Расцвет Рагнарёка

Пленница-гарпия же за счёт своей длинной шеи тянулась к клинкам, что её пригвоздили, хваталась зубами за лезвие и пыталась вытащить, выдернуть их и освободиться. Рыдающая капитанша патруля наг иногда приходила в себя, находя в себе силы продолжить допрос. Спрашивала, где они, где Горгоны, но гарпия ни на что не желала отвечать, лишь трепыхаясь да пытаясь вырваться.

Тогда Падмавати рванула клинок на себя, который та держала крепко зубами, и рассекла рычащую и скалящуюся голову гарпии напополам. Туша женщины-птицы тут же обмякла, а остальная стая, громко заголосив, заносилась в небе быстрее и суматошнее, в большинстве своём покинув это место и уносясь прочь.

– Про статуи я так и не поняла, – обернулась Ди на фигурки сжавшихся маленьких наг.

– Медуза у них чародейка, – пояснила Падмавати. – Способна накопить силу и с диким воплем превращать взглядом в камень целый отряд пред собой. Тут она, видимо, «повеселилась», Иблис её порази. Кого в статую обратили, кого закололи, – оглядывала она место бойни. – Все наши здесь. Мертвы или так, или эдак. Пленных не брали… – подползла нага к фигурам своих окаменевших детей. – Видите? А вы ещё жалеете этих повстанцев. Они не дракайны, они изверги! Твари! Демоны преисподней. Ещё одна кара, как нашествие саранчи. Но за что? Народ наг и без того малочислен…

– Они доведены до крайности, вот и одичали… – пыталась начать Ди, но Кьяра притянула её к себе, оборвав и прошептав, что сейчас не лучшее время.

Она опасалась, что нага на почве горе впадёт в безумие и набросится на Диану, услышав попытки оправдать все эти действия. Разрубленные напополам и на куски тела наг-воинов и воительниц виднелись повсюду. Земля была влажной от обилия крови. Там и тут попадались уже обглоданные гарпиями кости, отдельные кисти рук, головы, хвосты и просто изувеченные тела. Кто с ранениями и обилием порезов, а кто уже распотрошён острыми птичьими когтями, отхватившими куски мяса. Зрелище было столь ужасное, что леди фон Блитц прижала к себе Диану, не желавшую это видеть вокруг.

Провести ночь всё же пришлось здесь, в остатках от гарнизона, что было нужно не только путникам с дороги, но и куда больше самой Падмавати, чтобы хоть чуточку успокоиться, хоть немного свыкнуться с потерей детей и прийти в себя. А заодно она надеялась, что сюда, проверить, нет ли живых, вновь сползутся повстанцы, так что появится шанс отомстить им на месте, встретив угощением из вихря клинков. Но, увы, восставшие наги разгромленный лагерь не навестили.

Капитанша велела Ядвиге и Ханне отстреливать всех гарпий, которых те увидят. Обещала возместить им все стрелы. А поутру Вирбий и Кьяра помогали с погребением не окаменевших изодранных тел. Правда, договориться эти двое меж собой ни о чём никогда не могли. Только и спорили: делать ли братскую яму-могилу или же раскапывать для каждой отдельно. И если так, то вырыть все сразу или же раскопать, закопать тело наги и переходить к следующей.

Что бы ни предлагал Вир, у леди фон Блитц было своё собственное и всегда не совпадающее с ним мнение. Так что работы по похоронам затянулись аж до полудня. И в самое пекло, под ярким солнцем земли Нид компания двинулась вереницей, таща пожитки и то, что удалось взять собой из лагеря. А Бром ещё над собой в особом, янтарного цвета поле нёс окаменевших детей Падмавати как бы внутри энергетической сферы, внутри которой царили чары магии земли, влиявшей на гравитацию.

– Не знаю, какой получится рапорт. Я сама не своя. Буду истерить на докладе, не как солдат, а как безутешная мать, потерявшая детей… – злилась сама на себя капитанша людей-змей.

– Доказательства предъявите… – пыталась как-то поддержать её Ядвига, имея в виду каменные изваяния, но при этом понимала, что слова её способны и сделать хуже, надавив на не затянувшиеся душевные раны.

– Как там Бром? – обернулась на гнома Кьяра.

– У великого Брома всего один вопрос, – проговорил тот. – Почему именно Бром Дерзкий Гром тащит статую?!

