Страница 4 из 5
-----
Анна Павловна испугалась... Это было ровно через три дня после визита Мокина. Она после обеда, когда старики улеглись спать, лежала с книгой в руках в своем гамаке и полудремала. Было жарко. Где-то гудели комары. Сонно чиликала в вершине вековой липы какая-то безыменная птичка. Пахло левкоями и резедой. Она очнулась от своего забытья, когда ее накрыла какая-то широкая тень. Анна Павловна даже вскрикнула от испуга. Перед ней стоял Мокин . По щегольским лакированным ботфортам она догадалась, что он приехал верхом . Взглянув ему в лицо, Анна Павловна серьезна испугалась. Ей в первый момент показалось, что он пьян , а потом -- что он сошел с ума. Бывает такое неуловимое выражение лица, когда внутренний человек точно отсутствует . Именно такими пустыми глазами Мокин и смотрел на Анну Павловну. -- Я... т.-е. я ехал мимо и увидел вас ...-- заговорил он , неловко роняя слова.-- Если я мешаю, то могу уехать... Пожалуйста, не стесняйтесь. Я так ... ехал мимо... Он говорил с трудом , говорил совсем не теми словами, какими должен был говорить. -- Идите под липу, а я сейчас приду...-- ответила Анна Павловна, не решаясь при госте вылезать из гамака. Он покорно зашагал к липе, сбивая по дороге своим хлыстом головки полевых цветов , выбивавшихся по краям газона. Выбравшись из гамака, Анна Павловна боковой аллеей, чтобы он не видел ее в домашнем костюме, быстро прошла к себе в комнату, чтобы переодеться, и дорогой повторяла про себя фразу: -- Как он смел так ворваться в сад ? Как он смел ? Его могла заметить прислуга, которая могла подумать не весть что. Наконец он просто компрометирует ее своей безтактностью. Разве можно врываться с дом без всякаго доклада? Положим , что она сама его приглашала, что с дороги, действительно, можно было видеть ее в гамаке, что... Мысли в голове Анны Павловны путались, и она чувствовала, как усиленно бьется ея сердце. У нея явилась даже предательская мысль: а что если взять да и не выйти к нему? Послать горничную сказать, что у барыни разболелась с испуга голова. Руки Анны Павловны дрожали, и поэтому крючки, пуговицы и тесемки плохо ея слушались. В зеркале отражалось бледное, взволнованное лицо. "Ах , какая противная... Что он подумает обо мне?" В открытое окно видна была часть небольшой площадки перед дубом . Мокин сидел на скамье, вытянув ноги. Около него бесенком вертелся Шурик и, видимо, ему очень надоедал , потому что лез к нему на колени и даже делал попытку забраться на его спину верхом . Лицо Мокина виднелось в полуоборот , он улыбался и что-то такое об яснял назойливому шалуну, чего последний не желал понимать. Анна Павловна почему-то спряталась за косяк и наблюдала эту немую для нея сцену. Шурик хотя и приставал к незнакомому для него дяде, но по его движениям и выражению лица Анна Павловна поняла, что ребенок относится с нему совершенно иначе, чем ко всем другим , потому что чувствует к нем настоящаго мужчину. Ведь все эти банальныя картины, изображающия "мать и дитя", в сущности только красивая ложь, и ребенок инстинктивно поддается обаянию мужской силы. Сцена под липой закончилась тем , что Мокин вытянул правую руку, поставил на нее шалуна и обнес кругом липы. Картина получилась восхитительная, и Анна Павловна почувствовала, как на нее пахнуло каким -то неиспытанным еще теплом . "Ах , какой он все-таки добрый..." -- думала она, выходя из своей комнаты. С террасы она увидела прятавшуюся за кустом сирени Ольгу Павловну, которая со страхом наблюдала происходившую под липой сцену, счастливая и гордая своим красавцем -сыном . Заметив сестру, она послала по адресу Монина воздушный поцелуй, как влюбленная институтка.
VII.
