Что скрывается за чертополохом

Взглянув на Уокера, я отметила, что он побледнел сильнее, но все равно продолжал слушать. Я направила пистолет между ног Брикса.

— Не хочешь лишиться члена, тогда рассказывай всё.

Сирены выли уже совсем рядом.

Брикс злобно рассмеялся.

— Твой дорогой папочка скопытился, сука, и, кажется, оставил тебе все свое бабло. Думаю, твоей мачехе это не очень понравилось, поэтому она обратилась к Нату и заключила сделку. Убрать тебя за миллион баксов.

Его слова обрушились на меня жестокими ударами, выбившими воздух из легких. Мои пылающие щеки, участившееся дыхание и затуманившееся зрение предупреждали о приближающейся панической атаке.

Не сейчас, только не сейчас.

Сквозь удушающие, сокрушительные эмоции до меня донесся рокот Уокера, позвавшего меня по имени, отчего я мгновенно выпрямила руку, направив оружие на Брикса.

— Ты лжешь.

Он покачал головой, наслаждаясь моим горем.

— Я меня есть чеки. Сука считала нас тупыми бандитами, которыми она может манипулировать, но у нас есть доказательства, что это ее идея. Если я сяду вслед за Натом, то потащу эту пизду за собой.

— Почему? — спросила я. Неужели Брикс пытался убить меня за паршивый миллион долларов?

Натан — безусловно. Его мотивы я понимала.

Но Брикс?

Он понял мой вопрос и с отвращением скривил губу.

— Нат — единственная моя семья, а ты его предала. А потом твой мудила-бойфренд, — он сердито посмотрел на Уокера, — отправил каких-то громил выбить из меня все дерьмо, чтобы добыть информацию. Стыдно признаться, но я все растрепал. Как маленькая сучка. Поэтому мне пришлось ехать сюда. Я должен был сделать это ради Ната. Ради себя. Миллион долларов — просто вишенка на торте.

Новость о том, что Уокер послал кого-то за Бриксом, чтобы выбить из того информацию, не стала неожиданностью. Он сказал мне, что его ребята потолковали с Бриксом, и я распознала намек на то, что они с ним поработали для выяснения местонахождения Натана. Уокер во что бы то ни стало отчаянно пытался защитить меня от Натана. Он любил меня. Он сделает все, что потребуется. И я любила его. Он был единственным человеком, которому я когда-либо по-настоящему доверяла. Даже пуля в животе не помешала ему помчаться за мной.

Чувствуя отвращение и ненависть к людям, навлекшим на нас столько бед, я услышала, как дыхание Уокера стало учащаться. В этот момент к нашим машинам подъехала полиция и скорая помощь.

— Ты и Натан — два тупых бандита. Ни один из вас не смог одолеть меня. И если с Уокером что-нибудь случится, я потрачу остаток своей жизни на то, чтобы вы больше никогда не вышли на свободу.

Внезапно мне рявкнули приказ бросить пистолет.

Через секунду нас окружили полицейские, и я подняла руки и опустила оружие на землю.

— Сначала мой парень, — умоляла я их. — Он ранен. Ему плохо.

Медики поспешили к Уокеру, когда полиция приказала мне развернуться.

— Уокер!

Застонав, он открыл глаза, а потом в них вспыхнула ярость при виде того, что меня арестовывают.

— Нет!

— Все нормально! — успокоила я его. — Пожалуйста, — умоляла я офицера, арестовавшего меня. — Позвольте мне поехать с ним. Меня похитили! Этот ублюдок, — я пнула ногой в сторону Брикса, — выстрелил в моего мужчину!

— Мы во всем разберемся в участке. — Офицер подтолкнул меня к машине.

— Мне нужно знать, что он в порядке. — Услышав, как Уокер зовет меня по имени, я попыталась обернуться. — Мне нужно знать, что он в порядке!

Но никто не слушал. Запихнув на заднее сиденье полицейской машины, меня увезли от любимого человека, истекающего из-за меня кровью.

ГЛАВА 42

Никто не говорил мне, в порядке ли Уокер.

Этот страх мешал сосредоточиться на признании Брикса. То, что он сказал о моем отце. О Перри, моей мачехе.

