Страница 87 из 124
"Veteran’s Day Poppy" производит даже более неожиданное впечатление. Интенсивности и концентрированности здесь еще больше, а странный темп оказывает дезориентирующий эффект на и без того ошеломленного слушателя: песня никак не может определиться с ритмом – то вальяжно бредет вразвалку блюзовым шаффлом, то пускается в ошалелый галоп; остервенелые припадки сменяются моментами отдохновения с многократно повторяемой гитарной фигурой, а те, в свою очередь, – секциями с монотонной долбежкой по одному аккорду.
Глава семнадцатая, в которой выход альбома "Strictly Personal" вызывает крайне противоречивую реакцию
Переслушивая "Moonlight On Vermont" и "Veteran’s Day Poppy" сегодня, «задним числом», не так трудно заметить новшества: музыка кажется еще менее консервативной и более анархической, а Капитан со своими речитативами, похоже, все меньше думает над вопросами мелодий, куплетов и припевов. И тем не менее, если бы не «ржавый» продакшн Фрэнка Заппы, обе новые композиции вполне могли бы встать рядом со старыми композициями Дона Ван Влита, которые все еще ожидали своего выпуска – или очередной перезаписи. Однако в октябре 1968 года произошло событие, которое окончательно лишило смысла идею переработки старых песен: Боб Краснов выпустил апрельские записи Captain Beefheart & His Magic Band на своем лейбле Blue Thumb под названием "Strictly Personal". Как и было задумано ранее, конверт альбома «изображал» грубую оберточную бумагу, на которую были наклеены марки с портретами Капитана и его музыкантов. Ван Влит был в шоке: «Это же полностью моя идея!»[99], – возмущался он. Не меньше возмущал его и психоделический «бромо-зельцер» Краснова. Однако Дон был бессилен: пластинка уже стала достоянием слушателей и критиков.
Со стороны могло показаться, что Бифхарт прав в своих опасениях. Американский критик Баррет Хансен из Rolling Stone считал, что группа, которая, по его мнению, была способна записать блюзовый альбом с большой буквы, испортила свой звук новомодными «кислотными» эффектами, «не имевшими отношения к музыке альбома», и оставила автора заметки в глубочайших раздумьях относительно того, с чем он столкнулся: работой «величайшего белого блюзмена, ставшего жертвой коварных менеджеров», «компетентного музыканта, способного на титанические проблески» или же «ремесленника, который способен свернуть крышу только при помощи своего продюсера»[100].
По другую сторону океана у Бифхарта и его нового альбома было гораздо больше друзей. Дэвид Гриффитс из британской Record Mirror не имел ничего против психоделических завихрений альбома: «Музыка – странная, странным образом воодушевляющая; футуристические звуки смешаны с отмороженными, во всю глотку, блюзовыми воплями». «Уникальная группа Бифхарта полностью выполнила обещание первого альбома»[101], – провозглашал критик. С ним был согласен и безымянный автор из Melody Maker, называвший Капитана и Мэджик Бэнд «представителями кислотной музыки» и заключавший, что «новый альбом производит более сильное впечатление, чем первый». Ван Влита могло насторожить только замечание, что его «грубый и напористый вокал иногда теряется на фоне сопровождения»[102]. Возможно, самый проницательный и вдумчивый отклик остался за андеграундом: Барри Майлз выпустил рецензию, которая опередила время – она больше подошла бы не к "Strictly Personal", а к пока еще безымянному двойному альбому, над которым Мэджик Бэнд уже работал как одержимый в то самое время. В ноябрьском номере International Times ее бывший главред проводил весьма меткие параллели между музыкой и живописью. Он пересказывал известную историю Кандинского, который был поражен, случайно увидев свою собственную картину вверх ногами. Майлз напоминал, что многие ограничения в искусстве всегда диктовались социальными условностями: «"Вкус" был тем барьером, который не позволял художникам использовать вместе дисгармоничные цвета (желтый с фиолетовым – возможно, Арп[124] разобрался с этой проблемой). В музыке были те же ограничения, – рассуждал Майлз. – В джазе Орнетт [Коулмен] избавился от размера, Сесил Тейлор легко вышел за пределы мелодии, а братья Эйлеры по-новому собрали коллаж из тематических структур и диссонанса. Великолепный Капитан представляет нам коллаж из фрагментов блюза и пародии… и отказывается от старомодной идеи, что все инструменты группы должны играть в одной тональности»[103]. Майлз восхищался не только исполнительским мастерством группы, интересными партиями гитар и баса («послушайте их по отдельности»), сыгранностью ритм-секции и сложными партиями ударных, но и многочисленными студийными «спецэффектами». Для Майлза, в сравнении со «стерильным» саундом и «самовлюбленной виртуозностью» большинства групп Западного побережья, музыка Captain Beefheart & His Magic Band со всеми ее неровностями, парадоксами и архаичностями представала живой, эмоциональной и человечной.