И все-таки было страшно... Именно с таким чувством Анна Павловна шла под родовую липу, где ее ждал Мокин , не отдавая себе отчета об его причине. Просто как -то жутко чувствовалось, как в ранней юности перед экзаменом . Он поднялся навстречу и смотрел на нее точно оттаявшими глазами. Шурик показал тете Ане язык , попрыгал на одной ножке и убежал . Они еще раз поздоровались. -- Вы, Анна Павловна, вероятно, приняли меня за сумасшедшаго?-- заговорил он , оглядываясь.-- Я ворвался в ваш сад без доклада, как настоящий сумасшедший... -- Это пустяки, Арсений Лукич ... Я очень рада вас видеть и сама вас приглашала. Садитесь... Наступила неловкая пауза. Анна Павловна еще более неловко откашлялась. Он продолжал стоять, немой от счастья видеть ее, чувствовать ея присутствие. У него кружилась голова и немного дрожали руки. -- Я слишком скоро воспользовался вашим приглашением , Анна Павловна,-- быстро заговорил он , с ужасом вспомнив , что время быстро мчится, а в его распоряжении всего несколько минуть, может -быть, последних минут .-- Да... Ах , как мне много нужно сказать вам ... У меня в душе целый ад ... Вы не обидитесь, если я буду говорить откровенно все, что меня давит сейчас ? -- Я слушаю...-- ответила Анна Павловна с несвойственной ей покорностью. -- Вперед прошу у вас прощения... да... Он сделал паузу, тряхпул головой и сел рядом с Анной Павловной настолько близко, что та постаралась немного отодвинуться. Она опять начала бояться этого сумасшедшаго и опять чувствовала, как бьется сердце в ея груди. -- Я помню такой же летний солнечный день, Анна Павловна... Это было лет десять тому назад , может -быть, немного больше... Я ехал верхом мимо вашей усадьбы и в первый раз увидел вас ... Вы тогда только-что кончили институт ... Помню летнее барежевое платье на вас ... соломенную английскую шляпу... Вы стояли у калитки и ели вишни из деревянной плетеной коробки, выложенной внутри широкими кленовыми листьями... Да, я все помню, до мельчайших подробностей; даже как у вас чудные волосы собраны были в тяжелую косу... Меня точно что ударило... Я остановил лошадь и имел дерзость раскланяться с вами, хотя и не был знаком . -- Ах , да, я помню... Я страшно разсердилась тогда на вас . -- О, я был глуп , хотя и кончил только-что университет . Я не понимал , что это была роковая встреча... для меня, конечно... что это был решающий момент в моей жизни... что... Ради Бога, не сердитесь на меня: я должен все это вам сказать. Он тяжело вздохнул , собираясь с мыслями. Она не знала, что делать. Если это было приступом к об яснению в любви, то и но правилам приличия следовало или прекратить этот разговор , или встать и уйти. Но она не сделала ни того ни другого, переживая какое-то мучительное любопытство, какое испытывают дети, когда, рискуя жизнью, заглядывают в глубокий колодец , к которому им строго запрещено даже подходить близко. -- Вы не бойтесь, Анна Павловна, что я буду вам об ясняться в любви,-- ответил он на ея тайную мысль.-- Да, так я вас увидел , и вся моя остальная жизнь была освещена этим видением -- именно видением . Может -быть, это сказано риторично, но это так . Я всегда думал о вас и выискивал всевозможные случаи, чтобы видеть вас хоть издали. Я знал , когда и куда вы выезжаете, знал круг ваших знакомых , даже ваши привычки и недостатки. Раз у наших общих знакомых меня представили вам , и вы, конечно, обратили на меня столько же внимания, как на верстовой столб . Я следил за вами, когда вы жили у вашей тетки, когда выезжали на балы, когда знакомились с людьми, с которыми могли сделать партию... О, я как тень преследовал вас , и мне доставляло какое-то мучительное наслаждение, что вы, конечно, ничего не подозреваете, а если бы узнали, то с презрением отвернулись бы от меня... Есть наслаждение даже в несчастиях ... Анне Павловне не раз случалось выслушивать об яснения в любви -- покорныя, жалкия, властныя, дерзкия, безнадежныя,-- но ни разу ея сердце не откликнулось на них . А здесь об яснение в любви даже без любви и с неизвестным концом . Что ему нужно от нея? К чему он все это говорит ? Родовая липа в первый еще раз слушала такия об яснения и тихо-тихо шептала своими мягкими, сквозившими солнцем листьями. И Анне Павловне начинало казаться, что она точно не она, и что вместо Мокина с ней разговаривает кто-то совершенно другой, кого она не должна слушать. -- А чего мне стоило ваше замужество?