Дизайнер

— Ты никогда не говорил о своей сестре! — Голос Нокса был намного выше, чем обычно. — Ты ни разу не сказал Изабель, ты просто бормотал кучу дерьма о любви и о том, как Луна сделала тебя лучшим человеком.

— Милый, — Луна поцеловала бицепс Ашера, — ты действительно это сказал?

Ашер усмехнулся, и Луна потянула его за руку, пока он не наклонился, и она смогла поцеловать его в губы.

— Ты такой лапочка, что сказал это. Спасибо.

— Не стоит благодарности, Солнышко.

— Так ты не сердишься, что мы нравимся друг другу? — уточнила я.

— С чего бы мне злиться? Просто держи подробности секса при себе и, ради всего святого, не занимайся им на диване. Это хуже, чем чертова собачья шерсть. Ладно, Луна, пойдем выпьем.

Луна взяла его за руку, прежде чем помахать нам.

— Пока, ребята.

Мы помахали в ответ, а затем уставились друг на друга, пока не закрылась входная дверь.

— Изабель...

— Нокс...

Мы оба замолчали, и я почувствовала, как на моем лице появилась огромная ухмылка. Нокс подпрыгнул, когда я вскрикнула и обхватила его руками, прежде чем поцеловать в губы.

— Боже мой, Нокс!

— Изабель...

— Нет, ты можешь в это поверить? Ему все равно! Мы можем встречаться.

— Изабель...

Я погладила его член.

— Давай, пойдем в спальню и отпразднуем.

— Изабель, подожди!

Я моргнула от резкого тона, когда он поднял меня со своих колен и наклонился вперед. Нокс провел руками по волосам и отодвинулся, когда я коснулась его обнаженной спины.

— Что случилось, Нокс?

— Мы все равно не можем быть вместе.

Меня охватила паника.

— О чем ты говоришь? Конечно, можем. Моему брату все равно, что мы любим друг друга.

— Ты не любишь меня.

— Да, люблю, — я взяла его за руку. — И ты любишь меня.

— Черт! — Он хлопнул руками по бедрам, прежде чем встать и зашагать взад-вперед. — Мы не можем быть вместе, Изабель. Прости, но это не только из-за твоего брата. Я... мы не можем быть парой.

— Скажи мне почему, — не сдавалась я.

Он покачал головой, а я встала и уставилась на него.

— Не смей трахать мне мозги, Нокс Джеймсон. Ты столько времени говорил, что мы не можем быть вместе из-за моего брата, а теперь оказывается есть что-то еще? Ты должен мне объяснить, черт возьми.

Его тело напряглось, а плечи опустились. Он провел рукой по лбу и посмотрел на меня. Страх и тревога в его взгляде пронзили меня до глубины души, как резкий удар, и я тут же забыла о своем гневе.

Я пересекла комнату и обняла его за талию.

— Скажи мне, милый. Пожалуйста.

— Ты больше никогда не будешь смотреть на меня так же, как раньше, Изабель.

Я обняла его лицо.

— Ничто из того, что ты мне скажешь, не изменит моих чувств к тебе.

Его смех был болезненно горьким.

— Не будь в этом так уверена.

— Просто расскажи мне.

Нокс вздохнул и взял меня за руку, после чего повел обратно к дивану. Мы сели, наши тела не касались друг друга, и он уронил мою руку, уставившись в пол.

— Когда мне было десять лет, моя бабушка переехала жить к нам. У нее имелись проблемы со здоровьем, и она была алкоголичкой. Папа был ее единственным ребенком и очень ее любил. Он часто ставил ее выше нас, но я не понимал этого тогда.

Его пальцы постукивали по бедрам в беспокойном ритме.

— Бабушка стала пить еще хуже. Она напивалась почти каждый день и говорила ужасные вещи моей маме. Мой папа часто оправдывал ее и говорил, что она ничего не может с собой поделать.

Макс забрался на диван рядом с Ноксом и положил большую голову ему на бедро. Нокс погладил его по ушам.

— Это случилось на пятнадцатую годовщину свадьбы моих родителей, и папа хотел пригласить маму на ужин. Бабушка, как обычно, напилась в стельку, и я думаю, папа хотел дать маме передышку, понимаешь? Так что они пошли ужинать, а меня оставили нянькой.

— Сколько тебе было? — спросила я.

Он тяжело сглотнул.