Я беспокоилась только об Уокере. Но полицейские не отвечали на мои вопросы, лишь взяли показания, а затем затолкали в тюремную камеру.

Так я там и сидела, пока волна ярости Бродана Адэра, и его очень дорогого адвоката, не накрыла полицейский участок, и он не потребовал моего освобождения. Час спустя, по дороге в больницу Инвернесса, его все еще трясло от ярости из-за «некомпетентности полиции».

— Как Келли? — хватило у меня присутствия духа спросить.

— В безопасности, — пообещал он. — Она с Риган и Тейном.

Панические слезы угрожали мне удушьем.

— Уокер?

Бродан с мрачным выражением сжал мое плечо.

— Ро в больнице с его мамой. Он на операционном столе.

— Он… он…

— Не знаю, — ответил Бродан хриплым от волнения голосом. — Я не знаю. Но тебя нужно осмотреть. То, что полиция сначала не отвезла тебя в больницу, — гребаный позор.

— Я в порядке.

— Ты не в порядке.

Я хотела поспорить с Броданом, но решила, что быстрее доберусь до Уокера, если заткнусь и позволю врачу осмотреть меня.

По пути в больницу Бродан задавал вопросы, и я передала ему слова Брикса, будто рассказывала чью-то другую историю. Это было сюрреалистично. Неправдоподобно. Словно из криминального фильма.

Моя мачеха, по сути, заключила контракт на мою жизнь.

А мой папа…

Стоп.

Уокер. Сейчас он единственный, кто имел значение.

Уокер потерял слишком много крови. Мама Уокера и Бродан пытались заверить меня, что с ним все будет в порядке, но я пребывала в тихом яростном ужасе. Мы не говорили ни о чем важном, просто бродили по комнате и спрашивали, не нужно ли кому перекусить или выпить кофе, а потом сидели в зыбкой тишине. Ро отправилась домой, чтобы забрать Нокса у Лахлана и Робин.

Каким-то чудом пуля не задела органы, но не прошла навылет и повредила крупный кровеносный сосуд. К моему облегчению, Уокер перенес операцию без осложнений… но не очнулся. Прошло почти сорок восемь часов. До прибытия медиков он потерял очень много крови. Существовала вероятность недостаточного снабжения мозга кислородом. Нам сказали, что его мозг функционирует нормально, но ничего нельзя сказать конкретно, пока Уокер не придет в себя.

Вид его на больничной койке полностью подавлял.

Бродан ушел домой, чтобы принять душ, а мы с мамой Уокера остались дежурить.

Пока не приехала полиция для очередного разговора со мной.

— Мисс Харроу… — Офицер в штатском наклонился ко мне, привлекая мое внимание.

— Простите, — пробормотала я, убирая со лба сальные волосы. Мне нужен был душ. Но больше всего мне нужно было, чтобы Уокер очнулся. — Вы что-то сказали?

— Подозреваемый, мистер Кайл Брикстон, заговорил. В обмен на признание он предоставил нам улики против Перри Харроу. Вашей мачехи.

Я кивнула, каждое нервное окончание гудело от потребности вернуться к Уокеру. Единственное, что заставляло меня оставаться на месте, то, что Уокер хотел бы, чтобы я все узнала.

Воспоминание о том, как он бежит за мной, явный страх и ярость на его лице за секунды до попадания пули, снова и снова проигрывалось в моем сознании.

— Значит, это правда? — пробормотала я, чувствуя, как мной овладевает горе. — То, что сказал Брикс. О моем отце?

Лицо офицера смягчилось от сочувствия.

— Боюсь, что да, мисс Харроу.

Из больницы я не ушла. Вместо этого приняла душ прямо там и переоделась в одежду, принесенную мне Монро, когда она приехала с Арией и Келли. Ария присматривала за Келли, и их защищала небольшая команда телохранителей, на которой настоял Бродан, пока не выяснится, получила ли наша история завершение.

Ария уводила Келли в слезах, и я хотела пообещать своей девочке, что в ее следующий визит к Уокеру он будет бодрствовать. Но чем дольше он лежал в этой постели, тем глубже мой страх пускал корни.

Мама Уокера вернулась в отель, чтобы встретиться с его отцом, приехавшим из Портобелло. Я не знала, как отнесусь к приезду отца Уокера. Часть меня хотела защитить его от этого.