-- продолжал неизвестный человек , скрывавшийся под маской Мокина.-- О, это было ужасно... Я плакал , как ребенок , точно хоронил вас заживо. У меня даже не было чувства ревности, потому что вы всегда стояли на недосягаемой для меня высоте, как идеал женщины. Мне страшно даже сейчас вспомнить о тех безсонных ночах , которыя были полны вами... Ведь я говорил с вами... Мне казалось, что вы тут , около меня, что вы слышите невысказанныя мной слова и так хорошо жалеете меня... Я дошел до галлюцинаций... Это чудное душевное состояние... Я наяву видел вас в тени сумерок , даже в облаках , слышал ваш голос , ваши шаги, чувствовал даже теплоту вашей руки... Наконец я испугался, что схожу с ума, и уехал в монастырь, чтобы отмолить свою душу от вас . Вы бывали в Боровском монастыре? У меня там есть знакомый старичок -монах . Я у него прожил недели две, пока успокоился и пришел в себя. Он ухаживал за мной, как за больным . Да, я открыл ему всю душу... И только тогда я понял , что любовь -- пошлое и нелепое слово, и что она сводится к физическому обладанию другим лицом , и что в этом именно обладании исчезает вся поэзия, весь мираж , все святое... У меня точно отросли крылья, пока я жил в монастыре, и я начал смотреть на все совершенно другими глазами, а главное -- я понял , что нужно сделаться другим человеком ... Анна Павловна слушала эту странную исповедь, опустив голову. Она тоже почувствовала в себе другого человека, и ей сделалось страшно... Хотелось убежать, спрятаться, выплакаться... Он понял ея настроение и ответил на ея мысль: -- Я вас не задержу, Анна Павловна... Ради Бога, имейте еще немного терпения. Она неожиданно взяла его за руку и прошептала: -- Я ничего подобнаго не испытала... Я даже не подозревала, что так можно думать и чувствовать... У меня не было своей жизни... Я жила, как подёнка одним сегодняшним днем ... красивая, молодая, пустая и глупая подёнка... И зачем вы говорили все это? будили меня к невозможной для меня жизни? Ведь у меня нет воли, а одна красивая внешность.. Она продолжала держать его руку, точно искала защиты от самой себя. Ей было и жутко и хорошо... -- Я подхожу к самому неприятному вопросу...-- заговорил он вполголоса.-- После своей поездки в монастырь я ровно через год женился... Почему -- не могу дать отчета. Вышло как -то само собой. Жаловаться на свою жену я не имею ни малейшаго права... Она хорошая, добрая женщина... У меня есть двое детей... Одним словом , есть все то, что называется полной чашей. На службе мне повезло, я занимаю директорское место, у меня есть капитал ... Но я бываю самим собой, только пока сижу в своем банке, а домой возвращаюсь чужим человеком ... Вы поймите весь ужас моего положения... Ведь жена не виновата, что у меня каждое движение фальшивое, каждая мысль фальшивая, когда я у себя дома. Мне обидно и за нее и за детей, но если я не могу сделаться другим , т.-е. не быть самим собой! -- И все это из -за меня? -- Да, из -за вас !.. Был небольшой промежуток , когда я как будто начинал забывать вас , а потом старое вернулось с новой силой. Есть вещи, которыя не знают благодати забвения... -- Милый, хороший...-- шептала она.-- Ах , что я говорю!.. Простите, я хотела сказать совсем не то... я сама не знаю, что говорю... Мне жаль вас , вашу жену, жаль себя... Старая липа в ужасе шептала что-то строгое и непонятное.