— Двенадцать. Папа сказал, чтобы я не позволял ей больше пить. Я пообещал. Мы сидели в гостиной, смотрели кино, и она выпила остатки пива. Когда бабушка попросила меня принести еще из подвала, я отказался, а она была слишком пьяна, чтобы самой спуститься по лестнице. Я убедил ее лечь в постель. Помог подняться наверх и уложил ее спать.

Его обычно загорелое лицо было бледным, и он слегка раскачивался взад-вперед. Я придвинулась ближе и взяла его за руку. Нокс крепко сжал ее, его пальцы почти раздавили мои, но он отказывался смотреть на меня.

— Я вернулся в гостиную и начал играть в видеоигры. Думал, что бабушка отключилась. Клянусь, я так думал. Но это оказалось не так. Каким-то образом она самостоятельно преодолела первый лестничный пролет. Пробралась мимо гостиной и... пошла в подвал, а потом она... она упала с лестницы, сломала шею и умерла.

— О, милый. — Я прижалась к нему, чувствуя ужас и тошноту от жалости к нему.

Он все еще не смотрел на меня.

— Вот почему я испугался в ту ночь, когда ты напилась. Вот почему не спал всю ночь и наблюдал за тобой. Я крепко сплю и боялся, что, если засну, ты встанешь с кровати и попытаешься спуститься по лестнице.

— Мне так жаль, — прошептала я. — Мне так жаль, что я так с тобой поступила.

— Ты не знала, — сказал он.

— Мне так жаль. — Я поцеловала его руку и плечо, стараясь не заплакать, когда он отстранился.

— Я убил свою собственную бабушку, Изабель.

— Нет, это был несчастный случай, милый. Ужасный несчастный случай и больше ничего.

— Мой отец так не думал.

Я прижалась к нему, сжимая его руку.

— Что?

— Он обвинил меня в ее смерти. Сказал, что, если бы я следил за ней, как должен был, она бы не умерла. Он прав.

— Нет. Нет, он не прав, — запротестовала я. — Ты был ребенком, и это несчастный случай. Они не должны были оставлять тебя с ней, не тогда, когда она так напилась.

— Так же говорит моя мама, но мой отец, он просто... он был так зол, — тихо сказал Нокс. — Я отнял у него мать, и он не мог меня простить. Следующие четыре года оказались адом. Я не мог сделать ничего правильного в его глазах. Он стал больше пить, потерял работу. Они с мамой постоянно ссорились.

Я погладила его по спине, пока он продолжал:

— Однажды ночью он много выпил и вышел из себя. Он толкнул маму. Я замахнулся на него. Он ударил меня по лицу и сказал, что я заслуживаю смерти за то, что сделал с его мамой. Тогда мама пригрозила, что вызовет полицию, и отец уехал. Она собрала в машину столько личных вещей, сколько смогла в нее запихнуть, и мы сбежали. Она подала на развод, сменила нашу фамилию на Джеймсон и перевезла нас в этот городок в глуши.

— Она изменила твою фамилию? — Я уставилась на него. — Твоя фамилия не Джеймсон?

— Нет. На самом деле я Нокс Брэнсон Третий. — Его смех звучал болезненно горько.

— Почему... почему она изменила твою фамилию? — прошептала я.

— Потому что боялась, что отец найдет нас. Что он выпьет слишком много, а потом придет за мной и причинит боль.

— Боже мой. О, милый, мне так жаль. — Я попыталась обнять его, но он встал и отошел.

— Теперь ты знаешь, почему я не могу быть с тобой.

— Нет, не знаю, — заявила я.

Он бросил на меня испытующий взгляд.

— Потому что я опасен, Изабель. Я убил свою собственную бабушку, разрушил брак моих родителей, и мой собственный отец ненавидит меня.

— Нет, — сказала я. — Нокс, ты ни в чем не виноват. Ты не причинишь мне вреда, милый.

— Ты этого не знаешь. У меня куча проблем, и я понятия не имею, как вообще быть в отношениях.

— Думаешь, я знаю? Моя мама — полная стерва, которая ворчала и принижала моего отца при каждом удобном случае. Я ужасно боюсь превратиться в нее. Каждое утро смотрю в зеркало и говорю себе, что должна быть доброй, терпеливой, не быть тем ужасным человеком, которым является она. Иногда у меня получается, иногда нет, но я никогда не сдаюсь, Нокс. Я не могу. Нет, если хочу быть счастливой и жить хорошей жизнью.