Вымирание. Книга первая

— А что он тогда на меня прыгает, как будто есть хочет?

— Да сытый он. Видишь, какой довольный, бегает по двору и хвостом машет.

Папа посмотрел на него через окно и улыбнулся.

Через несколько дней маме стало еще хуже, она билась в лихорадке, была агрессивна. При попытках папы ее напоить водой она почему-то укусила его за руку. Тогда они еще не понимали, в чем дело. Один раз она с обезумевшим взглядом вскочила с постели, набросилась на папу и стала царапать ему лицо, при этом издавая рычащие звуки. Изо рта у нее шла пена. Он крикнул, чтобы Ира убегала из комнаты, оттолкнул маму на кровать, выбежал и закрыл за собой дверь, подперев ручку стулом, чтобы она не смогла выбраться из комнаты. Полчаса он пытался дозвониться в скорую, но безрезультатно.

Ира с папой сидели в соседней комнате в гробовой тишине и только изредка, эту самую тишину, нарушали, доносившиеся из маминой комнаты резкие звуки, заставлявшие их каждый раз вздрагивать. Даже Иркут чувствовал, что творится что-то неладное, поэтому вел себя беспокойно и постоянно завывал на всю улицу.

Весь следующий день папа пытался дозвониться в скорую, линия была все время занята. Не выдержав утомительного ожидания, он собрался съездить в больницу сам.

— Ты к ней не заходи! — сказал перед отъездом папа.

Ира кивнула в знак согласия. После отъезда папы она подошла к двери и прислонила ухо. С обратной стороны в дверь последовал сильный удар чем-то тяжелым. Ира и представить не могла, что тяжелое — это голова ее мамы. От бессилия и отчаяния Ира разрыдалась, медленно сползая спиной по двери. Она уселась на пол и, обняв свои колени, просидела так до возвращения отца.

Папа вернулся с плохими новостями. В больнице сообщили, что творится что-то неладное. Палаты уже переполнены больными, которые будто сошли с ума. У них у всех были выраженные животные признаки бешенства. Люди просто звереют на глазах, агрессивны, с дикими глазами кидаются на людей с пеной у рта и пытаются кусаться.

Ира с папой все чаще слышали пронзительные крики соседей, но боялись выйти. Из-за страха, что соседи могут ворваться к ним в дом, они постоянно запирались даже днем и старались выходить на улицу как можно реже.

Собака постоянно лаяла и выла. Чтобы Иркут не шумел и не привлекал к ним лишнего внимания, его завели в дом и выгуливали только по малой и большой нужде не больше пятнадцати-двадцати минут три раза в день. Дома ему было скучно. Он постоянно лежал возле закрытой двери маминой комнаты и жалобно скулил.

Однажды Ира выглянула в окно и напугалась. Прямо напротив их дома стоял мужчина и смотрел на нее безумными глазами. Он стоял неподвижно, расставив руки и ноги в стороны, словно окаменел, только голова резко дергалась, как-то неестественно, рывками, как будто у него был нервный тик, а глаза высматривали что-то. В этот момент Иркут громко залаял.

— Тише, Иркут! Сидеть! — шикнула Ира.

Повернувшись к окну, она увидела, что человек пристально смотрит в их сторону. Она отошла от окна подальше, чтобы он ее не видел, но продолжила за ним наблюдать из глубины комнаты. Он уже хотел пойти к их дому и почти сделал шаг, от которого у Иры внутри все сжалось, волосы встали дыбом и мурашки пробежали по спине, но человек отвлекся на крик, раздавшийся в стороне, развернулся и убежал. Ира вздохнула с облегчением.

Картина была уже очевидна: что-то не так с вакциной. Телевизоры молчали на этот счет, ни одной новости за последнюю неделю ни о чем похожем не было. Ира позвонила бабушке и сказала, чтобы они с дедушкой ни в коем случае не ставили прививки от гриппа и вообще никаких прививок не ставили, даже если им будут угрожать.

Папа еще сделал несколько попыток войти в комнату, чтобы покормить маму, но безуспешно: она кидалась на дверь, как только он пытался ее открыть.

Вскоре Иркут тоже стал вести себя агрессивно, прыгал на мамину дверь, царапая ее когтями, громко лаял, почти не переставая. От лая начала раскалываться голова.

