Страница 37 из 134
В число командиров «новой волны» входил и 39-летний Николай Герасимович Кузнецов, недавний командир крейсера «Червона Украина» Черноморского флота, чем-то приглянувшийся Сталину во время своего выступления на XVIII-м съезде ВКП(б) в марте 1939 года. В результате после ареста 20 марта того же года «выдающегося флотоводца», флагмана флота 1-го ранга М. П. Фриновского, пост наркома ВМФ СССР занял именно Кузнецов, до того момента чуть более года командовавший Тихоокеанским флотом.[92]
Во главе советского флота Кузнецов прошёл всю войну, участвовал в разработке первой послевоенной программы военного судостроения и не заметил, как над его головой постепенно стали сгущаться тучи.
Вскоре после окончания войны у «товарища» Сталина произошло очередное обострение его болезни (паранойи).[93]
Адмирал Н. Г. Кузнецов (фото 1956 г.)
Во-первых, помимо прочего бреда, он стал серьёзно сомневаться в личной преданности ему некоторых высших командиров вооружённых сил. Во-вторых, генералиссимус пожелал расчистить пьедестал «памятника нерукотворного» от ряда фигур, способных претендовать на выдающийся личный вклад в Великую Победу.
Однако до массовых расстрелов и посадок, как в 1937 году, дело не дошло. Была произведена только выборочная прополка среди «начальников», слишком многое о себе возомнивших.
Кому-то повезло больше, и они всего лишь отправились к новому месту службы, подальше от Москвы. Например, маршал Г. Жуков в 1946 году возглавил захудалый Одесский военный округ, затем — Уральский округ; маршал К. Рокоссовский на десять лет убыл в Польшу. Другим повезло меньше, им пришлось познакомиться с тюремной баландой. Так, на нары угодили главнокомандующий ВВС маршал А. Новиков, нарком авиапромышленности А. Шахурин, член военного совета ВВС Н. Шиманов, главный инженер ВВС А. Репин, ряд других «бывших товарищей командиров». Третьим совсем не повезло — маршала авиации С. Худякова, генерал-лейтенанта (бывшего маршала) Г. Кулика и генерал-полковника В. Гордова расстреляли.[94] Военным в очередной раз наглядно продемонстрировали, кто в стране Хозяин и кому она обязана Великой Победой, а также — что ожидает тех, кто сомневается в этих аксиомах.
В 1947 году пришел черёд руководства ВМФ. По мнению Сталина, после окончания войны нарком Кузнецов стал вести себя весьма самонадеянно: неоднократно пытался возражать вождю, настаивал на строительстве авианосцев, хотя ему ясно сказали, что они советскому флоту не нужны, сомневался в целесообразности разделения Балтийского и Тихоокеанского флотов. Помимо этих тяжких грехов, в его биографии было ещё одно обстоятельство, по меркам той поры тянувшее на преступление — многочисленные контакты в годы войны с иностранными представителями.
Тучи собрались и, наконец, грянула гроза. На свет появился донос сотрудника минно-торпедного управления ВМФ капитана 1-го ранга В. Алферова, содержавший многочисленные обвинения в адрес руководства Наркомата ВМФ. В частности, ему инкриминировались низкопоклонство перед Западом (в стране полным ходом разворачивалась борьба с космополитизмом), а также передача союзникам в годы войны секретных материалов (это тянуло на серьёзное дело о шпионаже).
Верный своим принципам «пахана», Сталин в очередной раз решил повязать маршалов и адмиралов круговой порукой. Для начала он решил учинить над морскими начальниками «суд чести» — (такие суды создали в 1947 году «для борьбы с поступками, роняющими честь и достоинство советского работника»).
Председателем данного судилища был назначен маршал Л. А. Говоров (1897—1955). В его состав вошли генерал армии Г. Ф. Захаров (1897—1957), генерал-полковник Ф. И. Голиков (1900—1980), адмирал Г. И. Левченко (1897—1981), вице-адмиралы П. С. Абанькин (1902—1965), Н. М. Кулаков (1908—1976), Н. М. Харламов.
