Наваждение

— Вы уверены, что хотите продать этот дом? — девушка с сожалением огляделась. — Вы могли бы его сдавать и получать неплохие деньги. Это прибыльнее, чем…

— Я знаю, Эстель. — обрываю девушку. — Спасибо за заботу, но я решила так.

— Концы в воду и сжигание мостов, я поняла, — улыбнулась няня шире, хоть и печально. — Мне жаль расставаться с вами и малышом, Ева, я успела к нему прикипеть всем сердцем, но уверена: смена обстановки пойдет вам двоим только на пользу. Может, когда-нибудь еще увидимся.

— Когда-нибудь, обязательно. Может, будет возможность и время, и мы сможем выбраться с сыном сюда в отпуск, как знать.

На самом деле, фраза о концах в воду в моем случае не была особенно точной. Все же здесь у меня оставались родители, но с ними у меня и по сей день были напряженные отношения. Эстель об этом знала и тактично о моих родных не упомянула.

— Разумеется, — кивнула девушка и взглянула на часы. — Ну, мне пора. Завтра утречком забегу к вам. Хочу попрощаться с вами и особенно с Дэви.

— Забегай, буду рада. А уж Дэвид ― особенно.

— Здорово. Тогда до завтра.

Проводив Эстель, тихонько заглянула к мирно спящему сыну, погладила по мягким светлым волосикам, губы тронула нежная улыбка. Боже, как же я любила своего малыша, особенно когда он спящий и такой милый. Поцеловав в пухлую щечку, ненадолго прилегла, погружаясь в тот момент, как нас бросил мой собственный муж, уйдя к своей любовнице. Честно сказать, до сих пор понятия не имела, кто эта дама такая и где они вообще с моим супругом познакомились, но подозревала, что это кто-то с моей работы. Наверняка они встретились в один из дней, когда муж приезжал забрать меня из офиса, где я частенько задерживалась.

К слову, документы на развод я нашла в почтовом ящике буквально на следующий день, что означало: муж заранее подготовился, и мое мнение на этот счет его не волновало, каким бы по факту оно ни оказалось. Господи, спасибо, я действительно давно переболела им, и его уход для меня не был фатальным. Вдвойне спасибо, что он не заявился сам. В тот день я не стала тянуть, внимательно прочитав бумаги, порадовалась, что Оскар не подготовил и передачу дома, и равнодушно подписала.

Насчет договора на отказ от родительских прав: он пришел на несколько недель позднее. Внимательно прочитала его и, не отыскав, к чему придраться, поставила свою подпись и вздохнула свободнее.

Первое время после ухода Оскара я жила будто в вакууме. Продолжала ходить на работу, напрочь игнорируя тихие перешептывания за спиной и косые взгляды, затем решила перейти на удаленный доступ работы. Моя профессия спеца по закупкам в одной не шибко большой частной фирме это позволяла. Мне и тут повезло, если можно это назвать везением: директор артачиться не стал и отпустил, наказав два раза в неделю приезжать за правильным оформлением документов и подписанием договоров.

Я полагала, он наслушался сплетен, узнал о моей беременности и сам был рад спихнуть с глаз долой. А уж как он обрадовался, когда я месяц назад принесла заявление на увольнение, мать честная. Нет, в глаза он мне о своей радости не сказал, но судя по довольному, торжествующему блеску в глазах и приторной улыбочке наравне с сахарным тоном и как быстро меня уволили даже без отработки, он был просто счастлив избавиться от меня.

Впрочем, мне на тот момент времени было уже все равно. У меня имелись собственные сбережения, на которые еще можно было жить около полугода, да и дом к тому времени уже был выставлен на продажу, а деньги перечислены спустя еще три дня с договором о передаче полного комплекта документов и ключей к завтрашнему вечеру. Собственно, даже встречаться с новым собственником дома буду не я, а Эстель.

Сын сонно завозился и, перевернувшись на другой бочок, засмоктал пустышку, не просыпаясь. Выдохнула.

