Страница 4 из 13
— Разрулим. Главное, убедить представителей полиции, чтобы они прямо сейчас отпустили этих девок. Зачем они нужны? Свою функцию выполнили. К тому же, разговор будет не предназначен для их ушей. Надо ещё связаться с отцом Вениамина. Не могу дозвониться.
Я обрадовалась. Наконец-то этот Влад сказал что-то дельное! Даже его грубость померкла под натиском надежды на наше с Надей скорое освобождение и радости от того факта, что его беспокоит судьба Веника.
Вскоре полицейские закончили разговор с Севой и его мамой, и обратили свои взоры на нас с Надей. Проверили документы, записали то, что мы с Надей рассказали. Мы поставили свои подписи.
Я видела, что ледяной Влад тоже записывает наш рассказ, только на диктофон.
— Ну что? — обезоруживающе улыбнулся адвокат Пётр. — Наверно, мы можем отпустить девушек? Они исполнили свой гражданский долг, не прошли мимо проблемы.
— Согласен с тобой, Пётр, — кивнул любитель затяжных латиноамериканских фильмов и выразительно посмотрел на полицейских. — Девушки — большие молодцы. И им, наверно, пора, ведь клиенты компании "Залог здоровья" не должны страдать.
— Что ж, — подытожил тот, что был главным в полицейском тандеме. — Вероника Михайловна, Надежда Юрьевна! Вы можете быть свободны. Если у нас появятся ещё вопросы, мы свяжемся с вами.
— А уборка? — глупо спросила Надя, и я наступила ей на ногу.
Увидела, как усмехнулся Влад Андреич, заметив мой жест и выражение моего лица.
— Я пришлю сюда помощницу по хозяйству, не переживайте, — сказала мать Севы, которая резко подобрела к нам. — Давайте, я подпишу накладную и оплачу заказ. Считайте, вы сделали уборку.
Ух ты! Видимо, очень мы им тут не нужны. У меня даже мелькнула крамольная мыслишка: а не сделать ли вид, что мы хотим остаться. Однако я быстро отогнала её, как недостойную и в корне ошибочную.
Через пять минут мы с Надей стояли у кованого забора. Василий Павлович уже ехал за нами. Слава Богу, обошлось!
* * * * * * * * *
… Пролетела неделя. Страна вернулась в обычный ритм жизни, забыв о новогодних каникулах. Мама давно улетела домой.
В один из вечеров, когда мы с бабушкой готовили ужин, раздался звонок в домофон. Я слышала, как Аркадий Ильич открыл двери. Потом он заглянул в кухню.
— Вероника Михайловна, там тебя спрашивают.
— Кто? — удивилась я.
Кого здесь может заинтересовать моя скромная персона?
— Пока не знаю, я ещё только домофон открыл. Иди, встречай.
Быстро ополоснув руки, я вышла в прихожую и открыла двери. Тут же из лифта появился светловолосый мужчина лет сорока с небольшим. Он был дорого и стильно одет, в руках держал большой букет из белых роз и какой-то яркий пакет.
Сделав пару шагов, увидел меня и вдруг застыл, как вкопанный. Лицо его буквально побелело. Я очень испугалась.
— Оля? — спросил он каким-то странным голосом.
Глава вторая
Я инстинктивно схватила мужчину за рукав куртки и крикнула:
— Дядя Аркаша! Помоги! Ему плохо, по-моему.
Аркадий Ильич появился, кажется, через долю секунды, и я поняла, что он контролировал ситуацию, стоя у прихожей.
— Спасибо, не стоит волноваться, со мной всё в порядке, — гость заговорил спокойно и вполне разумно.
Однако он продолжал смотреть на меня как-то странно, и это не давало мне покоя, выводило из себя. Поэтому я вцепилась в руку Аркадия Ильича. Так, на всякий случай.
— Что здесь происходит? Почему вы держите гостя у дверей?
В прихожей появилась бабушка, оценила ситуацию, и через секунду действие переместилось в квартиру, а входная дверь была закрыта.
— Скворцова Вероника Михайловна? — прочистив горло, обратился ко мне гость.
— Да, это я. Что случилось?
— Уже всё хорошо, благодаря вам. Меня зовут Михаил Васильевич…
"Ломоносов", — хотелось добавить мне.
Я почему-то нервничала и чувствовала себя крайне неуверенно. Почему он назвал меня Олей?! Мне же не показалось.