Все они сами были людьми без чести, без совести и выше всего на свете ценили собственную шкуру. Поэтому они дружно осудили флотских начальников, приняв решение о передаче дела в Военную коллегию Верховного суда. Никто из четырёх адмиралов даже не пытался вступиться за своего непосредственного начальника, наоборот, они словно соревновались в обличении вчерашних товарищей по службе.
Как вспоминал Кузнецов, особенно усердствовал на суде член Военного совета — заместитель главкома ВМФ по политической части вице-адмирал Кулаков:
«До сих пор стоит в ушах голос обвинителя Н. М. Кулакова, который уже, называя нас всякими непристойными словами, требовал как можно более строго нас наказать. Всю жизнь я считал своим долгом защищать подчинённых и всегда был убеждён, что лучше не наказать виновного, чем наказать безвинного... И вот теперь я слушал выступления своих подчинённых, обвинявших меня и моих товарищей в таких грехах, в которые они, конечно, и сами не верили».[95]
Главный флотский комиссар Кулаков с большевистской прямотой навешивал своему непосредственному начальнику всё новые обвинения, всё больше уклоняясь при этом в шпионскую тему:
«Мы обвиняем адмирала флота Кузнецова в том, что, преклоняясь перед иностранщиной, барски-пренебрежительно относясь к интересам Советского государства, не вникая в существо дела, он самовольно, без ведома Советского правительства, разрешил передачу английским и американским миссиям ряда ценных секретных сведений об отечественном вооружении, составляющем государственную тайну и приоритет советского ВМФ в области высотного торпедометания и артиллерийского вооружения... Мы обвиняем адмиралов Галлера, Алафузова и Степанова в том, что, раболепствуя перед иностранщиной, они поступились интересами нашей Родины, ...нанесли серьёзный ущерб нашему государства и боевой мощи Советского ВМФ.
Мы обвиняем их в том, что, потеряв чувство национальной гордости и политической зоркости, они оказались на поводу иностранных разведок и пошли на национальное самоуничижение.»[96]
Тупой как бревно комиссар (через 30 лет после этого судилища его имя, видимо за большие заслуги перед флотом, присвоили большому противолодочному кораблю) понятия не имел, что парашютную торпеду в 1934 году купили в Италии у тогдашнего большого друга Сталина «дуче» Муссолини вместе с командно-дальномерными постами для эсминцев, 100-мм зенитными пушками и другими образцами военно-морского вооружения.
Да и вообще, какие технические «секреты» могли интересовать американцев и англичан в тогдашнем советском флоте? Радиолокаторы и гидролокаторы передали СССР они сами, «шноркель» был захвачен у немцев, электрические торпеды ЭТ-46 и САЭТ-2 гениальные советские конструкторы скопировали с немецкой торпеды Т-5. Технический уровень отечественных «новинок» (например, аппаратов беспузырной торпедной стрельбы, стабилизаторов глубины погружения подводных лодок) значительно отставал от аналогичных западных образцов.
После смерти Сталина бывшие судьи дружно кинулись свидетельствовать возвращённому из опалы адмиралу свою невиновность:
«Все судьи этого знаменитого суда чести впоследствии не раз встречались и доказывали, что они были вынуждены так поступить. Передача же дела в Военную коллегию Верховного суда от них, дескать, не зависела, но они, конечно, сделали всё от них зависящее, чтобы угодить начальству».
В общем, среди маршалов и адмиралов торжествовал известный бандитский принцип — «сегодня умрёшь ты, но не я». Вчерашние друзья и коллеги дружно топтали обречённых адмиралов, которых вскоре ждало близкое знакомство с печально известным обер-палачом, генерал-полковником юстиции Ульрихом, бессменным участником всех судебных процессов над высшим командным составом советских вооружённых сил начиная с 1937 года.
