Роман межгорья

Но на месте, избранном Саидом, устье было совсем неприступным и окружено высокими скалами. Даже самым большим силевым водам можно здесь преградить путь, и они, поднявшись, разольются по долине выше главного сооружения. Капля воды никуда не пропадет, сохраняясь в этом естественном бассейне.

На главном сооружении арыка заканчивали монтаж стоннеевских щитов и агрегатов к турбогенераторам, которые должны были работать после окончания строительства огромной электростанции с другой стороны этого небольшого туннеля. На протяжении ста пятидесяти метров туннель снижался на тридцать метров. Сила падающей воды в туннеле должна вращать турбины гидроэлектрической станции, которая вместе с другой станцией в южном туннеле будет обслуживать не только всю ирригационную систему в Голодной степи, но и промышленность, создаваемую здесь по проекту Совнаркома. Четыреста кубометров воды в секунду несла бурная Кзыл-су в самую засушливую пору года. Такое количество воды вполне бы гарантировало бесперебойную работу гидроэлектростанций.

Два инженера строительного отдела помогли Саиду организовать работы по очистке гирла реки. Саид-Али сам хотел присматривать за строительством сооружений, по которым первые капли воды Кзыл-су потекут на поля Голодной степи. Он постоянно держал телефонную связь с Преображенским, Синявиным, Тяжеловым. Он не обращал внимания ни на какие оправдания, доказательства, обрушивался на каждого, торопил и подгонял.

Каждый день по телефону из Намаджана спрашивали его, когда же он вернется с участка в управление. По тону этих вопросов Саид понял, что в Намаджане творится что-то неприятное, неожиданное для него, и он умышленно оттягивал свое возвращение со дня на день. Его голову все время сверлила мысль о сбежавшем переводчике Преображенского и еще некоторых людях, задержанных Штейном после убийства Гасанбая. А оттого, что Штейн уклонялся от разговора с ним на эти темы, ему стало казаться, что он в последний раз расхаживает в качестве начальника среди тысяч рабочих строительства в Голодной степи.

События этого года, и особенно выстрелы в обители, принуждали его быть бдительным. Тысячи дехкан под его непосредственным руководством овладевали Кзыл-су, подбирались к животворной жиле обители мазар Ды-хана, чтобы обескровить это гнездо. А его охватывал страх…

Саид ощутил около плеча боль в ране. Кто стрелял в него тогда?

Из будки, где находилась охрана шлюза, Саида пригласили к телефону. Шел он неохотно и также нехотя ответил:

— Храпков? Здравствуйте, Евгений Викторович… — а в голове мелькнула мысль: «Не слишком ли я мягко говорю с ним? Вместо «товарищ Храпков» — «Евгений Викторович»?..» — Да, да, Ев… товарищ. Что РКИ? Ну так что же? Я уволил по их просьбе… Они не подчинились моему приказу, не переехали на туннельный участок и требовали отправить их домой. О какой же компенсации может идти речь?.. Тут действует какой-то подставной комитет, поверьте мне. И дехкане по трудповинности… Должен… Да не бросать же нам начатое дело? Они добровольно… Даже нисколько! Платим полностью…

Вспотевший Саид повесил трубку. Звонок телефона еще несколько раз прорезал наступившую тишину. Саид посмотрел на аппарат, и вдруг какое-то новое решение пришло ему в голову. Он схватил трубку:

— Доктор Храпков? Алло! Вы слышите? Больницу передайте врачу Тарусиной, а сами выезжайте в Намаджан! Я назначаю вас своим заместителем в управлении!.. И не думайте! Свяжитесь с Лодыженко и скажите ему, что вы согласны. Это давно решено… Гоните их в шею!.. Никакой компенсации, пусть подают в суд… Преображенский?.. Пусть собственными деньгами компенсирует. Я понимаю, кто заваривает эту кашу… Он только начальник строительного отдела. Заместителем будете вы! Да, да! Довольно! Никаких уступок!.. Да, оставьте вы… Вы мой заместитель по совету строительства, а я расширяю ваши полномочия и обязанности… Я запрещаю вам уступать даже копейку для удовлетворения этой враждебной затеи!.. Приеду не раньше как через месяц. Должен еще побывать в обкоме и в центре.