– Это называется скульптурная композиция, – блеснула эрудицией аристократка фон Блитц.

– А ты что? Предлагаешь нам тащить? Хочешь переложить тяжести на хрупкие женские плечи? – крикнула ему идущая впереди атаманша.

– Ой, вот начинается. Вот не надо. Все вы, бабы, лисьи морды! Сначала, типа, желаете равноправия, равенства, матриархат там у вас, а потом чуть что – так: «как можно, я женщина!», «не женское это дело!», «не при женщинах так выражайся!». Ой, ранимые, ой, нежные, ой, слабенькие! – причитал Бром. – Вы, прежде чем что-то требовать, потрудитесь хоть в словаре найти значение слова «равенство». Вон Бальтазар там рассказывал, что какой-то гном пятитомник выпустил. Купить не забудьте, может, чему научитесь!

– Так потому и матриархат, глупый ты говорящий бочонок, – хмыкнула пани Софра. – Чтобы вы тяжести таскали, а мы вам говорили, куда их ставить. Женщины должны руководить, управлять, планировать. А ваша задача – делать и исполнять.

– Ага, слышал бы это мой прадед… Ну, впрочем, гномами вон правит Морриган, а до неё принцесса Аврора… Ничего хорошего, правда, из женского руководства Черногорьем не вышло, чисто так, для справки, – проворчал гном.

Не раз в пути отряд Софры в сопровождении троицы наг натыкались на разрушенные лагеря своих. На юге Нид повстанцы совершали дерзкие точечные нападения прямо на укрытия дозорных и патрульных, обращая весь край в эдакую «слепую зону», чтобы самим, видимо, где-то здесь укрываться.

Путешественники видели песчаные смерчи, обходя их как можно аккуратнее поодаль. Одну из бурь пришлось пережидать в подземных укрытиях, зато там удалось немного пополнить провиант местными сухофруктами. А вот мясо ящериц и пустынных крыс гости попробовать отказались.

Все, кроме Вирбия, которого невесть кто дёрнул за язык похвастать, что он ел даже змей. С тех пор вся троица наг на него крайне недобро поглядывала, а Ди боялась, что одна из блондинок захочет себе его голову как сувенир, и старалась от брата не отходить, чем вызывала недовольство у Кьяры.

Впрочем, конфликтовать никто не желал. Абсолютно все стремились поскорее попасть в Тифею, столицу наг или дракайн. Правда, цели у путников отличались. Бром, к примеру, ждал прихода в столицу, чтобы отдохнуть с дороги и выпить чего-нибудь крепкого. Местные распри между людьми-змеями его совершенно не заботили. А вот Диана и вправду хотела помочь, только не знала, как. Атаманша фоморов готова была оказать какую-либо услугу, но всегда своим напоминала о деле и миссии – они здесь за ваджрой, так что в первую очередь нужно забрать её.

Большой город представлял собой прямоугольные постройки элиты, окружённые эдаким лабиринтом из стен, среди которых были дома для скота, жильё прислуги, кухни, склады, сараи с инструментами, и всё – очень похожим друг на друга, выстроенным по одному принципу.

Чаще всего здания были одноэтажными. Но, видимо, чем богаче был представитель знатной касты, тем больше пристроек и надстроек он мог себе позволить. Так что каменные виллы из кубических и прямоугольных блоков иногда возвышались на несколько ярусов с тенденцией к уменьшению, формируя эдакие пирамиды.

Улицы казались грязными, нечищеными, так как нижние касты отныне здесь не трудились и не убирали, а высшие считали, видимо, недостойным опускаться до такой тяжёлой работы. Потому всё кругом выглядело запущенным и неухоженным. Кучи всякого хлама повсюду.

Из-за того, что некому было возделывать даже поля и огороды, у знати начинались проблемы с провиантом. Конфликт привёл к недовольству и несчастью абсолютно всех слоёв общества, но при этом никак не мог разрешиться. Большие загоны пустовали. Похоже, местных животных тоже снарядили на войну и увели на юг.

Пирамидальным был и главный центральный дворец. Он располагался так, что всё остальное на случай войны превращалось в его защитные укрепления. Со стороны усадеб можно было вести бои, не подпуская к центральной зоне и обороняя её как главный и последний оплот, а ещё сползаться туда из построек, которые удастся захватить под натиском врага, и тем плотнее укреплять центр остатками армии и подмогой.