— …Ковалёв. Я отец Вениамина. Помните такого? Вы спасли ему жизнь неделю назад. Вот, это для вас, Вероника Михайловна, — он протянул мне розы и яркий пакет. — Это лишь микроскопическая часть моей благодарности. Примите, пожалуйста.
Я замешкалась и почувствовала, как бабушка легко толкнула меня в бок.
— Спасибо, но зачем?.. — забормотала я, неловко принимая цветы и подарок.
— Так, — учительским тоном заговорила бабушка. — Кажется, мы с Аркадием что-то упустили. Поэтому сейчас все дружно проходим к столу. Будем ужинать, а заодно узнаем все подробности. Ванная там.
Последняя фраза предназначалась для гостя, который не стал спорить. А мне так хотелось, чтобы он отказался ужинать с нами, сослался бы на занятость! Он тревожил меня, и я была уверена, что его появление внесёт сумятицу в нашу жизнь. Однако Михаил Васильевич послушно снял куртку, оставшись в светлом свитере и модных джинсах, и пошёл мыть руки.
Бабушка, которая привычно взяла на себя руководство процессом, приказала всем сначала поесть, а уже потом, за чаем, разговоры разговаривать. Пищу нужно принимать в спокойном состоянии, так всегда говорит бабушка.
— Меня зовут Михаил Васильевич Ковалёв, — повторил гость. — Я владелец фирмы "Лучший дом". Это небольшая организация, которая оказывает услуги по проектированию и дизайну жилья.
— То есть, вы архитектор? — уточнила бабушка. — Или дизайнер?
— Я архитектор, — улыбнулся Михаил Васильевич.
Мне понравилась его улыбка. Я всегда очень чувствительна к мимике собеседника, и меня редко обманывают мои впечатления. У Михаила Васильевича улыбка была открытая и очень добрая, несмотря на довольно резкие черты лица.
Небольшие голубые глаза смотрят изучающе и настороженно. Черты, в целом, правильные, хоть и резкие. Нос с небольшой горбинкой. Складки между бровей и в уголках плотно сжатых губ. А вот улыбка полностью преображает не слишком выразительное, на первый взгляд, лицо.
— А что вы говорили о каком-то спасении, Михаил Васильевич? — напомнил Аркадий Ильич.
— Да. Так вот, я постоянно занят работой, и, к сожалению, упустил из вида воспитание сына. Вениамин всегда казался мне спокойным, рассудительным парнем. Он сосредоточен на учёбе, отличник, посещает гимназию с углублённым изучением иностранных языков. Занимается баскетболом и вольной борьбой. Однако сложный возраст никто не отменял. Второго января мне уже пришлось лететь по делам в Питер, а сын согласился пойти к одному из одноклассников на праздничную вечеринку. Мне ничего об этом не сказал. Когда я звонил ему вечером, всё было нормально, мы поговорили. А утром мне позвонили с телефона сына и сообщили, что Веня в реанимации.
Михаил Васильевич говорил спокойно, но я почувствовала почему-то, что он тогда, третьего января, был в настоящем отчаянии. Бабушка прижала ладони к лицу и покачала головой.
— Мальчишки, что же вы делаете-то?! — глухо сказала она.
— А мама Вениамина? Почему она допустила подобное? — строго спросил Аркадий Ильич.
— Мы живём вдвоём с сыном. Маму Вениамина я лишил родительских прав, когда сыну было четыре года. Это очень непростая история. В любом случае, о его маме либо хорошо, либо никак. Её нет уже более пяти лет, асоциальный образ жизни дал себя знать.
— Извините, — кивнул Аркадий Ильич.
— Ничего страшного. Вы же не могли этого знать. Так вот. Бабушек и дедушек у нас тоже нет. Мои родители давно живут в дальнем зарубежье, мы с ними поддерживаем связь лишь символически. Матери Дины, моей бывшей жены, давно нет, а отец создал новую семью. К тому же, он так и не простил мне того, что я когда-то лишил родительских прав его дочь. А у меня не было другого выхода. Простите, что я рассказываю вам всё это. Очень давно ни с кем не делился личными проблемами.
— Говорите-говорите, — бабушка легко коснулась руки гостя. — Вам нужно снять этот стресс, проговорить всё. Вот увидите, станет легче. Вы, мужчины, имеете весьма глупую и опасную привычку копить всё в себе. Почему-то считаете, что озвучив свои проблемы, проявите слабость. Видимо, проявление мнимой слабости для вас хуже, чем проблемы со здоровьем. А вот муж мой, кардиолог, между прочим, много чего может возразить на такое мнение.