Наваждение

— Ого! — ахнула, выбираясь наружу и осматриваясь. — Какое удивительное место.

Мы оказались на полностью застекленной террасе, расположенной на крыше, чей потолок был сделан также из прозрачного стекла и напоминал пирамиду. Под босыми ногами ― прорезиненное покрытие с имитацией зеленой травы. Здесь имелось несколько широких диванов, плазменный телевизор, под которым находился домашний камин. Мой взгляд переместился на столик и задержался на нем, а все потому, что на нем располагалось ведерко с торчащим горлышком. Хм. Но дольше всего он задержался на достаточно большой черной коробке в углу.

— Сейчас сделаем удивительней, — тихо сказали в спину. — Вот так.

Тихий щелчок ― и по стеклу змейками пробежались неуловимо быстро включающиеся гирлянды, яркими красками освещая все и везде. Вспыхнул искусственным огнем камин.

— Ух ты, как здорово! Аян, это настоящее волшебство!

Будто маленькая девочка, радостно похлопала в ладоши и повернулась, пораженно отшатываясь и беззвучно чертыхаясь: мужчина стоял на коленях и протягивал на ладони кольцо.

— Ева Ахмейт, ты выйдешь за меня замуж?

— Я что? — переспросила слабым тонким голосом, чуть удерживаясь от того, чтобы не рухнуть рядом с Яном, только не на колени, а просто коврик протереть, хотя его, наверное, постоянно протирают, за все пять дней клининговая служба приходила аж два раза, в какие я, предупреждая мужчину, сбегала с малышом на улицу гулять.

— Зеленоглазка, я знаю, для тебя я кот в мешке, у которого помимо работы тонна секретов, но я готов их все тебе медленно раскрывать, если потребуется ― быстро, но я все же хотел, чтобы медленно. Постараюсь как можно скорее нормировать свой график, чтобы быть с тобой и воробушком как можно чаще, по правде говоря, я уже начал…

Вот оно! Подозрительное и то, что я хочу знать сейчас.

— Я соглашусь! — выпалила, вспоминая предупреждения Марианны, если она об этом, то… Да господи, как я могу свое наваждение упустить? Упустила уже один раз, наелась по самое не хочу. — Но ты скажешь мне, откуда знаешь американско-домашнее сокращение имени моего сына.

Воробушком я называла его, только когда мы жили в штатах, здесь — никогда намеренно, для меня отказ от этого наречения был в неком смысле рвущим нить шагом, по этой причине господин Неверский никоим образом не мог его просто так услышать или узнать.

Аян осекся, ошеломленно дернул бровью и усмехнулся, не спеша вставать с колен.

— Попался. Я бы мог сейчас соврать тебе, Ева…

Сердце болезненно дрогнула от знакомых слов, душа рухнула в пятки, я тяжело сглотнула.

— Но не буду. Я следил за тобой, зеленоглазка. Много лет, — он развел руки, будто сдаваясь. — Вот он я, Аян Неверский, твой личный сталкер.

От такого заявления я пошатнулась и все же медленно опустилась рядом с мужчиной на попу, он поддержал меня за локоть, обеспокоенно вглядываясь в мое лицо, в то время как я пораженно таращилась на него, а затем, откинув голову, громко расхохоталась.

— Помешанные. Мы с тобой оба помешанные.

— О чем это ты сейчас говоришь? — промурлыкал мужчина.

Махнула рукой.

— Ты не кот в мешке, Аян Неверский, ты засранец. И не спрашивай почему, сейчас не отвечу, зато скажу тебе да.

— Да? — удивленно повторил Ян.

— Да!!! — крикнула я и с хохотом повалила мужчину на спину. Изнутри меня настолько распирало от эмоций, что хотелось кого-нибудь покусать, и я кусала, за плечи, за подбородок и куда могла дотянуться, пока укусы не переросли во второй взрыв-поцелуй. А когда осознала себя полуобнаженной и оседлавшей мужские бедра, перед тем как отключить голову, потребовала показать камеру с сыном, что Ян безропотно выполнил, заявив: если сын проснется, мы об этом узнаем, камера оснащена микрофоном.

— Отличная новость, — прошептала, подставляя шею и грудь под жгучие поцелуи.

Ян приподнял меня за бедра, взглядом последний раз спрашивая, и словив мой уверенный «ответ», насадил на себя, тем самым присваивая меня себе и делая своей, откинул голову назад и гортанно застонал. Меня дернуло изнутри, до легкой боли сжала переплетенные с мужскими пальцы. Кажется, в момент нашего соединения на долю секунды умерла и возродилась с ответным криком имени своего наваждения, криком свободы и обретения.

Когда все закончилось, мы уютно лежали в объятиях друг друга, потягивали искрящийся игристый напиток, плескались в душе и уснули в обнимку на присвоенной мной постели, а утром втроем отправились в детский парк на прогулку на новой, подаренной Дэви чудо коляске-санках. Я мечтала, как летом мы с сыном сможем кататься на аттракционах и кушать сладкую вату, а впереди — Новый год с мандаринами и бенгальскими огнями.

Его запах на моей коже, его рука в моей руке, между нами ладошки сынишки и будущее, полное надежд, и знаем: все будет хорошо, несмотря ни на что.

— Я люблю тебя, мой дракон.

— А я тебя, моя зеленоглазка. Всегда.

— Аlways…