Ветер, кровь и серебро

Кажется, он даже не узнал племянницу, когда она уже почти добежала до него, взглянул на неё удивлённо и выставил меч, готовясь защищаться. Неудивительно: на Кристине был шлем, пусть и не скрывающий лицо, а это самое лицо, вероятно, было заляпано кровью. Но Джойс не мог её не узнать. И когда пришло узнавание, он хищно усмехнулся, и за одну эту мерзкую самодовольную ухмылку Кристине захотелось исполосовать его лицо.

Она бросилась на него, сжимая рукоять меча обеими руками и забыв про боль. Джойс отбил её первый удар, попытался нанести свой, но она отскочила, выставив клинок вперёд и не подпуская его слишком близко.

— Я рад, что ты жива, дорогая, — проскрежетал Джойс чуть осипшим голосом и вновь усмехнулся, тряхнув головой, чтобы смахнуть с лица прядь каштановых с сединой волос. — Леди Элис передавала мне привет?

— О, да, — протянула Кристина с небывалой яростью и презрением в голосе. Она снова подалась вперёд, зацепила клинком его ногу, но та была хорошо защищена доспехами, и вряд ли этот удар сильно ему навредил. — Она сказала, что ты грязный предатель, которого проклянут и её боги, и наш единый Господь.

Джойс хохотнул, скрещивая свой меч с Праведным, ещё и ещё, потом перехватил его одной рукой и попробовал нанести удар Кристине в бок, но она увернулась и ударила по его плечу. Острое лезвие скользнуло с наплечника в просвет между ним и налокотником, сталь вошла во что-то мягкое, пробив стёганку. Он зажмурился на мгновение, пытаясь справиться с болью, и тут же бросился на неё снова, нанося удар за ударом с очень большой скоростью и сбивающим с ног напором. Сталь звенела и выбивала искры, Кристине всё сложнее было держаться, но она терпела.

— Я не предал бы её, если бы она не тянула с войной, — заявил Джойс, — и позволила бы мне напасть на Эори сразу, а не ждать, пока она закончит переговоры.

Она не ответила, попыталась опустить меч на его плечо, но он увернулся, и сталь задела запястье, отчего наруч сильно прогнулся. Джойс занёс меч, видимо, целясь ей в лицо, но Кристина успела чуть пригнуться и резанула его в бок — клинок скрежетнул по кольчуге, но не пробил её. Чёрт.

— И ты думаешь, она бы не предала меня первой? — хмыкнул он. — Ты думаешь, теперь она не предаст тебя?

Кристина не желала с ним разговаривать — и так много сил уходило на драку.

Она всё время целилась в непокрытую голову, а Джойс, понимая это, хорошо защищался, но один раз ей удалось задеть его ухо, откуда тут же хлынула кровь, залив шею, волосы и горжет. Но дядя, кажется, на боль внимания совсем не обращал и продолжал яростно наступать. Кристина не хотела подпускать его к себе слишком близко — помнила о панцербрехере и видела, что он постоянно норовит держать меч одной рукой, освободив вторую для кинжала. Они вновь скрестили клинки, потом Джойс несильно ударил её в бок, никак не повредив кольчугу, а она резанула его по подбородку, наградив длинной кровоточащей царапиной. Его удары оставят больше синяков, нежели царапин — Кристина никак не позволяла ударить себя туда, где не было лат или виднелись просветы между ними.

Джойс начал наступать, приближаясь к ней, двинул ей локтем в висок, перехватил меч двумя руками и занёс его над головой, но ей снова удалось отбить удар. Сначала Кристина хотела пнуть его в колено, чтобы не позволить пронзить себя панцербрехером, а потом… Она сама не знала, как ей пришло это в голову. Джойс успел краем меча задеть её шлем, она же, освободив левую руку, за какую-то долю мгновения вытащила из его ножен панцербрехер и изо всех сил пырнула его в живот, пробив кольчугу и стёганку.

Джойс пошатнулся. Кристина улыбнулась. Выронила меч, перебросила кинжал в правую руку и нанесла удар ещё сильнее — выше, в сердце, прямо под горжет. Сквозь две дыры в кольчуге уже вытекали кровавые ручейки. Взгляд Джойса из торжествующего, азартного и чем-то пугающего стал вдруг каким-то неосмысленным, пустым, с губ сошла улыбка, и в уголке появилась алая капелька…

Он рухнул наземь, кажется, ещё дыша, но Кристине не было до этого дела. Она вонзила клинок если не в сердце, то в лёгкое. А это значит, что он сдохнет через несколько секунд.