Саид с такой силой повесил трубку, что аппарат зазвенел. В первое мгновение он так был расстроен, что несколько раз снова хватался за трубку, пока не разразился бранью:

— Рвачи!.. Безобразие! Еще деньги им плати! За то, что они бросили работу… Новое дело! Я еще должен их спрашивать. Кто эти хулиганы? Инженеры, называется! Плетутся за каким-то проходимцем… А! Это все дело рук Атарбекова! Он прямо художник, можно сказать, по конфликтным делам… — Посиневший от злости Саид-Али продолжал бормотать себе под нос. Вдруг неожиданно перед Саидом оказался Исенджан.

— Ты чего это здесь?

— Саид-бай! Послушай меня. Сюда идут возбужденные правоверные. Они чересчур верят в то, что Кзыл-су — река святейшего Дыхана. Аллагу акбар! Не накликай на свою голову беды-зла. Поговори с ними.

— С кем? — не понимая старика, спросил Саид.

— Там идут…

Похудевший Исенджан со своей жиденькой бородой был похож на пса, который после длительного блуждания по кишлачным ярмаркам все-таки добрался к дому. И радостно, и виновато, и непривычно обнюхивает своего хозяина, будто ждет от него гнева или ласки за содеянный им какой-то проступок. Глядя на запыленного и усталого Исенджана, Саид-Али спросил:

— Откуда это ты пришел в наши дебри?

— Я из больницы. Мне сказали, и я напрямик, а они… идут. Да я уже встречался с ними. Здесь, возле водопада. Весь Караташ и богомольцы со всего Узбекистана идут сюда.

Исенджан оглядывался так, точно собирался бежать от Саидова гнева, который, казалось, вот-вот вспыхнет.

А силу этого гнева старик уже наблюдал в первый год своей работы в Голодной степи.

Саид посмотрел туда, где стояли конники, и подозвал одного из них к себе. А Исенджан решил, что в этих обстоятельствах лучше всего скрыться за ближайшей горной скалой.

— Передайте командиру, чтобы его люди были в полной готовности!

И сразу же Саиду стало стыдно. Разве просил он у кого-то помощи для разговоров с дехканами-аксакалами? Думал ли он когда-нибудь, что ему будут нужны милиционеры для защиты?

Саид глубоко вздохнул и направился к гирлу.

Он прислушался, как шумел водопад Кзыл-су. Этот шум поднимал его неугомонный дух и звал вперед, к большой и славной победе.

Но со стороны гирла доносились и иные звуки. Эти звуки говорили о спешке и увлечении работой. Пройдет еще два-три дня, и в гирле будет проложен такой арык, по которому можно будет в достаточном количестве пропустить воду в степь. Это даст возможность оросить ее и успокоить майлисайцев, ибо именно отсутствие воды вселяет в них неверие в собственные силы. Десятки тысяч людей поселились в долине Голодной степи, й взоры их обращены к Саиду.

XI

— Где же вода? Давай нам воду, чтобы мы поверили в твои обещания. Воду!.. — раздавалось в предвечерней тишине Голодной степи.

И он обязан дать им хоть немного воды, открыв временные шлюзы.

Рокот водопада отозвался едва уловимым дрожащим эхом в горах, а слух Саида уловил тысячеголосый говор.

«Идут!» — вспомнил он предупреждение Исенджана. Вдруг набежавшие из-за гор тучи закрыли солнце и заморосил дождь. Такой дождь выпадает здесь в горах по нескольку раз на день. Брызнет, прибьет пыль и снова перестанет, точно стыдясь жгучего солнца. Тучи распадутся, рассеются беспомощными каплями и освободят солнцу путь в небесных просторах.

Вдоль берега Кзыл-су плыло, будто украшенное цветным шелком, облако. Белые чалмы покрывали множество голов, и казалось порою, будто толпа людей несла гигантский хлеб. А когда они преодолевали многочисленные рвы и овраги — белая полоса напоминала собой змею, что извивалась своим пестрым телом, издавала какой-то зловещий шум.

Саид-Али вздрогнул, увидев такую картину. Он вспомнил митинг на площади в день великого байрама и еще явственнее ощутил боль в плече.

— Работу не прекращать! — приказал он молодому инженеру-стажеру, ходившему даже в большую жару с непокрытой головой. У этого молодого инженера были покалечены пальцы на левой руке, которую он все время держал в кармане, и поэтому казалось, будто он небрежно, несерьезно относится к работе. Но Саид хорошо знал инженера Коржикова.