Страница 65 из 69
Внезапно мыши разом исчезли, будто кто-то разогнал их движением властной руки. Некоторое время Мира лежала, боясь пошевелиться. Казалось, стоит поверить, что мыши улетели, как они вернутся. Но время шло, а вокруг было тихо. Мира осмелилась убрать руки от головы, села. Платье было разорвано, расцарапанные руки и шея саднили. Мира осмотрелась по сторонам: неподалеку стоял огромный полуразрушенный дом с колоннадой. Его стены и колонны почернели от пожара, сквозь разбитые окна можно было разглядеть просторные пустые залы. Мира могла поклясться, что когда убегала от мышей, дома здесь не было. Как будто неведомый волшебник перенёс его и поставил посреди леса. Поражённая его величественностью и красотой, которую не смогли уничтожить даже пожар и разрушения, Мира не сразу заметила сидящую на засыпанном обломками крыльце женщину. На вид ей было чуть за сорок, тонкие, аристократические черты лица, длинные светлые волосы, свободно струящиеся по плечам, простое белое платье, полностью скрывающее ноги. Рядом с женщиной, положив желтоватый череп ей на колени, лежал скелет крупной собаки. Словно почувствовав на себе взгляд Миры, собака подняла голову и посмотрела на девушку чёрными дырами пустых глазниц. Потянулась желтоватыми костями лап, пару раз ударила по земле хвостом, состоящим из множества позвонков, и на том успокоилась.
— Здравствуй, Мира, — сказала женщина. — Давно хотела познакомиться с тобой лично, но случая не представлялось.
— Здравствуйте, — негромко ответила она, гадая, кем может быть эта колоритная парочка и чего от них ожидать.
— Меня зовут Ушуа, но в Азаре я больше известна, как Праматерь.
— Ах, вот вы какая, — только и смогла выговорить Мира.
Угу, очередная богиня и, наверняка, с каким-нибудь жопным заданием. Мира почувствовала раздражение. Она бесконечно устала от всех этих божественных игрищ, разговоров с магами и намёков на что-то великое и непостижимое. А как итог, опять кидалово и разводилово.
От укусов и когтей летучих хищников руки и шея саднили больше прежнего, хотелось пить, есть и просто полежать.
— Подойди ближе, не стесняйся, — сказала Ушуа.
Мира приблизилась, рассматривая лицо женщины: высокий чистый лоб, широкие брови, мягкий взгляд светлых глаз. Над верхней губой у Праматери темнела родинка, что придавало ей слегка кокетливый вид.
— Это вы спасли меня от летучих мышей? — спросила Мира.
— Она, — Ушуа кивнула на собаку.
— У… Спасибо.
Собака вновь брякнула по земле позвонками хвоста.
— Что вам от меня нужно? — грубовато спросила Мира. — Кого на этот раз надо спасти? Тут в Азаре все, кому не лень, только и делают, что посылают меня в разных направлениях и имеют, как хотят. Но я нормуль, уже привыкла, даже начала получать удовольствие. На то я и избранная.
Она зло и вызывающе рассмеялась.
Ушуа не ответила, поглаживая собаку по гладкому черепу.
— Кстати, я точно избранная? — спросила Мира. — Меня не покидает ощущение, что все ждали кого-то другого, а приплыла я. И как-то этот фарс подзатянулся.
Собака подняла голову, и Мира была уверена, что та внимательно смотрит на неё, даже не имея глаз.
— Ты ведь хочешь спросить меня не об этом, — мягко произнесла Ушуа.
— Вот как? — смутилась Мира. — О чём же, позвольте узнать?
— Тебя беспокоит, почему ты не смогла спасти Астафью, хотя желала этого. А убить смогла.
Мира чуть вздрогнула, сказала сиплым голосом:
— Я как бы уже дошла до ответа сама.
— Любопытно услышать твою версию, — заметила Ушуа.
— Моя стихия, это разрушение, — она тяжело вздохнула: — Я тут проанализировала… Живя в Азаре, я не принесла никому добра, даже когда хотела этого. А вот со злом всё в порядке.
Богиня молчала.
— Но, если так, какая же из меня спасительница Азара?! — воскликнула Мира.
В голосе прорвались слёзы. Она всегда считала себя хорошей и миролюбивой, ей хотелось нести в себе свет, любовь, радость. А получалось наоборот.