92
Биография Н. Г. Кузнецова была типичной для сталинских выдвиженцев. Он пришёл на флот 17-летним добровольцем в 1919 году. За семь лет прошёл путь от рядового матроса до младшего командира. С 1926 по 1936 годы служил на крейсере «Червона Украина» вахтенным начальником, помощником командира, затем командиром корабля. В этот же период (в 1932 году) окончил военно-морскую академию. В 1936—37 гг. являлся военно-морским атташе в Испании, где руководил советскими моряками, воевавшими на стороне республиканского правительства. В 1937 году был назначен заместителем командующего Тихоокеанского флота. После того, как тогдашний командующий флотом М. Викторов уехал в Москву, чтобы занять место В. Орлова (а затем вслед за ним отправиться в тюрьму и в могилу), Кузнецов занял его место. — Прим. Ред.
93
Паранойя — психическое заболевание, характеризующееся стойким, но при этом систематизированным бредом в одной области или в нескольких смежных областях мышления. Во всех остальных областях мышление остается вполне нормальным. Основные признаки: исключительная вера в своё «высокое предназначение» и в свои идеи, переоценка собственной значимости, упрямство, подозрительность к окружающим, мания преследования, злопамятность, жестокость и т.п. Паранойя очень часто встречается у так называемых «харизматических» политических лидеров.
Академик В. М. Бехтерев (1857—1927) поставил этот диагноз Сталину в 1927 году, за что заплатил своей жизнью. Знаменитый психиатр, психолог и невропатолог в ответ на расспросы коллег произнес всего лишь три слова: «горец — типичный параноик». Трёх слов оказалось вполне достаточно. Страна Советов кишмя кишела как завербованными, так и добровольными «стукачами». Через пару месяцев Бехтерев якобы отравился бутербродом в столовой! Однако «нечаянно отравившегося» академика-психиатра почему-то похоронили во внутреннем дворе Ленинградского управления НКВД, не сделав вскрытия трупа и не позволив родным и близким людям попрощаться с покойником. Его внучке, не менее знаменитой ученой даме Наталье Бехтеревой, разрешили перезахоронить прах деда только в 70-е годы! Кстати говоря, её отца — сына академика — в 1938 году расстреляли как «врага народа». — Прим. Ред.
94
Худяков Сергей Александрович (1902—1950), маршал авиации (с 1944 г.). В 1941—42 гг. был начальником штаба, затем командующим ВВС Западного фронта. С мая 1942 г. занимал должности начальника штаба ВВС РККА, командующего 1-й воздушной армией, заместителя командующего ВВС РККА, командующего 12-й воздушной армией. Арестован осенью 1945 г., расстрелян в 1950 г., реабилитирован в 1954 г.
Гордов Василий Николаевич (1896—1950), генерал-полковник (с 1943 г.), Герой Советского Союза (с 1945 г.). Во время Великой Отечественной войны командовал 21-й армией, в июле-августе 1942 г. — Сталинградским фронтом, с октября 1942 г. — 33-й армией, в 1944 г. — 3-й гвардейской армией. В 1945—46 гг. командовал Прибалтийским военным округом. В 1950 г. арестован и расстрелян. Реабилитирован в 1954 г.
Кулик Григорий Иванович (1890—1950), маршал и Герой Советского Союза (с 1940 г.). За неудачи на Керченском полуострове, где он был представителем Ставки ВГК, в 1942 г. был разжалован в генерал-лейтенанта и лишен звания героя. В 1943 г. командовал 4-й гвардейской армией. В 1945—46 гг. был заместителем командующего Приволжского ВО. Арестован в 1947 г., расстрелян в 1950 г., реабилитирован в 1956 г., в 1957 г. восстановлен в званиях маршала и героя. — Прим. Ред.
95
«Военно-исторический журнал» 1993, №1, с. 47.
96
Зомин С. А. «Л. М. Галлер». М., 1991, с. 403-404.