставляли ее сердце биться в такт с быстрыми шагами, когда она направилась обратно к таверне.
Ей было необходимо демонстрировать образ примерной вдовы, женщины, полностью отданной благочестивой жизни, ведь в глазах церкви и общества она должна была оставаться непорочной и непоколебимой. Время спасения ее души и покаяния было сейчас важнее, чем когда-либо, учитывая возможную угрозу со стороны Инквизиции.
Вдох и выдох. Эстер напоминала себе о добродетелях и о том, что в ее жизни было светло и чисто. Она напоминала себе о годах служения обществу, о благих делах, воспитании маленькой Ланы и заботе об отце. Все это должно было создать вокруг нее ауру праведности, которую так ценила церковь.
Подойдя к таверне, Эстер взглянула на свои руки, словно проверяя, не осталось ли на них улик. Она поправила одежду, выровняла дыхание и вошла в помещение с настолько миролюбивым выражением лица, на которое только была способна со своим характером.
Внутри таверны было тепло и светло от огня, пылающего в камине. Хозяин, увидев ее, нахмурился, но Эстер подошла к нему с почти блаженной улыбкой.
— Прошу прощения за утро, — сказала она мягким голосом. — Я задумалась о вечных истинах и не заметила, как время прошло. Будьте добры, горячего чая, пожалуйста, и кусочек хлеба.
Удивленный, и окончательно убежденный, что приютил сумасшедшую, хозяин кивнул и отправился выполнять ее просьбу. Эстер села за столик у окна и с мечтательным выражением лица уставилась в пустое небо. Она знала, что в такие моменты важен каждый жест и взгляд, и если Инквизитор или его агенты ее наблюдают, то пусть увидят ее такой, какая она хочет казаться — набожной, искренней и далекой от всякой ереси.
На самом деле, ее мысли были где-то далеко, борясь с беспокойством о предстоящей ночной встрече с Кейном и скрытой угрозой, которую представляла Инквизиция. Но сейчас ей нужно было все это отложить в сторону и сконцентрироваться на сохранении своего нынешнего мира, даже когда ветер перемен уже звучал в ее ушах. Эстер взяла в руки чайник с горячим чаем, который хозяин поставил перед ней, и налила себе в чашку. Пар поднимался над чашкой, и она сделала глоток, чувствуя, как жидкость обжигает губы и язык. Ауч.
В таверне нарастал вечерний гомон, уже знакомые посетители сменились новыми лицами, и каждый раз, когда дверь открывалась, Эстер поднимала взгляд, пытаясь уловить лица тех, кто мог быть посланником Инквизитора. Но ни одно из них не вызвало у нее подозрений, и она вновь возвращалась к своим раздумьям.
Снаружи начало медленно темнеть, и фигуры на улице становились все более размытыми и таинственными. Эстер оставалась неподвижной, ее взгляд теперь полностью сосредоточен на стенках кружки напитка, заказанного, чтобы окончательно не взбесить хозяина, но ее уже полностью был поглощен перспективой полуночной встречи с Кейном.
Время шло, и ожидание становилось невыносимым. Она понимала, что обещанной встречи с посланником Инквизитора не будет. Может быть, это был чей-то злой розыгрыш или, хуже того, тест, организованный самим Тристаном, чтобы проверить ее терпение и наблюдательность. В любом случае, она чувствовала, как разрастается ее злость.
Теперь, когда стемнело, Эстер вышла из таверны, ее шаги были уверенными и наполненными решимостью. Ее путь лежал через город к древнему кладбищу, где вековые деревья и мрачные надгробия находились в постоянном молчаливом диалоге с луной и звездами.
Подняв взор к небу, Эстер заметила, как луна начинает свое восхождение, ее серебристый свет пробивался сквозь разреженные тучи. Полнолуние наступило.
Кладбище встретило ее тишиной, которая нарушалась лишь шорохом и легким ветром, шептавшим среди деревьев. Эстер вдохнула холодный воздух, наполненный запахом земли и увядших цветов. Она чувствовала, как каждая клетка ее тела напрягается в ожидании неизбежной встречи.
Среди мертвых, спящих под каменными плитами, Эстер искала живого — Кейна, владыку мертвых. Ее мысли были сосредоточены на предстоящем разговоре, на том, какие слова нужно сказать, какие условия предложить или отклонить. И почему-то… почему-то в груди щемило. Ведьме не хотелось об этом даже думать.
Наконец, посреди кладбища, у старинной разрушенной капеллы, Эстер увидела фигуру, которая ждала ее в тени. Сердце ведьмы забилось сильнее, и она сделала еще несколько шагов вперед, чтобы престать перед своей судьбой.
Кейн увидел ее — и ухмыльнулся.
IX. Отшельник
Кладбище поглотила тишина, которую иногда нарушал лишь шум листьев, шелестящих под ночным ветром. Кейн стоял у края могильных плит, его фигура казалась размытой и призрачной в лунном свете. Рядом, Ирви был поглощен работой, его молодые руки аккуратно раскладывали символы и закладывали компоненты для ритуала.
— Миледи, — произнес Кейн, его голос звучал мягко и вкрадчиво, будто он пытался ее загипнотизировать. — Я уже волновался, что вы не придете.
— Я думала об этом, — признается девушка. — Решила, что хочу посмотреть, каким способом попробуете меня завоевать обратно.
— Или просто осознали, что со мной лучше сотрудничать, а не враждовать?
Эстер стояла неподвижно, не показывала своего волнения, но в глубине души ощущала беспокойство. Ей было важно скрыть свои истинные чувства — Кейн по-прежнему оставался для нее загадкой, и где-то в глубине души она все еще не могла разобрать свое отношение к этому мрачному владыке мертвых.
Он приблизился к ней, и его присутствие было ошеломляющим. В каждом его движении была некая грация и уверенность, которые не могли оставить Эстер равнодушной.