Страница 29 из 134
«Решения Сталина зависели не от твоего убеждения и даже очевидной правильности предложения, а от его не поддающегося учёту настроения, от возникших на данный момент его мыслей. Поэтому, докладывая, я никогда не был уверен, что моё предложение будет принято и с его стороны не возникнет какого-нибудь совсем противоположного предложения. При этом, естественно, как я уже сказал, весьма отрицательно влияли «дружные» голоса его соратников, сливавшиеся в хор и поддерживавшие любое предложение Сталина. По флотским вопросам это выглядело просто смешно, ибо не только мало кто вникал в них, но и не всегда был даже знаком с их существом».
Наступив на горло собственной розовой мечте, Сталин высказался за то, чтобы сократить число линейных кораблей, ограничившись достройкой линкора «Советский Союз» (заложенного 31 июля 1938 года) и строительством в следующей пятилетке ещё двух по изменённому проекту. Он заявил:
«Я бы на вашем месте число линкоров сократил ещё, а число тяжёлых крейсеров, наоборот, увеличил бы. Я больше за тяжёлые крейсера. Нам нужно несколько штук тяжёлых крейсеров. Хорошо бы в Чёрном море иметь два тяжёлых крейсера с 12-дюймовыми пушками. Тогда турки дрожали бы ещё больше, чем сейчас».[72]
Однако Сталину не понравились тяжёлые крейсеры с 220-мм орудиями, которые предлагал строить наркомат ВМФ. Он посчитал, что подобное вооружение недостаточно для решения возлагавшихся на них боевых задач, поэтому надо вооружить их значительно более мощными 305-мм пушками, тем самым усилив огневые возможности этих кораблей. Он также высказался против строительства крейсеров со 180-мм орудиями, предпочтя им лёгкие крейсеры с орудиями калибра 152-мм.
Небольшая дискуссия развернулась вокруг вопроса о строительстве авианосцев. Нарком ВМФ Кузнецов ещё с довоенных времен был ярым сторонником создания подобных кораблей, способных значительно усилить боевой потенциал флота, и настойчиво проталкивал свои предложения. Но вождь думал иначе:
«На данном этапе мы можем обойтись без них, так как на Чёрном море и Балтике они не нужны, а на Дальнем Востоке мы теперь имеем Курильские острова и Сахалин».
Сталин по-прежнему отдавал предпочтение морской авиации берегового базирования, считая, что со своих «непотопляемых» наземных аэродромов она «достанет» до объектов противника в Японии и на Аляске, сумеет противостоять боевым кораблям Тихоокеанского флота США.
Но всё же настойчивые просьбы моряков разрешить строительство авианосцев дали результат. Вождь смилостивился и решил: «построим две штуки «малых» для Северного флота». Сразу отметим, что это решение так и осталось на бумаге, до их строительства дело не дошло.
Сталин категорически отверг план постройки больших эскадренных миноносцев (с шестью 130-мм универсальными орудиями), видимо, считая их абсолютно бесполезными для действий на коммуникациях противника. Им он предпочёл лёгкие крейсеры, имеющие большую огневую мощь (12 шестидюймовых орудий), высокую скорость (более 30 узлов) и значительную дальность плавания (как минимум, 10 тысяч миль).
Спор возник вокруг вопроса о строительстве подводных лодок. Несмотря на то, что недавно закончившаяся война убедительно продемонстрировала огромную роль подводного флота в боевых действиях на море, Сталина мучили сомнения: «нужно ли столько лодок вообще и, особенно, нужны ли большие лодки?» Опыт прошедшей войны и здесь ничему не научил генералиссимуса — он по-прежнему отдавал предпочтение линкорам и крейсерам, как главному средству борьбы на морских коммуникациях.
Успешные действия германских субмарин в Атлантике и американских на Тихом океане не произвели на него особого впечатления. Напротив, малоэффективные, сопровождавшиеся большими потерями действия советских подводных лодок вызвали разочарование вождя в этом важнейшем средстве вооружённой борьбы на море. Только клятвенные заверения Кузнецова в том, что строительство подводных лодок ни в коей мере не помешает строительству надводных кораблей (поскольку субмарины планировалось строить в основном на Волге, в Сормово — пригороде Горького), привели к тому, что Сталин дал «добро» на их производство. Но при этом он значительно урезал количество больших подводных лодок — со 168 (предлагавшихся моряками) до 40.