— Скажи, когда волчица загрызает человека, это хорошо или плохо? — спросила Ушуа.
— Плохо, конечно, — ответила Мира.
— А если человек охотник и хотел убить её вместе с волчатами?
— Тогда хорошо.
— А если у охотника остались дети, и теперь им будет нечего есть?
Мира промолчала, понимая, куда она клонит. Гай уже говорил ей об этом: что абсолютной правды нет и многое зависит оттого, на какой стороне ты находишься.
— Идёт война, и нам нужно победить в ней, — произнесла Ушуа.
— Война с кем? — тихо спросила Мира.
— С Абрахазом, конечно. Ты видела, каким Азар прежде?
— Да, Оямото показывала его мне.
Она вспомнила, как жаба обвиняла Ушуа в малодушии и инфантильности.
— Бедняга Оямото, — сказала богиня с печальной улыбкой. — Гордыня сжигает её, и она не хочет понять, что мы обе хотим одного и того же: процветания Азара
— Может, стоит с ней поговорить? — осторожно спросила Мира.
Ушуа махнула рукой:
— Бесполезно. Она видит во мне только врага.
— Ну, знаете, в чём-то я с ней согласна, — сказала Мира: — Это же маги Отуа устроили в Азаре такой писец. И почему вы сейчас не сделаете Азар таким, как прежде?
— Что значит, сделаю? — возразила женщина, и в её голосе впервые пробилось раздражение. — Азарцы должны сами творить свою судьбу. Это ваш мир, никто кроме вас не может его спасти.
Мира отметила «вас».
— Но никто кроме Вас не может подобраться к Абрахазу ближе, — парировала она. — Почему вы не нанесёте ему удар? Сами же говорите, идёт война.
Ушуа хотела ответить, но внезапно в лесу раздался громкий хруст, и богиня осыпалась на землю, словно песчаный столб. Мира застыла, с ужасом глядя на то, что только что было женщиной из плоти и крови, а теперь стало кучей песка.
— Вставай! — приказали рядом.
Она не сразу поняла, что говорит скелет собаки. Мира медленно перевела на него взгляд.
— Это был муляж, — деловито сказала собака, кивнув на песок. — Приходится страховаться.
— А, понятно… — выдавила Мира.
— Абрахаз нашёл меня, — из собачьей пасти вылетел грустный смешок: — А ты ещё спрашиваешь, почему я не могу подобраться к нему? Я полностью во власти его магов. Лишь иногда удаётся вырваться и то ненадолго. Жаль, мы с тобой сегодня не закончили разговор, но я тебя ещё найду. Основное впереди. Помни, единственная правда, это Азар. Остальное иллюзия. А теперь возвращайся и будь осторожна. Не делай необдуманных поступков, ты важна!
Она добавила несколько слов на незнакомом гортанном языке, и Миру закружило в вихре. Она зажмурилась и жёстко приземлилась на что-то твёрдое.
— С возвращением, — сказал над ней Колдун.
Мира открыла глаза — она вновь лежала в его покоях на ковре с длинным ворсом.
— Я вернулась, — прошептала она, ещё не понимая, чувствует радость или разочарование оттого, что не успела закончить разговор с Ушуа.
— Одна, — Колдун сухо улыбнулся.
— Да, мне не удалось спасти Астафью, — сказала Мира. — И ваши звери тоже погибли. Но я видела, кто их выпустил.
Странно, но после разговора с Ушуа у неё пропал страх перед Колдуном. Она как будто распахнула двери, закрытые для всех остальных, и после того, что увидела за ними, всё переменилось.
Видимо, Колдун тоже что-то заметил, Мира почувствовала его растерянность.
— Кто убил Астафью? — спросил он.
«Я», — подумала она, но вслух ответила:
— Клетку открыла Даяна.
Лицо Колдуна исказила ярость, однако он подавил её.
— Уверена? — коротко спросил Колдун.
— Да.
Мира по-прежнему с удивлением прислушивалась к своим ощущениям: как будто расколола сухирийский орех одна девушка, а вернулась другая. Мира смотрела на Колдуна и недоумевала, как могла его бояться. Такой жалкий и нелепый в своих амбициях, такой… всего лишь человек.
— Может, вас интересует, кто послал Даяну сделать это?
— Ты и это знаешь? — спросил Колдун.
На этот раз она почувствовала его страх.