Сегодня, по прошествии времени, "Strictly Personal" неизбежно представляется «высказыванием» группы на тему кислотного рока – даже если сама группа не имела планов «высказываться» по этому поводу. Выбор между "Brown Wrapper" и "Strictly Personal" является скорее делом вкуса: первый лучше подчеркивает живую силу группы, ее исполнительское мастерство и уникальность; второй больше похож на завершенную работу, на самоценный арт-объект, в котором «спецэффекты» не умаляют, а лишь подчеркивают своеобразность и эксцентричность команды. Не исключено, что истина лежит где-то посередине: "Strictly Personal" мог бы получиться более весомым и впечатляющим, если бы в его финал была добавлена одна продолжительная «отмороженная» композиция – например "Mirror Man" или исходная версия "Kandy Korn". Сегодня Джон Френч называет такие номера, как "Trust Us", "Safe As Milk" и "On Tomorrow" самыми «авторскими» [104] работами Ван Влита, в наибольшей мере отразившими его собственный стиль, – в противоположность более поздним композициям, которые, как правило, дорабатывались при активном участии других музыкантов.
Глава восемнадцатая, в которой Волшебная группа подвергается влиянию Сальвадора Дали, а Капитан изобретает новый способ сочинения песен
Осенью 1968 года Капитан живописно возмущался коварством Краснова, однако мы можем предположить, что на тот момент у него были дела поинтереснее, чем перезаписывать старые песни – ведь уже несколько месяцев подряд он активно сочинял и репетировал с группой абсолютно новые композиции для будущего альбома. Они были совершенно не похожи на старые, потому что сочинительский метод Дона к тому времени претерпел, без преувеличения, революционные изменения. Чтобы разобраться в причинах этих изменений и их сути, нам нужно будет вернуться на несколько месяцев назад – к тому летнему дню 1968-го, когда Мэджик Бэнд покинул басист Джерри Хэндли, а Дон Ван Влит узурпировал власть и объявил о том, что полностью берет музыку под свой контроль. Какой же курс планировал выбрать Капитан Бифхарт, какой цели он хотел достигнуть? На этот вопрос не может быть однозначного ответа – очень вероятно, что в тот момент Дон и сам не смог бы на него ответить. Однако мы можем вспомнить некоторые важные эпизоды и записи, которые вполне могли подтолкнуть Капитана к его собственным последующим открытиям.
Серьезное влияние на музыкальные вкусы Ван Влита имел Гари Маркер, большой любитель и знаток джаза. Он регулярно знакомил Дона с самыми разными образцами жанра. Одна из этих пластинок произвела на Бифхарта особенное сильное впечатление. Альбом "Jazz Canto, vol. 1" 1958 года[125] – это уникальная на тот момент попытка скрестить два вида искусства, существовавших в тесном соседстве, джаз и авангардную поэзию. "Jazz Canto" давал возможность услышать, как интересно могла звучать причудливая, сюрреалистическая поэзия Лоуренса Ферлингетти, Дилана Томаса и Уолта Уитмена, положенная на джазовые гармонии и ритмы в исполнении таких грандов, как Джерри Маллиган и Чико Хэмилтон. Необычные рифмы и угловатые стихотворные размеры в сочетании с джазовыми синкопами начинали жить совершенно особенной жизнью.