Страница 17 из 41
— Говорила, говорила…
Трамвай продолжал свой путь сквозь туман.
Нюсик сидела на скамейке у кабины водителя и дулась. Иногда она бросала на Ри красноречивые взгляды, видимо, ждала, что подруга встанет на её сторону и сделает Дану внушение, но Ри молчала.
Да и что она могла сказать? Заявить, что Нюсик сама виновата, что вести себя по-детски и швырять всяко разно в спину другому человеку глупо и опасно? Так вроде все тут взрослые люди, чтобы объяснять очевидные вещи. Хорошо ещё, что что пацифик на спине у Дана всего лишь замораживал на несколько минут, а не испепелял на месте!
Да и вообще её сейчас занимали совсем другие вещи. Трамвай, если ничего не поменялось, вёз их в Сиреневый садик, к той загадочной девушке. Дан ничего не сказал по этому поводу, вообще выглядел беззаботным, и, пока Ри и Нюсик вели безмолвный диалог, наигрывал на гитаре, и по тому, как замедлялась и ускорялась мелодия, было понятно, что он нервничает и на что-то решается.
Ри очень хотелось расспросить его обо всём, может, даже уговорить никуда не ходить, но это значило бы, что она вчера нарушила его просьбу, а значит, разговор был бы чреват новой ссорой.
— Ну что, попробуем спеть вместе? — предложила она, направляясь к дверям.
— Давай не сейчас. Давай на следующем перегоне. — Дан на секунду замер, прислушиваясь к своим ощущениям, и продолжил играть.
Нюсик спрыгнула на дорогу и замахала Ри, мол, присоединяйся. Ри вопросительно посмотрела на Дана, но тот только пожал плечами.
— Вы идите, погуляйте, я тут подожду.
Ри на минуту задумалась, не остаться ли, и последовала за подругой. Караулить взрослого человека и ревновать к фантому на пустом месте было глупо.
— А я и не знала, что тут так красиво! — сказала Нюсик, потягиваясь. — И пахнет так…
Ри вдохнула поглубже. От густого аромата закружилась голова.
— Слушай, а когда вы в Комсомольской роще были, ты мою бабушку не видела?
— Нет… Не знаю. Не присматривалась.
— А детей, сани, Деда Мороза?..
— Вроде да… Меня этот твой гитарист-виртуоз отвлекал. Рассказывал, как пальцы вывихнул и тебя по сугробам искал. А чего ты про бабушку спрашиваешь?
— Да так, проверить кое-что хочу.
Ри так и подмывало заглянуть в гущу влажных сиреневых кустов. Чем чёрт не шутит, вдруг удалось бы разговорить ту незнакомку?
— Ну что, спустимся? — предложила Нюсик.
— Да не знаю. — Ри зябко передёрнула плечами. — Мокро там, а я не выздоровела…
— Тогда я одна? — Нюсик начала спуск по перекошенным крошащимся ступеням.
— Давай… — Ри помедлила, а потом, махнув рукой в пустоту, бросилась догонять подругу.
Когда они заглянули в самую гущу цветущих кустов, оказалось, что на могильном камне их никто не ждёт.
Когда они вернулись, Дан всё так же сидел, наигрывая на гитаре. Один сложный переход не давался ему, он возвращался к нему снова и снова. У Ри начала кружиться голова, она тихо кашлянула. Нюсик, заклинанием сушившая джинсы, скептически посмотрела на неё. Во взгляде явственно читалось: он у тебя ещё и задрот!
Добившись нужного результата, Дан ещё пару раз сыграл это место, и только тогда остановился.
— Ну что, как сходили?
Ри хотела было ответить, что неплохо, но вместо этого сказала:
— Нет там никого.
Дан едва заметно вздрогнул.
— В смысле?
— Ну, ты же там вчера кого-то встретил, так? А сегодня никого не было. Ни души.
— А, ты про это! Ну и хорошо. — Дан лучезарно улыбнулся Нюсик и спросил: — А ты как сходила?
Нюсик пожала плечами и продолжила водить руками над тёмными от влаги штанинами, бормоча под нос.
Трамвай зазвенел и резко рванул с места.
Вагон мелко затрясло, задребезжали стёкла, и хоть туман не рассеялся до конца, в просветах стало видно голубое небо.
— Это что? — обеспокоено спросила Нюсик.
— Это мы вчера пропели, — сказал Дан, осторожно толкая Ри в бок. — Гляди, работает! Не затянулось!
