Ветер, кровь и серебро

— Вообще-то значит, — вдруг послышался грубый голос откуда-то слева.

Натали вздрогнула и обернулась, Винсент — за ней. Ключи выпали из его дрожащих пальцев, ударились о разбитый булыжник у калитки и сползли в небольшую мутную лужу.

К ним приближался Джейми, барон Эдит, старший брат Винсента и Оскара и наследник барона Арнольда, собственно, недавно вступивший в свои права наследования. Он был на восемь лет старше и куда выше своего младшего брата, да и внешне тоже очень отличался. Той утончённой, аристократической красоты в нём не было ни капли. Глаза у него были синими, но ни глубины, ни игры мысли в них не плескалось. Одежду он носил в основном серую и жёлтую, как того требовал их герб, но то ли она вечно была ему велика, то ли он нарочно одевался в мешковатые, грубые рубашки и бесформенные плащи, чтобы скрыть далеко не идеальную фигуру. По всей видимости, тренировки с оружием его почти не привлекали, несмотря на то, что он, в отличие от Винсента, был посвящён в рыцари.

Он приближался к ним, ведя под уздцы своего коня и довольно усмехаясь. Его извечная щетина превратилась в небольшую перепутанную бороду из-за того, что Джейми провёл несколько дней на охоте. На его поясе висел небольшой меч, сзади виднелся колчан со стрелами и луком. Приглядевшись, Натали заметила чуть позади него чему-то улыбающихся и смеющихся гвардейцев — его извечных спутников и друзей.

Стало страшно. Стало действительно страшно: будто Джейми сейчас, не прекращая так мерзко и самодовольно улыбаться, подойдёт к ним, без лишних слов вынет свой меч и недрогнувшей рукой полоснёт брату по горлу, а её… Сначала потешится сам, а потом отдаст солдатам. Натали казалось, что он вполне был на это способен.

Но Винсент заговорил, и звук его голоса чуть успокоил её.

— Я не ждал тебя так рано, Джейми, — сказал он с учтивой, сдержанной улыбкой.

— Я соскучился, — протянул Джейми, чуть замедлив шаг. — По тебе и твоей… девке. И за каким чёртом ты её сюда притащил? Я же велел тебе — никаких шлюх в этом замке.

— Во-первых, — голос Винсента дрогнул, но он всё же говорил негромко, ровно, стараясь не переходить на крик, — это и мой дом тоже. Уж позволь мне приводить к себе того, кого я захочу. А во-вторых, она не… — Он сделал паузу, нервно сглотнул. — Ты же знаешь: леди Кристина запретила всё это.

— А, значит, она спит с тобой за так? Здорово! — загоготал Джейми, его свита сзади поддержала смех. Натали скривилась и опустила голову, чтобы барон Эдит не заметил её эмоций — по его мнению, она не имела на них права. — Что ж ты раньше не сказал? А со мной поделишься? Из уважения к старшему брату?

— Она уходит, — ответил Винсент, сжимая её пальцы своими — холодными и дрожащими от волнения. — Я обещаю, я больше никогда её сюда не приведу. Прошу, не трогай её.

«Да, он боится его, — осознала Натали. — И этот кинжал ему никак не поможет… И я тоже боюсь». Она знала: если бы Винсент мог, он бы давно раскидал их всех каким-нибудь боевым заклинанием, ослепил или ввёл в ступор… Но в том-то и дело, что он не мог. Боевые заклинания, по его словам, — самые сложные, для них нужно много сил и сосредоточения, и сейчас у мага из-за волнения, страха и напряжения, вероятно, не было ни того, ни другого. И хорошо, что он трезво расценил свои силы… Неудачная попытка воспользоваться магией Джейми бы только разозлила.

Он подошёл ещё ближе, не выпуская из рук уздечки коня, и внимательнее вгляделся в лицо Натали. Та стояла, глядя на лужи и чахлую траву у себя под ногами. Смотреть в глаза — значит бросить вызов, а она не могла, не смела. Особенно если Винсент не был уверен в себе настолько, чтобы защищаться более открыто.

— Я не понимаю, что ты в ней нашёл? — хмыкнул Джейми. — Зачем ты с ней носишься?

— Я люблю её, — просто ответил Винсент.

— Да уж… А во всём виноват твой брат. — Натали передёрнуло из-за того, что он сказал не «наш брат». — Запудрил девчонке мозги, вот она и возомнила о себе… Что ж, мой тебе совет: забудь об этом. Даже не думай о любви и прочей всей этой ерунде из бабских сказок. Девчонку можешь иметь и дальше, но не под крышей моего дома и ровно до тех пор, пока я не найду тебе жену. Тебе, в конце концов, — Джейми мерзко ухмыльнулся, — нужно поупражняться для первой брачной ночи… А теперь пусть она проваливает. С тобой мы ещё поговорим.

