Каморра

Te voglio bene assaje… Ma tanto tanto bene sai… – поет где-то в глубине квартала голос Карузо. А может, Поваротти.

Куда смотрел все два месяца капитан Маркон? Или венецианец не способен почувствовать то, что чувствует сейчас она?

Глава 4.

Карабинеры прочесывали квартал, показывая фотографию Бритты в лавках, магазинчиках и ресторанах. Все пожимали плечами, если кто и видел девушку, то ничего толком сказать не мог или не хотел.

Женщина подметала у входа в дом, рядом стояла коляска.

– Простите, вы знаете эту молодую женщину?

– К сожалению, нет.

Покачали головами и старухи, уже с утра сидящие на скамейке возле статуи Святого Франциска. Группа пареньков свистела в след проходящим красивым женщинам, рядом устроились на перекур строители, с соседнего здания свисали леса.

Две пожилых монахини, схватившись за руки, перебежали дорогу. Посмотрели на фото, покачали головами.

Чуть дальше вглубь квартала на деревянном стуле у входа в дом сидела древняя старуха. К ней подкатила коляску молодая женщина, старуха молча вынула откуда-то две швейных иглы, вставила одну в ушко другой, проговорила: Vacchi e contro e perticell agli vocchi, crepa l'invidia e schiatton gli ochi – Глаза в глаза и дыры в глаза, от зависти трескаются и глаза лопаются. Защита от сглаза.

На соседней улице расставили столы продавцы фруктов. Коты крутятся под ногами, мешаются, как будто им мало рыбных прилавков на углу. Дальше начинается все вперемешку, апельсины и сыр, обувь и белье, ряды сумок и джинсов. Но и там продавцы качали головами, действительно, что делать девушке, одевающейся в Гуччи и Прада на этих развалах. Но зачем-то она здесь жила!

Продавец винограда огляделся и шепнул:

– Эта девушка- подружка брата Паскуа.

– Какого брата Паскуа?

– Молодого монаха из церкви Чистилища. Он там недавно, новенький. Бедняжка, куда ему еще идти, как не в монахи.

– Это почему?

– А он калека, одна нога короче другой. И зрение такое, что очки не помогают. А иначе…

– Что иначе?

– Так он племянник Дженнаро Палумбо.

– Главы клана Каморры?

– Ну, да. А бабка его полы в церкви моет.

– Какая бабка?

– Ассунта.

***

– Вот это финт. И старая карга нам ничего не сказала? Она что, мать каморриста?

– Нет, она по другой линии бабка, по отцовской, мы выяснили.

– Так вот почему она защищала убитую. Подруга внука.

Флавио зачитал бригаде заключение судебного медика и криминалистов.

Девушка убита на улице, возле церкви. У ящика с пожертвованиями. Потом ее пронесли в церковь через дверь, которая обычно закрыта на ключ и по лестнице в крипту. Но нигде внутри ни одной капли крови. Никто не видел, как ее убивали.

– Ну, если она подруга племянника главы клана Каморры, понятно, почему никто ничего не видел.

– Или убийца подготовился, сейчас купить бахилы и защитный костюм не сложно. Вот и не оставил следов.

– Капитан, мы хорошо вляпались.

– В каком смысле?

– Если наше расследование будет раздражать Каморру, от нас быстро избавятся.

– Мы живем в XXI веке.

– Вы не местный…

– А если это не Каморра? Если семья Палумбо сама заинтересована в поиске убийцы, и он постарался не оставить следов именно потому. что боялся каморры.

– Этого мы не узнаем.

– А может, мы просто спросим?

– Вы хотите поговорить с Дженнаро Палумбо?

– Почему нет?

– Капитан, на вашем месте…

– Вот будешь на моем месте, тогда и скажешь. А пока придется выполнять мои приказы. Устройте мне встречу с Палумбо. И нужно срочно допросить эту бабку, Ассунту.

***

Карабинеры устроились на обед в ресторанчике по соседству. Девушка-официантка принесла хлебную корзину и бутылку воды и кивнула, глядя на фотографию Бритты.