Джойс не закрыл глаза, но трепыхаться перестал быстро.

Глава 18

У Кристины не было с собой парадных доспехов, украшенных камнями и причудливыми узорами, позолоченных и посеребрённых, сверкающих, словно солнце, гладких и в целом идеальных. У неё их вообще не было — были лишь боевые. Но барон Карразерс и Рихард настояли, что она должна въехать в город торжественно, а не просто так: чтобы жители знали, кем оказались освобождены. Ей наскоро вправили помятый горжет, быстро подлатали кольчугу, почистили и отшлифовали поножи и наручи. Лекари за это время успели обработать и перебинтовать её раны, смазать обезболивающей и заживляющей мазью порез на щеке, наложить холодные компрессы на ушибы и синяки. Щиколотка всё ещё сильно болела, наступать на ногу было жутко неудобно, и лекари советовали покой и поменьше ходьбы, но Кристина понимала, что в ближайшее время у неё вряд ли получится последовать этому совету.

Теперь она сидела в своём шатре и приводила себя в порядок. Хорошенько умылась, расчесала и заплела волосы. Потом взглянула в зеркало — царапину на носу почти не было видно, а вот рана, проходящая через левую щёку, была яркой, алой, заметной и привлекающей внимание. Наверное, шрам останется будь здоров. Мужчины всегда гордились своими шрамами, а женщины их стыдились, предпочитая прятать… Но ей было, в общем-то, всё равно. Шрамы говорили о том, что во время битвы она сражалась, а не отсиживалась в безопасности. Пусть люди видят и их.

Вдруг в её палатку заглянул барон Аксель.

— Миледи! — позвал он несколько встревоженно. Кристина быстро вытерла лицо и вопросительно взглянула на него. — Мы там нашли… колдуна этого…

Она вскочила, отбросив полотенце, вытащила из походной сумки защитную руну и бросилась наружу.

Как только битва закончилась, Кристина велела отыскать Райли и Брайана Лэнга, если они, конечно, ещё живы. Они были ближайшими соратниками Джойса и наверняка знали многое… Она хотела их допросить, не будучи уверенной, впрочем, что они хоть что-то ответят. Лэнг вообще мог и в лицо плюнуть…

Снаружи было на удивление тепло, пахло дымом и кровью; то и дело издалека доносились стоны и крики раненых, которым помогали лекари, и умирающих, которым помочь уже было никак нельзя.

— Держись, миленький, родненький, потерпи… — монотонно причитала молоденькая помощница лекаря, перевязывая раненому солдату рану на плече.

Где-то неподалёку несколько заступов вгрызались в землю, копая могилы, и Кристина поёжилась от этих звуков.

Проходя мимо пленных, она увидела среди них как простых солдат и наёмников, так и несколько шингстенских рыцарей с разнообразными гербами на сюрко, однако в лицо никого из них не узнала. Да и вряд ли они были посвящены в глубинные планы своей леди и её союзника… Поэтому нужно говорить только с наёмником и магом, остальные ей ничего не скажут.

Райли стоял в отдалении от остальных пленников: его держали двое солдат, руки его были связаны простой верёвкой — удивительно, как он до сих пор не прожёг её одним лишь взглядом… Кристина вспомнила, что в темницах Эори есть особые магические кандалы с рунами, но посылать кого-то за ними не было времени. Поэтому она и прихватила руну, которая хоть и не сможет защитить от каких-то серьёзных заклинаний, но и не позволит Райли как-то воздействовать на окружающих. А со связанными руками он вряд ли многое сможет.

— А второго не нашли? — поинтересовалась Кристина у барона Акселя, и тот лишь пожал плечами.

— Кривой Лэнг погиб во время штурма, — вдруг угрюмо проскрипел Райли, и Кристина, вздрогнув, взглянула на него внимательнее.

Маг стоял, наклонив голову; на нём был всё тот же серый, напоминающий рясу священника балахон с грубым коричневым поясом. Руки его мелко дрожали, на ладонях и под ногтями виднелась запекшаяся кровь и грязь, равно как и на лице и сбитой в колтун чёлке. Неужели он тоже принимал участие в битве и оказался ранен?