Твой личный враг

– Ма, ты не видела мой синий свитшот? – кричу я, рассчитывая, что она распознает в визгливых нотах невысказанный сигнал о помощи.

Через несколько часов у меня самолет, а я на грани истерики: совершенно не представляю, что взять с собой в десятидневную поездку в горы. Сколько вязаных вещей мне реально нужно? Пригодится ли легкая куртка? А пальто? А платье? А юбка из шифона? А туфли на каблуках?

Сколько себя помню, всегда ненавидела две вещи: собирать сумки и тушеную капусту. С капустой мы не так давно нашли компромисс, а с упаковкой багажа никак не выходит. Я люблю, когда все под рукой, а отпускной гардероб, занимающий огромный чемодан, вгоняет меня в депрессию.

– Детка, он был в прачечной, – в комнату вплывает румяная мама с потерянной кофтой в руках. Глядит по сторонам, оценивая масштабы бедствия, и осторожно интересуется: – Нужна помощь?

– Да! – не скрывая облегчения, выдыхаю я, опускаясь на пол, прямо в кучу брендовых тряпок. Я знаю, что на маму можно положиться – у нее всегда все по полочкам.

В подтверждение моих мыслей мама кивает и кладет сложенный свитшот в пустой чемодан. Ну, вот и первый пошел!

– Уже решила, в чем поедешь?

Вместо ответа тычу пальцем в бежевый свитер и такие же легинсы с начесом. В этом мне, по крайней мере, будет тепло и удобно во время перелета.

– Хороший выбор. Думаю, тебе пригодится тот брючный костюм, который мы купили на прошлой неделе, – деловито рассуждает она, мастерски выуживая нужные вещи из кучи на полу и аккуратно укладывая их на дно чемодана. – И не забудь про термобелье.

С помощью мамы сборы сдвигаются с мертвой точки, и я позволяю себе подумать о других волнующих меня темах.

– Ты же не обижаешься, что Новый год я встречу не дома? – задаю вопрос, который мучает меня с тех пор, как две недели назад я дала согласие на поездку в Сочи в канун праздников. Это первый Новый год, который я проведу вдали от мамы, – ничего не могу с собой поделать, чувствую себя немного виноватой.

– Конечно, не обижаюсь, Мира, – с ласковой улыбкой отвечает она, ритмично поглаживая огромный живот, в котором уже восемь месяцев плавает мой братик. – Мне сейчас тяжело куда-то ходить, сама понимаешь, так что мы с твоим отцом решили проигнорировать семейный прием у старших Громовых и остаться в новогоднюю ночь дома. Ну, не будешь же ты смотреть с нами «Голубой огонек» и поедать оливье, в самом деле. К тому же в Сочи в это время года должно быть чудесно.

Не могу сдержать улыбку, потому что тоже считаю, что в Сочи будет чудесно. Даже если горы останутся без снега, а в новогоднюю ночь зарядит дождь, меня это мало заботит, ведь я буду с Сашкой.

Эта поездка – идея моего парня. Он собрал большую компанию наших друзей и приятелей друзей, так что скучать нам точно не придется. Впрочем, я бы не грустила, даже если бы мы провели ближайшие десять дней только вдвоем, спрятавшись от внешнего мира в гостиничном номере.

Мне катастрофически не хватает общения с ним. Его профессиональная карьера хоккеиста сопряжена с постоянными переездами и сборами, а я в свой первый учебный год в МГУ изо всех сил стараюсь не слететь с рельсов успеваемости. Совмещать наши графики в Москве дико сложно, поэтому перспектива проводить вместе двадцать четыре часа на одной территории размером с номер люкс в пятизвездочном отеле вызывает во мне шквал положительных эмоций.

– Как думаешь, вот это платье подойдет для новогодней вечеринки? – Я снимаю с плечиков новенькое серебристое платье из атласного шелка и вопросительно смотрю на маму.

– Идеально. – Мама мечтательно вздыхает. Все-таки она неисправимый романтик, а папа ей в этой слабости потакает. – Хочешь, дам тебе свои босоножки?

– Miu Miu? – недоверчиво уточняю я и, когда она кивает, подлетаю, чтобы поцеловать ее в щеку: – О, классно! Спасибо, мам.

– Саша твой с ума сойдет, – говорит она с лукавой усмешкой. – Ох, не бережешь ты, Мирослава, своего хоккеиста.