Ри кивнула. Ей ужасно хотелось спать, да ещё и из носа потекло после прогулки по мокрой траве. Хотелось побыстрее оказаться дома.
Просвет в тумане кончился, и трамвай успокоился, пошёл ровнее.
— Ну что, попробуем на два голоса? — Дан решительно направился к дверям.
Ри в ответ громко закашлялась и пожала плечами.
— Понял, не вопрос.
На первых же аккордах песни в салоне снова погас свет, а за окнами забурлило, закипело белое варево. Дан усыхал, терял волосы и зубы, но не умолкал, не прекращал играть, и туман опять поддался, расступился и открыл узкую полоску серой выжженной земли.
И как в прошлый раз, белые стены сомкнулись, как только закончилась песня. Сомкнулись, правда, ненадолго: не успел Дан немного прийти в себя и встать с подножки, как впереди замаячили облупившиеся ворота Парка текстильщиков. Трамвай заскрежетал колёсами, коротко тренькнул и остановился.
— Это, кажется, твоя, — сказала Ри.
— Да уж вижу, — мрачно отозвалась Нюсик.
Трамвай проехал вглубь парка, и теперь Ри брела под руку с Даном под зелёными стрельчатыми сводами центральной аллеи. Нюсик, видимо, уже догадавшаяся, что её ждёт, устремилась к футбольному полю неподалёку от ворот.
Двигались они очень медленно: Дан шаркал и еле перебирал ногами, и молодеть не спешил. Ри даже начала беспокоиться, не останется ли он таким навсегда.
— А я помню времена, когда они были ещё целыми, — сказал он, показывая пальцем на обломки гипсовых пионеров. — Можно сказать, на моих глазах их ломали.
Ри вздохнула. Отломанные головы и отбитые руки гипсовых горнистов и барабанщиков нагоняли на неё уныние.
— Интересно, когда мы попали? — задумчиво пробормотала она, глядя вперёд, на удаляющуюся спину Нюсик.
— Тебе лучше знать. Всё-таки она — твоя подруга.
— Мы, конечно, близки, но не настолько… Всех подробностей своей жизни Нюсик мне не рассказывала. Впрочем, я ей про бабушку тоже не говорила…
— Значит, в Комсомольской роще ты увидела бабушку? — Дан улыбнулся, и Ри заметила, что во рту у него снова прибавилось зубов. Да и морщины начали разглаживаться.
— Ну да… А что?
— Да так. Не бери в голову.
«Это что же, — подумала Ри, — он тоже всё это время что-то там себе фантазировал, может, ревновал меня к кому?»
Дан зашагал быстрее. Он больше не опирался на неё и даже, улучив момент, перехватил её руку. Возражать Ри не стала.
— А та девушка в Сиреневом садике? Она кто? — спросила Ри, набравшись смелости.
От неожиданности Дан на мгновение замер.
— Я тебе говорил, что ты — страшный человек?
— Нет. Но причём тут это?
— Так вот, говорю. Ты — страшный человек. Сутки терпеть, молчать, не спрашивать… Я бы не выдержал!
— Так всё-таки, кто она? — Ри чувствовала, что начинает злиться.
— Моя большая-пребольшая вина…
Ри приготовилась возмущаться, но тут до них донёсся невыносимый, душераздирающий крик Нюсик.
От быстрого бега у Ри закололо в боку, и мир поплыл перед глазами. Дан не успевал за ней, но она мчалась на крик Нюсик, не оборачиваясь, и остановилась только у футбольного поля.
Открывшаяся её взору картина поражала воображение своей абсурдностью. Монументальная, грозная, как валькирия, Нюсик одной рукой лупила по спине мальчишку лет двенадцати, а второй пыталась разжать его пальцы, державшие какой-то бежевый мешочек. Мешочек при этом дёргался и повизгивал, и Ри с большим опозданием поняла, что это вовсе и не мешочек, а щенок.
Нюсик замахнулась и приготовилась опустить кулак на голову мальчишки, но так и застыла, не понимая, что происходит. Второй мальчишка, чуть постарше и ростом повыше, набросился на неё сзади.
Ри завопила: «А ну убрал лапы от моей подруги!» — и кинулась в атаку.
В драке с двумя подростками не было никакой доблести, но остановиться она уже не могла. Ри смутно осознавала, что вот она машет руками, вот вцепляется противнику в волосы, вот он отпускает Нюсик, вот кто-то скулит, то ли щенок, то ли мальчишка, вот она пропускает удар, вот слышит приятный мужской голос, поющий короткую фразу, вот мир вспыхивает и замирает перед глазами…