— Пойду, посажу его в вольер, — сказал папа и вышел вместе с псом.

Ира услышала на улице какой-то шум и выбежала из дома. Она увидела, что возле калитки стоит папа и громко зовет Иркута.

— Что случилось?

— Он убежал! — разочаровано ответил папа. — Сиганул через забор и убежал, паршивец!

Теперь уже папа с дочерью стаяли возле забора и звали собаку. Где-то вдалеке послышался лай, а затем, они услышали душераздирающий собачий визг, послышались звуки борьбы, рычание и снова визги, а потом все резко затихло. Папа хотел выбежать за ограду и кинуться в ту сторону, но Ира остановила его, вцепившись за рукав.

— Может это не он! Прибежит еще! Пошли в дом, нельзя тут оставаться, — успокаивала она папу, хотя понимала, что Иркута больше нет в живых.

Папа еще несколько дней дежурил у окна, высматривая, не прибежал ли пёс обратно, не стоит ли теперь возле калитки и не ждет ли, чтобы его пустили домой. Но возле калитки было пусто!

Мама умерла ровно через неделю после своей вакцинации. Ира с папой даже не заметили, когда это произошло. Они ужинали на кухне, прислушиваясь к шорохам за дверью, которые были слабые, похожие на орду скребущихся мышей. Вскоре в доме наступила тишина.

— Может, посмотрим ее? — уставившись на папу, спросила Ира.

Они приоткрыли дверь и поняли, что все кончено. Мама лежала на полу в разорванной окровавленной ночной рубашке. Голова у нее была разбита в кровь, из приоткрытого рта вытекала темно-бурая пенистая жидкость, затуманенные глаза были открыты и смотрели в никуда. Комната представляла собой место побоища, наводившее ужас — мебель была искурочена, на полу валялись разбитые предметы, а стены были измазаны кровью. Ира упала рядом с мамой на колени и разрыдалась. Папа не смог сдержать слез, опустился рядом с ней и взял свою жену за руку, которая была разодрана почти до костей.

Вскоре до них стали долетать слухи о массовом бешенстве населения. Они постоянно поддерживали связь с родственниками, узнали, что многие из них слегли с температурой, их бил озноб и клонило в сон.

Ира с отсутствующим интересом слушала новости. По телевизору объявили: «Всем необходимо оставаться дома и ни в коем случае не выходить на улицу во избежание заражения опасным вирусом. По предварительным анализам российские вирусологи предположили, что в вакцину от гриппа каким-то образом попал вирус БЕШЕНСТВА. Возможно, это была непреднамеренная ошибка ученых, так сказать, человеческий фактор, но и биотерроризм никто не исключает. Ведется расследование. Ученые делают все возможное, чтобы предотвратить распространение вируса...».

Впереди предстояли похороны мамы. Папа раздобыл гроб, договорился, чтобы его привезли сразу, хотя очередь за ними была огромная. Папа работал в местной администрации, начальником финансового отдела, поэтому знал многих и по блату без очереди добыл гроб. Ира еще подумала тогда: «Наверное, ритуальный бизнес как никогда выигрывал в данной ситуации».

Звонки от родственников и друзей становились все реже и реже, пока совсем не перестали поступать. Одни только бабушка с дедушкой звонили почти каждый день. Оба рыдали в трубку, узнав о смерти своей дочери.

В тот день на улице начинало темнеть, было около девяти вечера. Мама лежала посередине гостиной в обшитом красным бархатом гробу. Они с папой одели ее в самое нарядное платье, волосы уложили, как она любила, Ира нанесла на лицо мамы толстый слой тонального крема, чтобы скрыть раны на лбу. Попрощавшись с мамой, они накрыли ее белой простыней с головой.

— Покойся с миром, — слетели с их губ последние слова.

Папа сидел на диване, взявшись за голову уперев локти в колени. В его голове витали мрачные мысли. «Как теперь жить без моей любимой? Как теперь вообще жить в таком мире?». Тишину нарушала лишь свечка, одиноко потрескивавшая в душной гостиной. Ира подошла к отцу и села рядом с ним.

— Жаль, что никто не придет проститься с ней.