Роман межгорья

— Запомни, Абдулла, мой дружеский совет: такие решения принимают при спокойном обдумывании и искренней убежденности в своей правоте…

После этого разговора прошло некоторое время. О своем отречении Абдулла напечатал в газете «Восточная правда», боясь, чтобы его не заподозрили в двурушничестве.

Саид вырезал из газеты себе для памяти заметку об отречении брата. Потом он где-то утерял ее, но не забыл!

И только в Чадаке, когда он, увлекаемый друзьями, дал согласие поехать в Голодную степь на пуск новых гидросооружений, ему показалось, что и этот семейный инцидент он выбросил из головы, и почувствовал облегчение.

Наступили январские каникулы. Абдулла должен был выехать на строительство одного из новых машиностроительных заводов для кратковременной практики по монтажу оборудования, для подготовки материалов к дипломному проекту и увязки его с производством. Тема дипломной работы — «Рациональная организация кузнечно-прессового цеха большого машиностроительного завода».

Абдулла не возражал, когда узнал в деканате, что будет проходить практику на Ташкентском сельмашстрое. На этот завод с ним ехали еще шесть студентов. Скучать им было бы стыдно, потому что в их семерке были Зоя Гусева и Клава Наливайко. На факультете этих девушек считали образцовыми студентками. Девушки своей скромностью даже удивляли. Они были гордостью факультета и по своей красоте и по поведению. Некоторые им завидовали.

Конечно, Абдулла приложил немало усилий, чтобы именно Зоя поехала в числе этой семерки, ее же не пришлось агитировать, да и в деканате знали, что это назначение Зои пойдет на пользу обоим.

Только в Ташкенте Абдулла узнал о том, что начальником строительства работает его брат.

Клава Наливайко обладала таким же гибким умом, как и фигурой. Узнав, что брат Абдуллы работает начальником, она высказала «истину»: «Иметь своего человека на таком высоком посту не так уж плохо». Но Абдулла был непоколебим. Он, конечно, не уехал из Ташкента, ибо пять лет уже не был в Узбекистане, да и завод интересовал его, но товарищей заверял, что принятое им решение — твердо.

— Я не хочу унижать своего партийного достоинства. Завтра мы должны представиться ему, увидите — я буду только практикантом.

Саид узнал из принесенных ему документов, что в числе практикантов прибыл и его брат, с которым он не виделся со времени своей последней поездки в Москву. Первая мысль, пришедшая ему в голову, была — отвести им для жилья свою небольшую квартиру, потому что навряд ли в Ташкенте так скоро и удобно можно будет устроиться с жильем. Но, просмотрев список, он среди практикантов обнаружил и фамилии девушек.

— Сам перейду к… — К кому же в самом деле, если не к Храпкову, он мог перейти жить, чтобы предоставить студентам обе свои комнаты на время их практики. Саид думал только о том, куда ему перейти жить, совсем забыв об отречении брата. Он не подумал о том, что тот уже не считает его родственником, а является просто гражданином, носящим одинаковую с ним фамилию.

Студентов попросили зайти в кабинет начальника и подождать, покуда тот вернется с приемки оборудования.

— Приемка уже закончилась. Он вот-вот будет, — объяснили им в канцелярии.

Студенты заметно волновались и молча поджидали в кабинете Саида.

Даже Наливайко не находила слов, чтобы нарушить это неприятное молчание.

Абдулла только делал вид, что он абсолютно спокоен. Это было заметно по его движениям, по тому, как он не мог усидеть на одном месте, пытался в таком деловом кабинете говорить неестественно громко и развязно.

Саид едва сдерживал свое волнение, пробегая через канцелярию.

— Пришли? — спросил он у секретаря.

— Все семь человек, — ответила она.

Саид, не раздумывая, стремительно открыл дверь и, быстро окинув взглядом студентов, встретился глазами с братом. Он уже было и рот раскрыл, чтобы крикнуть: «Абдулла-ака!»