Цифры по средним и малым подводным лодкам остались без изменений, хотя вот их-то как раз надо было сокращать. Позже адмирал Кузнецов в своих мемуарах сетовал, что одной из самых крупных ошибок в первой послевоенной программе судостроении явилось строительство большой серии (50 единиц) малых подводных лодок серии M-XV. Впрочем, 215 средних лодок проекта 613, построенных в 1949—57 гг. по образцу немецких лодок XXI серии, тоже нельзя было отнести к числу шедевров судостроения.
Особое внимание в своей программной речи Сталин уделил Черноморскому флоту. Он заявил:
«Нам надо иметь на Чёрном море такой флот, как говорили старые моряки, который мог бы в любой момент закрыть Босфор и, если потребуется, прорваться сквозь него. Черноморский флот должен быть в 10—12 раз сильнее турецкого».
Давняя мечта русских царей — обладание Черноморскими проливами — вновь вышла на первый план, а сталинская оценка боевых качеств турецких моряков просто поражает — оказывается, успешно громить турецкий флот моряки Черноморского флота могут только при десятикратном превосходстве!
Результатом сентябрьского совещания в Кремле стало появившееся через два месяца постановление Совета Народных Комиссаров СССР №2988-883 (от 27 ноября 1945 г.) «О десятилетнем плане военного судостроения на 1946-1955 гг.»
Оно вызвало серьёзное разочарование в наркомате ВМФ. Несмотря на обещание вождя, строительство авианосцев по-прежнему не предусматривалось, ибо нарком судостроительной промышленности Носенко, при поддержке заместителя Председателя Совнаркома Малышева, сумел убедить Сталина в том, что советская промышленность «пока ещё не способна» строить принципиально новый для себя тип боевых кораблей, каким является авианосец.
Существуют противоречивые данные о количественной стороне этой программы. Наиболее правдоподобные цифры приводит журнал «Морской сборник»: 4 тяжёлых крейсера (с 305-мм орудиями), 30 лёгких крейсеров (со 152-мм орудиями), 188 эсминцев, 177 сторожевых кораблей, 367 подводных лодок (40 больших, 204 средних, 123 малых), 18 морских мониторов, 36 морских канонерских лодок, 345 больших охотников за подводными лодками, 600 малых охотников за подводными лодками, 736 тральщиков (30 эскадренных, 400 базовых, 306 рейдовых), 828 торпедных катеров, 195 десантных судов. Конечно, по сравнению с предложениями Галлера, план выглядел довольно скромно, но только по сравнению с ними!
В самом деле, в стране, во многих районах которой царил голод, десятки миллионов людей жили в землянках, а роль тяглового скота в деревнях играли женщины, предстояло построить 3524 боевые единицы! В Законе о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946—1950 гг.» появилась строка: «Увеличить судостроение в 1950 году вдвое по сравнению с 1940 годом».
Трезво мыслящие люди понимали, что это ненаучная фантастика, неизбежно обреченная на провал. Но, во-первых, их было мало; во-вторых, они помалкивали, постоянно помня о печальной судьбе тех, кто пытался возражать вождю.
Нарком (позже — министр) ВМФ Кузнецов спустя много лет дал отрицательную оценку данной программе:
«После окончания войны в 1945 году мною был представлен десятилетний план проектирования и судостроения. В этом плане основными классами боевых кораблей были:
а) авианосцы (большие и малые);
б) крейсера с 9-дюймовой артиллерией (чтобы поражать все крейсера противника);
в) подводные лодки;
г) эсминцы и т.д.[73]
Споры в процессе обсуждения касались авианосцев, на которых я настаивал и которые к постройке не принимались. По крейсерам больших разногласий не было... Я же лично до последних дней считал самыми крупными ошибками в послевоенном судостроении: решение о строительстве тяжёлого крейсера, строительство такого большого количества эсминцев проекта №30, продолжение строительства старых подводных лодок проекта №15 и ряд других вопросов.
Таким образом, ни формально, ни по существу меня нельзя обвинять в качестве тех кораблей, которые были построены в период с 1947 по 1951 годы, потому что программа послевоенного судостроения была принята без меня, против моих предложений и вопреки моему мнению, а строительство этих кораблей в основном велось также в моё отсутствие».[74]
72
«Адмирал Кузнецов». М., 2000, с. 267.
73
Адмирал скромно умолчал, что там присутствовали и линкоры — Авт.
74
«Военно-исторический журнал», 1993, №10, с. 47.