– Да, она иногда у нас обедала. С монахом, с Паскуà.

– Паскуале – а дальше?

– Паскуале Сальватори. Мы выросли вместе. Я знала, что она стал монахом, и удивилась, увидев его с девушкой.

– Он плохо видит?

– Очень плохо. Осложнение после гриппа, сначала-то все было нормально. А ноги разные от рождения.

– Давно они здесь обедали?

– Пару месяцев назад. А почему вы интересуетесь?

– Девушка убита.

– Мамма мия! Та девушка, в склепе? Не знала, что это она… – официантка перекрестилась.

– Расскажите нам о Паскуале Сальватори. Он племянник Дженнаро Палумбо, как нам известно?

–Тсссс… здесь не произносят этого имени.

– Это почему?

– Наш пекарь… Тонио…

– Что с ним?

– Вы не местный, не знаете эту историю.

– Какую историю?

Девушка огляделась и зашептала:

– Тонио – лучший пекарь в квартале, да даже во всем Неаполе! Он всегда жил с матерью над своей маленькой пекарней. Мать готовила такое рагу с фрикадельками, что весь квартал слюнки глотал. Он всегда жил с матерью, не хотел жениться. Но и рэкету платить не хотел. Они решили сжечь его пекарню, но убивать не хотели, долго следили, чтобы он уехал на доставку. И подожгли. А в задней комнате была его мать.

– Она погибла?

– Да. Тонио был вне себя. А потом приехал один из капитанов Палумбо и вручил ему конверт. Тонио разорвал его, там было много денег. Мне рассказывали, как рваные деньги носил ветер по всему кварталу, а все боялись к ним при коснутся, ведь это деньги Палумбо. Палумбо не собирался убивать и таким образом извинялся,его солдаты упустили, что женщина была в пекарне.

– А потом?

– Тонио несколько лет скитался по улицам, и в конце концов потерял свою квартиру, все ушло за долги. Только пару лет назад он потихоньку снова начал печь, но уже на нашего хозяина. И печет он прекрасно, но это уж не тот хлеб. И мы никогда не вспоминаем Палумбо и ту историю, вдруг у Тонио опять случится срыв.

– А где он живет?

– Иногда ночует здесь, иногда в ночлежке для бездомных. Но вы не подумайте, он очень чистый, с этим все в порядке! И gettatore…

– Кто?

– Джеттаторе – это ведьма, которая накладывает порчу, сглаз.

– И что она? – Флавио сдерживал смех.

– Она взяла его под свою защиту.

Официантка ушла и Флавио, наконец, засмеялся. – Что за чушь, какие ведьмы?

Карабинер покачал головой. – Не смейтесь над тем, чего не понимаете. А лучше приобретите красный перчик и носите в кармане от сглаза. С нашей-то работой…

Капитан лишь развел руками, а карабинер продолжил:

– У нас здороваются с духами когда заходят в дом.

***

– Он плачет.

– Кто плачет? – не поняла Саша, которая только что спросила у привратника, как ей лучше добраться до фонтана Зачарованных на набережной.

– Фонтан. Вы не слышали, синьора, что неаполитанские фонтаны плачут?

Саша лишь развела руками.

– О, это интересные истории. У каждого фонтана своя. Но будьте осторожны с фонтаном Зачарованных!

– Почему?

– Знаете, почему в Неаполе необыкновенный кофе? Потому что воду берут из чистых подземных источников. Но воду из фонтана Зачарованных пить нельзя!

– Станешь поэтом? – засмеялась девушка, вспомнив старую сиенскую легенду о фонтане Фонтебранда.

– Если бы! – Привратник сотряс руками воздух. – О, если бы! В его воде смешалось столько слез! Однажды ночью самые могущественные ведьмы Неаполя плеснули в фонтан немного неразделенной любви, это месть некоей ведьмы, безответно влюбленной в испанского дворянина. С тех пор многим, пившим из фонтана, досталось по глотку несчастной любви, и их собственные слезы смешались с водой!

Саша пообещала не пить из фонтана – как будто ей пришло бы такое в голову! – и отправилась на набережную, на встречу с Флавио Марконом.