— Позволь мне её проводить… — попросил Винсент, но Джейми тут же покачал головой. — Хорошо. Будь осторожна, пожалуйста, — обратился он к Натали. — Помни о крутом спуске.

Она хотела спросить у него, как ей теперь быть с возвращением, но не решилась при Джейми. Она всё ещё смотрела вниз, не смея поднять взгляда при его проклятой светлости, но когда почувствовала, как Винсент осторожно сжал её плечи и прижал к себе, то не выдержала и на миг прижалась губами к его щеке. Услышала, как Джейми и его гвардейцы вновь расхохотались, но не обратила на это внимания.

Солнце, играя и будто испытывая свои обновлённые силы, ярко светило весь день, и даже закат сегодня был совсем светлым, оранжевым. Отъезжая из Эдита на скрипучей телеге, Натали решила, что это, несмотря ни на что, хороший знак.

Глава 3

Новое письмо Алек передал, когда они выходили из церкви. Был день Всеобщего прощения, который по календарю приходился на новас [6], но точная дата его всегда менялась в зависимости от фаз луны. В этот раз она выпала на самый конец новаса — буквально через пару дней наступит валандис [7], второй месяц весны, который обычно приносит с собой настоящее тепло, в отличие от обманчивого новаса, но вместе с ним ещё и дожди, слякоть, бесконечные ручьи по дорогам… А так как погодные условия в Нолде всегда были суровыми, то стоило ожидать и небольшого гололёда.

Но тот день, считавшийся у церковников и в народе особым — когда Господь прощает все грехи, даже тем, кто забыл или не смог исповедоваться, — был тёплым, спокойным, безветренным и сухим. Тонкие слабые лучи солнца пускали блики на золочёный купол замкового храма Эори, слепили глаза и даже чуть грели, что не могло не радовать — в любой другой день в белом праздничном шёлке было бы прохладно.

Кристина, подставляя лицо этим лучам, засмотрелась на небо — такое долгожданно голубое, нежное, прозрачное и безоблачное. Она любила холод, ибо привыкла жить в условиях, когда почти не знаешь жары, но тепла всё же ждала с нетерпением. И вот дождалась… Хотелось бы, чтобы холода отступили окончательно и такая приятная погода продержалась до самой осени.

Задумавшись, Кристина почти не наблюдала за тем, как Генрих читал полученное письмо, хотя стоило бы. Скорее всего, вести касались их обоих.

Джеймс потянул её за руку, и Кристина наконец опустила голову, словно вернулась из мира снов и грёз в реальность.

— Подожди, — сказала она, стараясь сделать голос мягким и одновременно строгим. Мальчик нахмурился, однако замер и руку тянуть перестал.

Наконец Кристина взглянула на Генриха, и сердце сразу сжалось и затрепетало в предчувствии чего-то нехорошего. Муж, быстро пробегая тревожным взглядом по пергаментному свитку, постепенно мрачнел, становился каким-то непривычно растерянным и едва ли не испуганным — Кристина могла поклясться, что видела его таким крайне редко. Но что же его так встревожило? Что в этом письме? От кого оно?

Алек, видимо, обнаружив беспокойство госпожи, негромко заговорил:

— Гонец прибыл ещё с утра, я ждал, когда месса закончится, — склонил голову он. — Печать, миледи, вы посмотрите… королевская… — его голос дрогнул.

Кристина тоже вздрогнула и ощутила, как по сердцу пролилась холодная волна. Она взглянула на распечатанный свиток, который всё ещё находился в руках Генриха, и действительно обнаружила на нём королевскую печать: три простые полоски на красном воске.

Дочитав письмо, Генрих кивнул.

— Да, это король, его подпись и печать, да и манера изложения тоже. — Он говорил абсолютно спокойным, ровным голосом, твёрдо и уверенно, не выражая никаких эмоций, но глаза… В них сначала вспыхнул гнев, сменившийся растерянностью и… обречённостью? Кристина не поняла и, стараясь хоть как-то поддержать, осторожно сжала его пальцы. С одной стороны, нужно было заглянуть в свиток и увидеть наконец, что там написано, но с другой, ей жутко этого не хотелось. — До него дошли сведения из Фарелла о том, что там поменялась власть. Произошла небольшая междоусобная война… — Генрих едва заметно усмехнулся, словно сия новость его несказанно обрадовала. — Их предыдущий король умер около полугода назад, на престол должен был взойти его сын, но его разбил в битве брат покойного короля и сам занял престол… И этот новый король, кажется, решил пойти по стопам отца и теперь предъявляет свои права на наши северные территории: там, где Белые леса переходят в Снежные холмы и всё, что северо-восточнее.

6

Новас — март.

7

Валандис — апрель.