По паспорту: Дэвид Давид Рейвен Ахмейт (второе имя я намеренно выбрала ближе к русскому, наплевав, что они между собой никак не сочетаются, а третье ― просто прихоть) родился в середине весны в Калифорнийском Sharp Mary Birch госпитале. Господи, какой же он был крохотный, мой любимый комочек счастья. Роды были не слишком легкие, продлились чуть больше семнадцати часов. Сквозь боль поистине адских схваток и крайне неприятных врачебных манипуляций я старалась держаться: заниматься на фитболе, слушать врачей, правильно дышать. Но выходило, по правде говоря, плохо. Не хочу никого пугать, но в родах думаешь только о двух вещах: как бы выжить в этом адском пламени и не навредить ребенку, а к концу мозг уже немножечко отключается и действует на автопилоте.

Мне всегда казалось, болевой порог у меня достаточно высокий, но там я боялась, что не вытерплю, не смогу пережить, особенно под конец, словно действительно пылала в огне, но мы справились. Пережили. А когда впервые взяла Дэви на руки, и вовсе осознала, что все в этом мире смогу пережить только ради того, чтобы держать своего малыша на руках, видеть, как он растет, его улыбки, смех… Ради этого стоило попробовать, ради этого вообще стоит жить.

После выписки и на время послеродового периода со мной была моя Эстель, а спустя чуть больше месяца, когда смогла спокойно сидеть и вообще более-менее нормально функционировать, вернулась к работе.

Поцеловав еще разок Дэви в висок и поправив одеялко, спустилась в кухню и, налив себе безалкогольного пива, присела на барный стул. Пододвинула ближе лэп-топ, бездумно уставилась в открытую страницу сайта российского филиала издательства «Бэрос-книга», где чуть больше месяца работала по удаленной программе.

В прямом смысле слова к издательству я не особо имею отношение, и обязанности вместе с должностью мои нисколько не изменились.

С директором я договорилась по переписке, что до переезда работаю через удаленный доступ, а вот когда обустроюсь, на что мне дали три недели, я должна буду приехать в издательство для официального собеседования, трудоустройства и всего остального. Также именно издательство взяло на себя обязанность по подготовке разрешительных документов для меня и на рабочую визу.

С директором «Бэрос» — Кириллом Божневым ― я была знакома заочно. По факту пробиться на эту вакансию мне помог мой друг детства Алан, являющийся соучредителем издательства и компаньоном Божнева. С Аланом мы долгое время не общались, и самое смешное, что и здесь мой бывший смог подгадить, да что там, умудриться подгадить он смог везде. Впрочем, по факту именно в случае с Аланом виновата была лишь я одна.

Супруг не без добрых людей прознал, что Алан имеет несколько специфичные сексуально-плеточные пристрастия, если вы понимаете, о чем речь, и является частым гостем и одним из собственников клуба «Маска». Не буду долго разглагольствовать, неприятная, мягко говоря, ситуация, и разговор тогда выдался тяжелый, сопливый с моей стороны. Но муж поставил меня перед фактом: или наша дружба с Аланом, или он. Уже тогда это был даже не звоночек, а целый колокол, но я, дура набитая, поддалась его влиянию и страшно разругалась с другом, послав его ко всем чертям.

Алан порывался начистить морду муженьку, но я не позволила и просто вычеркнула друга из своей жизни. Все изменилось с рождением Дэви. Именно Алан встретил меня из родильной клиники и частенько заезжает к нам навещать сына, дарит ему игрушки и катает на руках. Чудесный мужчина, красивый, добрый, надежный, но только друг. Да и его, скажем так, предпочтения не по мне от слова совсем, даже если бы Алан мне нравился, разделить с ним эту сторону отношений я бы не смогла. Как-то мне довелось стать свидетелем его любовной связи с женщиной… Боже, таким жестким и властным я, наверное, не видела его никогда. Будто совсем другой человек. В тот момент я была искренне рада, что я не являюсь объектом его мужского внимания.

Отпив глоток из бокала, прогнала мысли о друге. Заметила, как загорелась красным небольшая иконка в виде письма, означающая, что пришел новый заказ. По-хорошему мне следовало прямо сейчас отправиться спать, пока спит сын, но спать из-за легкого мандража перед завтрашним днем не имелось желания.