Но Абдулла отвел свои глаза от Саида. Он даже не поднялся вместе с товарищами, а подчеркнуто встал последним. Это поразило и огорчило Саида. Вспомнил о вырезке из газет, понял Абдуллу — и только покраснел. На мгновение он сильно зажмурил глаза, точно преодолевая боль, а когда открыл их, то от них уже повеяло холодом. Уста его были сжаты, брови поднялись, образовав характерную для делового Саида-Али Мухтарова складку на лбу.

— Здравствуйте, товарищи, извините меня за то, что я вас заставил ждать. У нас машины… Садитесь, пожалуйста.

Саид сбросил кожаную куртку, снял меховую фуражку и сел на свое обычное место за столом. Он смотрел на Абдуллу не дольше, чем на других. Даже Клава Наливайко чувствовала себя неловко оттого, что эти сильные глаза как будто поглядели на нее особенно внимательно. Так, конечно, показалось и Зое Гусевой, но краснеть начала Клава.

— Как вы устроились? Плохо? Это нехорошо, но что поделаешь, придется пока пожить в бараках. Да вам, собственно, и не так долго придется здесь быть, — сказал Саид. Потом он выслушал несколько побочных замечаний и сразу же перешел к делу.

— Придется вас… по одному прикрепить к цеху. Будете сами выбирать или разрешите нам? Я сейчас приглашу… — и Саид нажал на кнопку звонка. — Попросите ко мне инженера Эльясберга.

— Нам хотелось бы всем попасть в один цех… — набралась смелости Клава. — Знаете, вместе обсуждать и помогать друг другу.

— А у нас вам помогут специалисты. Значит, так: товарищ Кривалин… у вас тема «Монтаж строгальных станков…», словом, цех механической обработки; товарищ Гусев… а, это вы, товарищ Гусева, я не вгляделся в список… Вам придется пойти в цех монтажа мелких деталей.

— Я тоже пойду с нею, — снова выскочила Наливайко.

Саид только поднял голову и так посмотрел на девушку, что у нее в груди похолодело. Только на мгновение задержал он взгляд на Клаве, а потом резко отвел его; углубившись в список, тем же тоном Саид продолжал:

— Даниил Морозов, вам… да, в литейный цех; товарищ Мухтаров, вам в цех методических печей…

— Я не хочу туда, — вскочил Абдулла. — Я должен…

— Разрешите, товарищ Мухтаров, за вашу производственную практику на строительстве отвечаем мы. Это первое…

— Но я к печам…

— А во-вторых, успокойтесь. Ваша тема — «Рационализация… кузнечно-прессового цеха». Наши методические печи сейчас монтируются. Через две декады пять из них должны принять газ. Это будет полезно для вас…

— А я не… я должен выбрать, — начал было Абдулла, но товарищи одернули его, и он шепотом стал браниться с ними. Саид в это время спокойно отмечал что-то в списке и передал его затем вошедшему в кабинет инженеру Эльясбергу.

— Мы здесь с товарищами согласовали распределение по цехам. Пожалуйста, займитесь практикантами. Надо будет продумать форму контроля за этой практикой и позаботиться о том, чтобы на каждого из практикантов была составлена производственная характеристика. Проверьте, как они устроились с жильем.

— А как быть с их содержанием? — уже на ходу спросил Эльясберг.

— Об этом договоритесь с бухгалтером. Мы, кажется, должны вернуть им часть стипендии, если товарищи… да вы сами там разберетесь. Всего хорошего, товарищи. Помощь вам будет обеспечена. Если у кого-либо из вас будут вопросы ко мне, пожалуйста, заходите в любое время.

Даже улыбка, достаточная для того, чтобы эти практические советы прозвучали сердечно, появилась на его бритом, похудевшем лице.

Только когда за студентами закрылась дверь, Саид тяжело сел на диван, вернее не сел, а упал на то место, где сидел Абдулла, и долго о чем-то думал, устремив свой взгляд в одну точку на замерзшем окне.

XII

Саид любил строить. Еще в институте у него возникло стремление строить железные дороги для Советской страны. Две длительные практики, которые он провел на железнодорожных стройках, создали у Саида такое впечатление, будто на этих новых степных магистралях у него вырастают крылья, как у птицы, и где пролетит стая таких птиц, как он, там простирается ровная линия железной дороги… Вскоре по ней пройдет поезд, который переносит человеческие мечты из края в край.