Мои губы растягиваются в довольном оскале во все тридцать два зуба – именно на такой эффект я и рассчитывала, покупая это платье.

– Папа точно успеет вернуться из Питера, чтобы отвезти меня в аэропорт? – спрашиваю я, взглянув на циферблат наручных часов. – Может, мне такси вызвать?

Мама качает головой:

– Влад ни за что не пропустит твой отъезд, ты же знаешь.

– Зачем ему вообще понадобилось в Питер так срочно? – интересуюсь я, складывая тонкие паутинки Agent Provocateur в чехол для белья. – Вчера за завтраком он ничего не говорил про отъезд.

– Какие-то сложности с продлением контракта с одним из подрядчиков, – задумчиво произносит мама, пожимая плечами. – Насколько я поняла из его эмоционального монолога по телефону, в сделку вмешались Благовы, а ты же знаешь, как болезненно твой отец реагирует на любое их появление на горизонте.

И не только отец, в раздражении думаю я, ощущая неприятную тяжесть в животе, которая образовалась, стоило маме произнести ненавистную фамилию.

Стараюсь придать своему голосу безразличное выражение и спрашиваю:

– Благовы? А что они хотят от нас на этот раз?

– Я не знаю, детка. Твой отец рвет и мечет при одном упоминании этой семьи в разговоре, поэтому я стараюсь лишний раз не нервировать его. Он сам расскажет, когда будет готов.

– И ты не знаешь, с чего вдруг он, м-м-м, так бесится из-за них? У папы в бизнесе полно конкурентов, но он обычно спокойно решает все спорные вопросы в свою пользу.

– А что это вдруг ты так интересуешься Благовыми? – Мама с подозрением изучает мое лицо.

– Да просто спрашиваю, – поспешно отвожу глаза, чтобы она не уличила меня в откровенной лжи, и предельно сосредоточенно застегиваю молнию на чемодане.

На самом деле мой интерес к Благовым – дело прошлое. После памятной встречи с младшим представителем этого семейства на своем дебютном светском мероприятии я проштудировала интернет в поисках любой информации о нем. Искать пришлось недолго. Если отбросить подростковую лирику вроде того, какой цвет он предпочитает, какую машину водит и на каких пляжах предпочитает заниматься серфингом, в Сети остается огромный пласт информации о его любовных похождениях. Успехи Даниила Благова по соблазнению «малышек на миллион» красочно задокументированы в блогах на Сплетнике, а в списке завидных женихов за ним железно закрепилось место в первой двадцатке. Если набрать его имя в поиске по картинкам, выпадет сотня фоток, на каждой из которых он стоит в компании какой-нибудь девицы из золотого фонда светской Москвы. Чертов донжуан! Не зря я сразу поняла, что от него лучше держаться подальше.

– Мира? – Голос мамы настойчиво врывается в мои мысли о Благове-младшем.

– М-м-м, – мычу я неопределенно.

У мамы исключительно развитая интуиция, и стоит дать ей повод, она легко сложит два плюс два и поймет, почему мне интересны Благовы. А к этому я не готова – мама начнет задавать вопросы, на которые у меня просто нет ответов. Думаю, как бы выкрутиться, но в этот момент снизу раздается громкий хлопок входной двери.

– А вот и Влад!

Мама, несмотря на огромный живот, как влюбленная девчонка срывается с места и несется вниз, чтобы встретить отца, а я смотрю ей вслед и думаю, что бы она сказала, если бы узнала подробности моей первой и единственной встречи с Даниилом Благовым.

Но она не узнает, мысленно обещаю себе. Никто никогда не узнает. Воспоминания о той стычке я надежно похоронила в недрах своей памяти. Уже почти полгода прошло, а мне все еще сложно переварить свою примитивную реакцию на этого человека. Наверное, именно поэтому я предпочитаю держать мысли о нем при себе – так есть хоть какой-то шанс представить, что всю ту сверхъестественную романтическую ересь я просто выдумала.

Аэропорт Шереметьево шумит как пчелиный улей: мимо снуют люди с чемоданами и тележками, из динамиков нон-стопом льются объявления, пассажиры толпятся у касс, осаждают инфоцентр и куда-то мчатся, мчатся…

– Пообещай, что не будешь делать глупости, – чуть повышая голос, чтобы перекрыть гул вокруг, просит папа, когда мы останавливаемся у регистрационной стойки.